Измена. Дракон не стоит моих слёз (СИ) - Аурика Рейн
— Это ужасно, — я покачала головой.
— Вот тогда всё и началось. Я просто… слетел с катушек. Если нянечки считали, что со мной было сложно, то после смерти отца со мной стало просто невозможно. Потом в скорости сгорела и мать.
— Сгорела? Разве это был не сердечный приступ?
— Он самый, — кивнул Даар. — На нервной почве. Кеннан, который был ближе к маме, чем к папе, винил меня не только в его смерти, но и в её, считая, что до сердечного приступа её довели переживания обо мне.
Дракон замолчал, а мне было нечего сказать. Невозможно поддержать человека, когда речь идёт о таких необратимых событиях прошлого. Никого из них уже не вернуть. И…
Я внимательно посмотрела на него.
… И, наверное, он и сам винит себя во всём, что произошло.
— Марек заменил нам и отца, и мать, — продолжил Даар, складывая в печь обломки маленького стула. — Сколько бы он ни работал, Марек не смог бы заработать отцовский титул и сохранить то, что верной службой заработал род Кронштайн.
Я кивнула. Мать Кеннана похоронила одного мужа, прежде чем встретила своего истинного. Это было счастливым стечением обстоятельств, потому что одинокую драконицу без рода и племени, да ещё и с ребёнком на руках, вряд ли кто взял бы замуж. Марек по праву рождения не имел никакого наследственного титула — именно поэтому обязанность продолжения рода для сохранения титула и имений легла на плечи Кеннана.
Впрочем… выходит, не только Кеннан мог бы сохранить титул. Но и Даар тоже.
— В конце концов я связался с плохой компанией, — Даар покачал головой. — Много всякого натворил. Такого, о чём и самому вспоминать не хочется. В конце концов мне пришлось бежать из страны. Я долго скитался по миру, стал сначала юнгой, потом матросом, дослужился до боцмана. Море успокоило меня. Я… сильно поменял свои взгляды на эту жизнь, на людей, на мир вокруг и на то, как мои поступки могут отражаться на других людях.
Он посмотрел мне прямо в глаза и добавил:
— Я теперь совсем другой человек. Помни об этом, когда тебе снова начнут рассказывать о моём прошлом.
— Если честно, — неловко ответила я, — мне никто про тебя ничего не говорил.
— Вот как? — он вскинул бровь. — Никто и ничего?
— Никто и ничего. До этого дня я не знала даже о твоём существовании.
Он тихо рассмеялся.
— Вот я дура-ак… Расшаркивался тут перед тобой, а они не соизволили даже сообщить тебе о моём существовании! Вычеркнули меня из своей жизни — и всё тут. Впрочем, правильно. Я бы и сам так сделал.
— Как тебя принял Марек? — спросила я. — Когда ты вернулся. Он не злился на тебя?
— Нет, — Даар закончил перекладывать вещи в печь. Они горели с совершенно неправдоподобной скоростью. — Принял, как заблудшего сына. Сначала строжился, но быстро отошёл.
Он перевёл дыхание и после короткого молчания тихо произнёс:
— Я слышал, что у вас произошло. И хотя понимаю поступок Кеннана, не могу не понять и твоих чувств. Знаешь, море здорово прочищает голову. Я скоро отбываю в плавание до берегов Анандии и обратно. Если хочешь, украду тебя. Сорок дней только ты, ветер и море.
Я не нашлась с ответом. Его слова звучали так заманчиво и красиво, но мысль о том, чтобы бросить всё и уйти в никуда, несколько напугала меня.
— Мне… нужно подумать.
Глава 4. Братья
Проснулась я ранним утром. Для этого не нужны были будильники, специальные побудчики, которые за пару грошей кидают камешки в окно, и даже внимательные служанки, которые стараются разбудить хозяев — и их гостей — максимально ласково. Достаточно было просто не закрыть окно.
— … Ты всё-таки подумай, — тихо произнёс Даар, когда мы вернулись в гостевое крыло и уже готовы были разойтись по своим спальням. — Я, правда, знаю, о чём говорю. Довелось много видеть таких… потерянных. Море даёт возможность обдумать свою жизнь.
Я чуть не закусила губу от гнетущего меня изнутри горя, но сдержалась и медленно покачала головой:
— Не знаю, Даар. Не знаю. Мне уже довелось однажды потерять всё, что у меня было. Вообще всё. Ты… не представляешь, насколько сильно изменилась моя жизнь. Такого и врагу не пожелаешь. Не уверена, что мне хотелось бы пережить это всё ещё раз.
Хотя я думала, что он будет пользоваться ситуацией и сделает всё, чтобы сблизиться со мной — мерзко, низко, на одну ночь, как это делают подобные ему обаятельные мужчины, — Даар держал дистанцию и ни разу больше не прикоснулся ко мне. Лишь смотрел так… грустно. Отчуждённо.
Он медленно кивнул.
— Понимаю. Не знаю, что именно случилось с тобой, но, уверен, однажды ты расскажешь мне эту историю.
— Не сегодня, — прошептала я еле слышно, но он будто по губам прочитал. Улыбнулся. Выдохнул. Понимающе кивнул:
— Конечно. Не сегодня. Вот только…
Я уже взялась было за ручку двери в свою спальню, но остановилась.
— Что?
— Марек рассказал мне про твой дар.
Я замерла. Дар этот не был моей любимой темой, потому что всем, кто узнавал про него, тут же хотелось его опробовать на себе, но он не особенно хорошо мне поддавался.
— У Кеннана после службы бывает бессонница, — пояснила я, надеясь улизнуть от разговора об этом.
— У меня бессонница каждый день, — произнёс он и откашлялся. Потом перевёл дыхание. — Редко когда я не вспоминаю о своих прошлых грехах. Море отучило меня забываться в пьяной горячке, но не научило засыпать.
Я стояла, боясь пошевелиться.
— Ты споёшь мне? — совсем тихо спросил он.
Открыв дверь, я остановилась в проходе лишь на мгновение. Произнесла:
— Распахни окно, — и нырнула в спальню, спешно запершись изнутри.
Даар был слишком похож на Кеннана. Одно лицо. Одеа улыбка. Одинаковые морщинки меж бровей, когда они хмурятся. На мгновение я даже позволила себе подумать, что на самом деле никакого Даара не существует, и это Кеннан пудрит мне мозги… Но это было бы слишком даже для него.
Уехать с ним? В море? На долгие недели? Изо дня в день видеть лицо Кеннана, и в каждый момент времени помнить, как он поступил со мной?
Это должно быть слишком тяжело.
Но я действительно давно не пела. И, распахнув окно, села на кровать, чтобы начать красивую нежную песню из детства:
Как из дали-далека
Едет молодец на Москву
(белый город)
Едет песенки поёт,
Едет-приговаривает
ой да…
… Я и сама не заметила,
