Помощница капитана. Книга вторая (СИ) - Юлия Ветрова
В свою каюту Орлов вернулся усталый и злой. Ксения сидела в углу — явно пришибленная тем, что только что произошло.
— Простите, — осторожно сказала она.
Орлов ничего не ответил. Плеснул в хрустальный фужер вина — у него оставалось всего три бутылки. Осушил бокал и повалился на кровать.
Какое-то время в каюте капитана царила тишина. Затем Ксения бесшумно пересекла помещение и, опустившись рядом, погладила Орлова по растрепавшимся волосам. Заглянула ему в глаза.
— Мы бы уже возвращались на Таурон, если бы не я, — произнесла она и отвела взгляд.
— Перестаньте, — Орлов на секунду сморщил лицо, а затем поймал её ладонь и поднёс к губам, — вы лучшее, что случилось за со мной за всё время нашего пути.
Ксения недоверчиво посмотрела на него.
— Вы же по-прежнему не подпускаете меня к себе.
— Вам это кажется, Ксения. Мне некуда вас впускать. Вот он — весь я.
— Я не верю, — улыбка едва заметно коснулась уголка губ Ксении, и она провела по щеке капитана свободной рукой. — Я видела в ваших глазах межзвёздную даль.
Орлов отвернулся.
— Это было давно. Я не хотел обманывать вас.
— Вы не обманули меня, — улыбка Ксении стала чуть ярче, — вы… — она замолкла, подбирая слова, — вы как космос. Всегда таинственный и далёкий, сколько бы ты его не узнавал. Всегда хочется ещё.
— Вы придумали меня.
— Это не так. И прошу вас, не наговаривайте на себя. Это не изменит того, что я вас…
Орлов не выдержал. Притянул Ксению к себе и принялся целовать. Ксения легко растаяла в его руках и погрузилась в томную негу поцелуя, напрочь забывая про их незаконченный разговор.
— Я люблю вас, — всё-таки выдохнула она, когда Орлов на секунду отпустил её. Но больше той ночью не смогла сказать уже ничего.
ГЛАВА 28
Обратный путь занял у «Варяга» и его экипажа ещё три недели. И, к счастью, больше никаких остановок им делать не пришлось — разве что ещё раз высадились на уже знакомой планете, чтобы пополнить запасы еды и воды.
Когда каюта Ксении освободилась, она какое-то время колебалась, раздумывая, не должна ли вернуться к себе. Орлов первым сказал:
— Оставайтесь. Если вам удобнее здесь.
— Вы не боитесь, что пойдут слухи? — осторожно поинтересовалась Ксения.
— Офицеры умеют держать язык за зубами. А остальным неоткуда узнать.
Ксения кивнула, хотя беспокойство ещё какое-то время не оставляло её.
На обратном пути к тому же, по решению Орлова, был изменён порядок смен — теперь кроме них за мостиком следили навигатор, новый младший помощник и пятый по старшинству офицер — судовой врач. Таким образом, каждый выстаивал в день по пять часов и имел достаточно свободного времени, чтобы немного отдохнуть.
Для Орлова и Ксении это означало, что они могли завтракать и ужинать вдвоём, и постепенно между ними начало наконец происходить то, чего Ксения с таким нетерпением ждала.
Однако близость Орлова не утоляла её жажду, напротив, лишь делала её сильней. Орлов был рядом — и в то же время далеко. Орлов говорил с ней — и в то же время не говорил ничего.
— Расскажите хотя бы немного о себе, — просила Ксения, устроившись в его объятиях, когда во всех отсеках корабля уже был потушен свет, и только звёзды да спиральные линии Ветров, проплывавшие за окном, освещали их постель.
— Это не слишком интересно, — Орлов гладил её по щеке.
— Как вы можете быть неинтересны? — в голосе Ксении слышался трепет, когда она произносила этот вопрос.
Орлов негромко смеялся своим бархатистым голосом, заставляя волны мурашек пробегать по животу Ксении и взрываться фейерверками.
— Вы такая чувственная, — Орлов с улыбкой скользил вниз — вдоль её туловища, покрывая поцелуями грудь, и Ксения тут же забывала, о чём только что говорила.
В постели с Орловым она забывала себя. Ей казалось, что стены каюты тают, и она плывёт в океане звёздного неба, несомая горячими волнами Ветров. Каждый толчок Орлова внутри был такой волной, а руки графа, казалось, окружившие её со всех сторон, бережно поддерживали Ксению, не давая ей рухнуть в бездну под кораблём.
Иногда Орлов причинял ей боль — но никогда не был груб.
Эта боль пронзительным голосом скрипки вплеталась в симфонию наслаждения, звучавшую внутри и вокруг. И Ксения начинала замечать, что любит эту боль — потому что она заставляет её поверить, что она не спит.
Орлов целовал её лицо. Будил волны сладостного наслаждения, касаясь губами шеи или прикусывая сосок. Ксении казалось, что Орлов знает её всю — как музыкант знает свой инструмент, и тело Ксении пело в руках графа, а бездны чёрных зрачков смотрели на него как будто бы из другой вселенной. Они всегда оставались спокойны — даже в тот момент, когда Ксения уже забывала обо всём.
— Я люблю вас, — шептала Ксения.
Орлов ничего не говорил в ответ. Разве что целовал её — и Ксения не могла понять, есть ли в этом поцелуе любовь.
Однако к тому времени, когда «Варяг» вернулся в порт, Орлов перестал быть просто капитаном или просто любовником для неё. Ксении казалось, что они всю жизнь были вместе. Она сама чувствовала каждое движение графа — не глядя на него и не касаясь его. И граф точно так же угадывал её.
«Разве это не любовь?» — думала Ксения. Ей становилось страшно при мысли, что, возможно, всё-таки нет. Ещё страшнее ей было, когда, стоя плечом к плечу, они заводили «Варяг» в гавань.
— Вот и всё, — ладонь Орлова накрыла её ладонь, лежащую на навигационном пульте.
Ксения вздрогнула, почувствовав знакомую волну жара, пробежавшую по телу, и подняла на него расширившиеся глаза.
— Капитан? — переспросила она, чувствуя, что Орлов хочет сказать ей что-то важное.
— Я хотел вас предупредить, — Орлов внимательно вглядывался в её глаза, будто искал там подтверждение своих слов, — вы ведь знаете: то, что происходит на корабле — остаётся на корабле.
Ксения сглотнула.
— Что вы хотите сказать? — переспросила Ксения. Кровь шумела в ушах, и она очень надеялась, что слух её обманул. Что это снова лишь страшный сон, который терзал её иногда.
— Вы умная девушка, лейтенант. Вы поняли, о чём я.
Ксения молча смотрела на него.
— Мне хотелось бы, чтобы впредь вражда не разделила нас.
Ксения молчала. Орлов тоже замолк. Оправдываться он не хотел.
Ксения хотела было вырвать руку из его руки, но не смогла — конечности стали вдруг ватными, да
