Забыть оборотня за 24 часа (СИ) - Виктория Россо
Она нажимает иконку Скайпа, открывая программу, и выбирает среди списка контактов Мартину Васкес. Сестра Ноа живет в Корее последние шесть лет, изредка приезжая в гости к семье, и, наверное, дальность её проживания сказалась на том, что Тина всё еще хочет с ней говорить. Мартина просила позвонить, как только Тина выпишется из госпиталя. Крайне важно выполнить эту просьбу, и плевать, что выписка была два дня назад.
Гудки заполняют тишину маленькой комнаты. Тина покорно ждет ответа, покусывая губы. Она прекрасно знает, на какую тему свернет их разговор, и это заставляет сильно сомневаться в правильности звонка. Тем не менее, убегать от разговора с Мартиной — все равно, что убегать от гепарда, почуявшего запах крови. Не — ре — аль — но.
— Час ночи, Тина, ты с ума сошла? — почти шепчет Мартина, отвечая после восьмого гудка, и сонно потирает прищуренные глаза. Её ненакрашенное, но, тем не менее, идеальное лицо освещается тусклым светом ночника, а темные локоны ниспадают на плечи. — Я попросила тебя позвонить ближе к обеду, ты немного опоздала.
Тина непонимающе смотрит на Мартину, затем на время в углу экрана — 12:10 p.m. — и виновато ударяет себя ладошкой по лбу.
— О, Господи, прости, пожалуйста. Я такая дура — разница во времени, конечно же, как я могла забыть?! — морщится Тина, перебарывая в себе желание удариться головой о стену. — Позвонить тебе позже? Я могу, ты только скажи, Мартс, без проблем. Ну, эм — м — м, ладно я уже отключаюсь…
— Тина? — зовет Мартина, склонив набок голову. — Вы что, уже поговорили?
— Нет, — резко отвечает она, напрягаясь всем телом. — Нет, ты что, издеваешься? Да я видеть его не могу, а при разговоре того и глядишь — блевану на его дорогущие ботинки. Нет. Нет — нет и еще раз нет.
— Тогда зачем ты разбудила меня посреди ночи? Я думала, у тебя что — то интересное, — Мартина зевает, прикрывая ладонью рот. — Что — то, касающееся моего брата и ваших отношений.
— Я думала, мы будем разговаривать о твоем скором приезде, а не о Ноа, — Тина заметно поникает. — И вообще, это ты просила меня позвонить.
— Надеялась, что к этому времени вы уже поговорите, — пожимает плечами та.
— Я вообще — то только что из госпиталя выписалась, — обиженно хмурится Тина, скрещивая руки на груди. — И спасибо, что спросила. Я почти здорова, с почти целой головой, и нервы у меня такие крепкие, что ими можно пользоваться вместо гитарных струн
— Ты выписалась из госпиталя два дня назад — Ноа мне звонит, помнишь? — голос Мартины становится ехидным, с той самой металлической выдержкой, которая присуща всем оборотням. — И ты не сможешь бегать от Ноа вечно, Тина, тебе нужно выслушать его. Спокойно. Как это делают взрослые люди.
Тина поджимает губы. Вот он — поворот на скользкую дорожку, смазывающую их старую, крепкую дружбу. Ключевой момент, под названием «второй шанс». Мартина твердо уверена, что его достоин каждый, особенно если обидчик полностью признает свою вину. Но эти слова и так вызывают у Тины приступ неконтролируемой злости, а тут еще Мартина принимает сторону брата. Этого она и боялась.
— Да, Мартс, я ведь просто мечтаю знать в мельчайших подробностях, как он запихивал в Дженнифер свой грандиозный член, — выпаливает Тина, заливаясь от злости пунцовым румянцем. — Или услышать, что он представлял на её месте свою любимую девушку, пока втрахивал эту суку в кровать. Да, ты права, мне невероятно хочется услышать каждое предложение, а потом затянуть петлю у себя на шее.
— Быть может, ты не права — Ноа принял ошибочное решение, но…
— Знаешь, Матс, ошибочным решением было позвонить тебе, зная, чем закончится этот разговор. А Ноа — не ошибся, он просто козлина. Эфир закончен, спокойной ночи.
Тина со всей дури захлопывает крышку ноутбука — тот отвечает возмущенным пиликаньем слетевшего жесткого диска. Отлично. Прекрасно поговорили. Хорошо, что она не додумалась рассказать Мартине о своей записи на прием в «Амнезию», иначе этот разговор закончился бы совершенно иначе.
Васкесы в скором времени доведут её до изнеможения, честное слово.
***
Трое суток родные стены окружают Тину своим одиноким коконом.
Девятые сутки от Ноа Васкеса полная информационная и визуальная тишина.
Это радует. Позволяет сердцу отдохнуть, осмыслить существование без резкой, обжигающей боли. Это позволяет привыкнуть. Или свыкнуться, кому как удобней. Что касается Тины — ей удобней забыть.
Настроение такое же паршивое, как и внутреннее состояние — вчерашняя размолвка с Мартиной оставляет под измученными ребрами неприятное, давящее чувство. Тина порывается к звонку дважды. Дважды Тина не нажимает на кнопку вызова и с легкостью записывает эти летние каникулы в собственный рейтинг грандиозного отстоя, отводя им почетное первое место. Плюсом ко всему, от полного бездействия у нее разноцветными фейерверками взрываются мысли — панические атаки не желают оставлять Тину, не щадят и не слушаются уговоров. Аддерол помогает, но не спасает.
Поэтому Тина мечтает выползти из дома, взять в руки фотоаппарат и пройтись по улицам Гарден Хиллс, чтобы запечатлеть несколько бездомных животных для социальной рекламы одной из местных газет. Но вместо этого Тина глотает разноцветные таблетки, а передвигается исключительно с отрицательной скоростью. Даже мистер Хокинс — сосед напротив, весом двести девяносто фунтов, — двигается гораздо быстрей.
Гребаный Финн.
Гребаный капот его гребаного Порше!
— Тина? — выкрикивает Джон, хлопая входной дверью. Она даже из своей комнаты слышит, как с тяжелым вздохом на комод падает связка ключей. — Будь добра, спустись вниз.
Тина поднимается с кровати, подходит к письменному столу и заглядывает в мобильный телефон — дата осталась прежней, сумерки уже на подходе, — а Джон возвращается домой, хотя два часа назад уехал на ночное дежурство. Видимо, поймали — таки чувака, покушавшегося на мэра города, и отец, наконец — то, решил взять себе долгожданный отгул.
Недолго думая, она выходит из комнаты.
— Тина? — повторяет уже более напряженный голос, означающий серьезность грядущего разговора. Будучи двадцатидвухлетней девушкой, она до сих пор испытывает страх от подобного тона. — Лучше бы ты поторопилась, здесь гости.
— Я
