Осколки тени и света (СИ) - Вересень Мара
Кажется, когда моя душа внезапно вернулась, терпение осталось где-то за гранью. Иначе как объяснить, что стоит этой орясине открыть рот, как меня начинает трясти, хотя обычно я вполне спокойный и адекватный человек. Относительно.
– Красиво, да? – непонятно у кого спросил темный, подергав себя за сальные патлы.
Покосилась на свои: свившиеся колечками мокрые волосы подсыхали, тлея на кончиках ярко-рыжим. Я вдруг остро почувствовала себя собой. Взбешенной, замерзшей до синевы, совершенно живой собой. Для этого пришлось всего-то почти умереть и дать чумазому недоумку поиграть на нервах.
– Так и будешь голая стоять? – поинтересовался некромант, пристально изучая мои пупырки чуть пониже лица.
Меня бросило в жар. Одежда в руках моментально высохла. Даже пар повалил. Частично от одежды, частично от меня, кажется. Но к теплой мне некромант моментально потерял интерес.
Глава 9
Восстановить сорочку и платье из ссохшегося кома (это не я, я так не умею) было сложно, но я справилась. Что ж, платье теперь относительно чистое, сухое и теплое, а что выглядит так, будто его ящерки жевали, вырывая друг у друга из пасти, так и я не на светский раут собралась. Чулки было жалко. И не только из-за того, что мне теперь в интересные места поддувало как-то настойчивее, чем прежде. Как теперь быть с ботинками, которыми я сотру босые ноги на раз-два? И еще. За все время водных процедур, а проваландалась я тут довольно долго, ни один гуль, кроме того что тут уже был, рядом не пробежал, не то что покушаться на мои пупырчатые от холода щиколотки.
– Плотоядная нежить не жалует проточную воду, – назидательным тоном сообщили мне, на требование предъявить преступный элемент или… Тут я сделала многозначительную паузу. «Или» я придумать не успела. Но некромант ответил раньше, так что и не пришлось.
Выходит, я действительно могла обойтись палкой. Тогда какого демона он поперся следом, прекрасно понимая, что я все равно никуда не денусь?
– Надо было, – многозначительно произнес некромант, среагировав на мой угрожающе-немой вопрос.
– Помыться? – намекнула я.
– Попить. – Вытащил откуда-то из-за спины плоскую флягу и отхлебнул.
Пряный травяной запах перебил все остальные. Сам бы он вряд ли это сварил, значит все же бывает в цивилизованных местах. А мне нужно узнать, где я. Но эта сволочь, убедившись, что я уже полностью одета, дунул на светляк, цапнул лопату и растворился.
Комары радостно вострубили и бросились утолять усиленный воздержанием голод.
* * *
Обратно к стоянке, направление к которой указывал горящий костер, я ломилась, как пьяный тролль. Если в кустах, попавшихся у меня на пути, и сидел какой-никакой гуль, то он был подавлен как морально, так и физически.
Меня встретили вздыбившимся щитом и брошенной в лицо зеленой дымкой, от которой зверски засвербело в носу. Лицо и само по себе свербело, оставшись единственным, лишенным омовения местом.
– А, это ты, – поскучнел некромант, отвернулся, подбросил веток в костер, тут же зачадивший плотным дымом, снова уселся и водрузил лопату поперек коленей.
– Меня все еще интересуют зомби, – начала я.
– Ты посмотри, у нас, оказывается, столько общего, – удивлялся темный, перебирая пальцами по черенку, отполированному сотнями прикосновений. Дым от костра сносило некроманту прямо в лицо, а он даже не моргнул и не закашлялся. Я продолжала настаивать. По другую сторону костра, но внушительно. Да и коленкам тут, рядом с огнем, было теплее.
– Это, – я направила палец себе в лицо, – надолго?
– Все претензии к родителям. Придется донашивать, какое есть.
Огня сразу сделалось больше, некромант оживился. Вот так, да? Нечеловеческим (я вроде как зомби) усилием воли я подавила в себе жажду убийства и уточнила:
– Художества твои у меня на лбу надолго?
– Пока само не отвалится.
Мои брови пошли на сближение, а рисунок на лбу – трещинами.
– С… Спокойной ночи, – угрожающе пожелала я и вернулась к тому месту, где пришла в себя – к рюкзаку.
На чахлой траве лежало одеяло.
Вежливая особа, какой я считала себя прежде, обязательно сказала бы спасибо, но лимит благодарности закончился еще на берегу реки. Как и вызванный раздражением прилив сил. Я возвращалась в свое обычное равнодушно-созерцательное состояние. Петля почти не ощущалась, а по сравнению с местом, где мне довелось отдыхать в последний раз, чистое одеяло было верхом комфорта.
Я сняла ботинки, легла, подтянула лишившиеся чулок ноги поближе к себе и накрылась почти с головой. За спиной, щедро делясь теплом, потрескивал костер, некромант безмолвствовал. Красота. Вот если бы еще и не смотрел… Повозившись, я добыла из-под воротника нитку с бусиной и сжала свое единственное сокровище в кулаке, борясь с желанием почесать лицо о чуть колкое, но неожиданно приятно пахнущее лавандой одеяло.
– Сотрешь – снова прижмет, до утра должно хватить, – скрипнул сосед по костру. Дым, летевший некроманту в лицо, добавил голосу новых шершавых ноток. – Проклятие, долговое обязательство или вампирий поводок на подчинение?
Проклятие, долг и подчинение – три в одном. Нотариус рода Холин был как раз специалист по проклятиям на крови. Я молчала. Все равно сделать с этим ничего нельзя, кроме как временно заглушить.
Хладен Ромис Эверн анФеррато, боевой маг и телохранитель, сопровождавший меня из Корнэ по просьбе главы клана Лайэнца Феррато, пытался объяснить, как действует подобная привязка, но потом сдался и просто делал то, что должен. И даже больше.
Сердце сдавило, а я сдавила красную бусину с трещиной, похожей на узкий вытянутый зрачок. Глаза Ромиса тоже отсвечивали гранатово-красным, особенно в неверном свечном свете. Ром не обязан был рисковать своей жизнью из-за малознакомой девицы, а случайная ночь, проведенная вместе – не такая уж значительная причина. Но он рисковал.
В Кемн я приехала одна. Затем был Эр-Дай, затем кладбище, где я собиралась умереть.
Не думала, что усну, проведя без сознания почти весь день, но я перестала стучать зубами, успокоилась. Потрескивал костер, что-то шуршало и попискивало за пределами отвращающего контура, спрятанный в руке кусочек дома и памяти грелся и грел.
Мои предыдущие опасения о намерениях темного в мой адрес не пропали полностью, но уже и не особенно беспокоили. Хотел бы что-то сделать – сделал бы и не раз, и вряд ли я могла бы ему сопротивляться. А какой шанс был у реки! Или сразу после… Но он только глазел с берега на почти всю меня целиком, и потом, когда вышла и стояла рядом, на расстоянии вытянутой руки, на мои… пупырки. Так что вполне возможно, что интересовали его вовсе не синюшные прелести, а шнурок с бусиной, убегающий под бюстье. Скрытое всегда притягательнее выставленного напоказ.
Сейчас у меня было только то, что на мне. Немного денег, с десяток бытовых артефактов, три кристалла-накопителя – самый ходовой товар в прикарантинной зоне, смена одежды, немного еды, документы – остались в сумке, которую я тащила за собой до последнего, убегая из Эр-Дай от восставших.
Мне удалось оторваться от них в лесу. В том же лесу, уже почти не соображая, куда иду, я выпустила сумку из рук. Затем вышла на кладбище, запнулась и свалилась. Лишенная защиты, которую мне обеспечивал Ром, я недолго смогла сопротивляться действию поводка, усиливающемуся по мере того, как я отдалялась от Нодлута и Холин-мар.
Кажется, своими знаками для зомби, некромант сделал примерно то же, что делал хладен анФеррато, рисуя мне на запястьях и груди своей кровью. Одна из таких процедур, как раз накануне нашего незапланированного расставания, закончилась постелью. Рисунок пришлось накладывать заново, но этот, последний, продержался куда дольше прочих. Между нами не было любви, просто взаимная приязнь, влечение и обстоятельства. Но я всем сердцем хотела бы надеяться, что Ромису удалось выжить.
Глава 10
