Фиктивная жена герцога Санси - Ульяна Гринь
– Святая сестра, вы ранены?
Она открыла голубые, как ясное июльское небо, глаза и посмотрела на меня странно, улыбнулась:
– Я скоро умру, дитя моё. Исповедуй меня и причасти.
– Но я не могу! Я не священник, – испуганно ответила я, пытаясь отнять её руку и взглянуть на рану. Монашка схватила меня за запястье другой рукой и зашептала быстро и горячо:
– Ты можешь, кто другой? Нет никого, только ты. И так уж держалась, не умерла… Исповедуй меня, и я открою тебе самый страшный свой грех, тайну, которую не желаю уносить с собой в могилу!
Я глотнула ставшую вязкой слюну. Могу ли я? Имею ли право? Монашка и правда уж совсем плоха, даже если я потороплюсь отвезти её в город, к ближайшей церкви, не доедет она до святого отца… А как оставить добрую женщину без святых таинств, если она при смерти? Я взяла руку монашки и сказала дрожащим голосом:
– Именем господа нашего прошу тебя рассказать о своих грехах.
Она принялась говорить: слабо, тихо, захлёбываясь. Звали её сестра Паулина, она говорила много о детстве, о том времени, когда жила в грехе, пока не стала святой сестрой, о том, что и в монастыре иногда нарушала каноны и тайком ела скоромное в пост или гневалась на сестёр и на мать-настоятельницу, что грешила гордыней, считала себя лучше некоторых, а теперь кается и просит бога простить её. Я выслушала монашку и сказала ей:
– Господь отпускает тебе твои грехи. Постой, я найду вино и хлеб…
Эти два атрибута причастия точно были в моём сундуке. Конечно, ни хлеб, ни вино не были освящены в церкви, но я подумала, что бог меня простит. Ведь нет времени искать священные таинства его, да и не в них дело. Сестра Паулина и так отправится на небеса, потому что грехи её не смертные, да и она в них покаялась перед свидетелем.
Сунув монашке в рот маленький кусочек мякиша, я аккуратно капнула туда же маленько вина. Женщина проглотила с трудом и выдохнула:
– Спасибо тебе… Уж думала, никто меня не найдёт и не поможет… Теперь можно и умирать…
– Нет, вы не умрёте, святая сестра, – со слезами сказала я. – Сейчас я отвезу вас в город, до него всего два десятка миль!
– Стой! – она схватила меня за руку. – Я должна рассказать тебе… Наклонись, девочка моя, мне трудно говорить…
Я наклонилась ближе к её лицу. Пересохшие губы зашевелились. Монашка прошептала:
– Это тайна, никому не открывай её.
* * *
Жизнь при дворе замирает, лишь когда король спит.
Король-Феникс Карл Семнадцатый спал мало. Он любил праздники, вечера, полные музыки, танцев, красивых женщин, карточные игры и вино. Из-за всего этого часто мучился подагрой и мигренями, но от своего образа жизни отказываться не собирался.
Анри прекрасно знал, что в тот момент, когда он въедет в ворота королевской резиденции в Версале, залы будут полны света от тысяч свечей и звуков скрипок, играющих мелодии паспье, куранты и сарабанды. И пусть дворцовые часы показывают три часа ночи, это время веселья при дворе.
Рауль поймал брошенный ему повод, и Анри, не заботясь о друзьях, быстрым шагом вошёл через главные двери, проследовал по анфиладе салонов в Зеркальную галерею, раскланиваясь со встречными дамами и господами. Он знал их всех и не только по именам. Он знал все их маленькие грешки: кто проводит время с чужим мужем, кто посещает модные бордели, а кто балуется молоденькими мальчиками. Из толпы придворных лишь единицы не были замечены в разврате и грехах, и то Анри предполагал, что они слишком хорошо скрывают свои тайны.
Король танцевал менуэт. Её Величество Маргарита сидела у окна в окружении своих фрейлин и с улыбкой смотрела на мужа. Его Величество Карл избрал партнёршей очень красивую и очень юную девушку в светло-зелёном платье со множеством блестящих зелёных же камешков, искусно вделанных в ткань. Причёска красотки отличалась от причёсок остальных дам отсутствием высоченных начёсов и вставок в виде цветов, чучел птиц и прочих изощрённых украшений. Чёрные, как смоль, локоны были собраны на висках и сзади, и девушка то и дело качала головой, чтобы заставить их танцевать особый танец соблазнения.
Хороша…
Действительно хороша! Гармоничные черты лица, изящная шея, великолепные покатые плечи… Карл знает толк в красавицах. Уж не её ли братец пожаловал Анри в жёны? Вполне возможно, потому что взгляд короля не блестел масляно, как это всегда случалось в начале его новой интрижки. И королева улыбалась слишком… победоносно!
Но у Анри есть сюрприз для братца.
Менуэт закончился, последовали реверансы, а потом Карл оглянулся и заметил герцога. Взмахнул рукой, отчего его кружевной манжет красиво вспорхнул, как крылья огромной бабочки, и воскликнул:
– Наш возлюбленный брат! Ты заставил нас ждать, а мы этого не любим!
Приблизившись к королю, Анри поклонился по вычурному этикету двора – сорвав шляпу, помахав плюмажем, отставив ногу и согнувшись по пояс. Разогнувшись, ответил вежливо:
– Со всей покорностью прошу простить меня, Ваше Величество. Дела заставили меня провести несколько дней в наискучнейшем и наиблагопорядочнейшем городе королевства. Уверяю вас, я с радостью вернулся в столицу, ибо нет для меня большего счастья, чем лицезреть вас в добром здравии.
Карл отмахнулся, смеясь уголками губ, потом повернулся к девушке в зелёном. Взял её под ладонь, подвёл к Анри и сказал:
– Графиня Сен-Жермен ждала твоего возвращения не меньше, чем мы! Позволь представить тебе Анну, графиню Сен-Жермен и Авалуччио, маркизу Эспелье, новую фрейлину Её Величества.
Анна улыбнулась так, будто желала съесть Анри на месте, целиком, со всеми косточками. Изящно присела в реверансе, склонив голову, и её локоны качнулись вперёд, заворожив всех присутствующих, в том числе и короля, и Анри. Встав, девушка сказала певучим голосом, напомнившим трель райской птицы:
– Как интересно, герцог, я не думала, что в королевстве ещё остались благопорядочные города и горожане!
В ответ он наклонился над её кистью, поцеловал кожу и незаметно вздохнул. Да, это она – та, которую Карл желает выдать за брата замуж. Но!
Сюрприз, сюрприз…
– Графиня призналась нам, что давно влюблена в тебя, Анри, поэтому мы приняли логичное решение: сочетать вас законным браком. Анри! Благодари же нас!
