Право На Счастье (СИ) - Дарья Игнатьева
Тихая солёная волна медленно подкралась к детским ногам и, словно малыш, чего-то боясь и стесняясь, быстро покатилась назад. Она столкнулась с другой волной, о чём-то засмеялась и растворилась во власти третьей, сине-голубой, медленно подбирающейся к берегу.
— Фаша, девочка моя, — послышался тревожный голос отца. — С тобой всё хорошо?!
И крепкие мужские руки подняли Фашу с песка, быстро унося её в тёплый и уютный дом.
Когда девочка открыла глаза, врачи уже уехали. Критический пик был пройден и можно было снова дышать полной грудью и жить.
Большая светлая комната обнимала комфортом и спокойствием. Высокие потолки, лестница на второй этаж, огромные окна в пол. Новенький кухонный гарнитур, мягкие диваны, удобные деревянные стулья — всё в интерьере было подобрано со вкусом и любовью. Это был дом папиной НОВОЙ семьи.
Реализовав своё первое право на счастье, папа поставил жирную точку в отношениях с Фашиной мамой и ушёл. Ушёл навсегда. К другой женщине. К любимой. К любящей. С двумя взрослыми ЗДОРОВЫМИ детьми. И началось новое, второе серьёзное право. Право быть счастливым в другом месте. При других обстоятельствах. При других событиях. С другими людьми. Теперь уже без прошлого, где остались мама и её больная дочь Фаша. Возможно, папа и не вспомнил бы, что у него тоже когда-то была дочь, если бы не сообщение мамы о том, что ей срочно нужно лечь в больницу, а Фашу оставить не на кого. Тут папа и решил ненадолго взять дочь, показать ей море, познакомить со своей новой семьёй и огородить от жестоких огорчений познания маминого недуга.
Когда поезд тронулся и перрон покатился назад, по щеке мамы побежала слеза. Фаша сидела в вагоне с папой и, весело улыбаясь, махала маме рукой. Фаша знала, когда мама закончит свои дела, она тоже возьмёт билет на поезд и Фаша вместе со своим папой будут встречать её там, на другом перроне. Они вместе поедут на море и окунутся в атмосферу семейного тепла, счастья и крепкой любви.
Поезд тихо шуршал колёсами и качался из стороны в сторону. За окном мелькали дома, деревья, люди. Когда городской сюжет закончился, начался лес, кусты и небольшие поляны. Они совсем не были похожи на луг, на котором девочка проводила своё время. Они были другие. Дикие. Оторванные от цивилизации. Со своими чужими обитателями и характерами.
Фаша внимательно смотрела в окно и её глаза потихоньку закрывались. Вдруг дверь в купе с шумом раскрылась и на пороге показалась проводница.
— Чаю не желаете? — Каким-то необычно грубым голосом спросила она.
Фаша от этого тона вздрогнула и остатки навалившейся дрёмы улетучились сквозь открытую дверь купе.
— Желаем, — смущаясь ответила Фаша и посмотрела на папу.
— Два, пожалуйста, — кивая проводнице, произнёс мужчина.
На столе появились два железных подстаканника с необычным рисунком. Два обычных гранёных стакана. Такими же Фаша всегда набирала муку, когда они с мамой пекли пироги вместе. Или замешивали тесто на блины… Две чайные ложки, не представляющие никакого художественного шедевра и два чайных пакета.
— Кипяток там! — Рявкнула проводница и ткнула пальцем по направлению длинного коридора.
Дверь с шумом захлопнулась, заставив вздрогнуть, на этот раз, обоих путешественников.
Помешивая чай в стакане, Фаша громко стучала ложкой о края. Папа делал вид, что не замечал этого стука, и тихо размешивал ложкой сахар в своём стакане. Достав бублики и сушки, он посмотрел на дочь.
— Тебе совсем нельзя шоколада? — С некоторым недоверием к маминым словам спросил папа.
— Мама говорит, совсем, — печально вздохнув, ответила Фаша.
Яркое солнце встретило путешественников на вокзале, когда поезд прибыл в пункт назначения. Папа поймал машину и поездка продолжилась по горному серпантину. Петляя по узкой дороге, с одной стороны которой были высокие горные породы, а с другой крутой обрыв, машина неслась вперёд. Фаша с ужасом смотрела в окно, представляя, что же будет, если водитель не справится с управлением. Но всё обошлось.
Когда дорога перешла в спокойную плоскость, не представляющую опасности, Фаша расслабилась.
— Интересно, а мама уже видела эти горы? — Думала девочка, представляя, как мамины добрые глаза увеличатся в размерах от вида обрыва и горного серпантина.
А папа её ласково обнимет и скажет:
— Не бойся, я с тобой! — А потом нежный поцелуй застынет на её красивых, одетых в красную помаду, губах.
Но когда двери папиного дома распахнулись и на пороге появилась молодая симпатичная женщина, Фаша почуяла обман.
Папа с сияющей улыбкой подошёл к женщине, и в страстном поцелуе застыли их тела. Его сильные руки скользили по хрупкой талии и локоны распущенных волос развевались со свежим ветром. Глаза Фаши налились слезами.
— А как же мама? — Крутились вопросы в её голове.
— Знакомься, Фаша, — вдруг прервал её мысли отец. — Это — моя жена. Это, — и он указал рукой в сторону, — наши дети: Купа и Вэйл.
— Жена?! Дети?! Наши? — Не понимая происходящего, отбивалась от мыслей девочка.
Тут ей стало немного нехорошо. Папа подхватил на руки и, громко сказав что-то жене, занёс ребёнка в дом.
— Видимо, от дороги устала, — пыталась объяснить состояние женщина.
— У неё больное сердце, — констатировал отец. — Много впечатлений для одного дня.
— А ты ей говорил про нас? — Спросила дама.
— Нет. Иначе, она бы не поехала.
Определив ребёнка в мягкие диванные подушки, мужчина снова подошёл к возлюбленной и страстно её обнял.
— Не переживай. — Успокоил он спутницу. — Придёт в себя, отдохнёт и привыкнет к новой ситуации.
Но Фаша не привыкла! Она мысленно понимала, что папа устал от её болезней и госпитализаций, что мама уже не настолько молода и красива, как эта новая жена, что дом у моря гораздо лучше двухкомнатной квартиры на краю промышленного городского района. Но её сердце никак не могло простить предательства и такого жалкого побега из семьи. Конечно, папа имел
