Отдел примирившихся врагов (СИ) - Шегай Эвелина

— Однако, — напыщенно хмыкнул Рикки, сложив руки на груди. — Вы совершенно не чувствуете дам. Можно же было пару комплиментов между делом кинуть, про глазки красивые или похвалить за её активную гражданскую позицию. Женщины любят в первую очередь ушами. А вы так топорно её опрашивали. Она совсем по-другому раскрылась бы, поведи вы себя более деликатно.

— Я произвожу такое впечатление, будто хочу всем нравится? — старший детектив скептически приподнял бровь.

— Да я бы не сказал.

— Тогда ты сам знаешь, что делать со своими непрошенными советами, — тонко улыбнулся он и прошёл через низкую калитку, направившись к соседнему дому по узкой дорожке траура.

— Он про попу имел в виду, — участливо поведала Вэл, сверкая довольным оскалом.

— А то я б не догадался, — хохотнул Рикки, схватил её за шею и зажал у себя под мышкой, чтобы мстительно взлохматить волосы на макушке. — Засранка такая. И в кого ты такая противная?

— В бабулю! — отчаянно воскликнула она и, приложив усилие, вырвалась из захвата. Сморщила нос, потирая пострадавшие уши, которые в процессе освобождения едва не переломала, и заметила, что Марсель смотрел на неё с подозрительной усмешкой. — Смешно тебе?

С побелевшего лица резко сошло всё веселье. Но давать заднюю слишком поздно — его хиханьки-хаханьки оказались ею замечены.

— Вот же тьма… — только и успел пробормотать он, прежде чем Вэл зажала уже его голову у себя подмышкой, чтобы взлохматить модельную стрижку. Она потрепала от души шелковистые на ощупь волосёнки и отпустила, с удивлением обнаружив, что Мацик покраснел хуже варёного рака.

Это он так разозлился или ему стало плохо?

— У тебя всё норма?.. — договорить Вэл не смогла из-за брата, заржавшего у неё под ухом как конь. Он в целом, конечно, любил посмеяться, однако так громко и надрывно хохотал исключительно из-за всякой пошлятины. — Не поняла…

Подхватив под локоть, Донна ненавязчиво потянула её вдоль дорожки, уводя от их напарников. Наклонилась близко к уху и прошептала:

— Мы редко прикасаемся друг к другу, поэтому более чувствительны к тактильному контакту. А ты не только обняла его, но ещё и прижала головой к груди, поэтому мой милый и излишне порядочный брат смутился.

— О-о, я не хотела!

— Конечно, я понимаю, что ты не специально его смутила, — мягко отозвалась она всё также шёпотом. — И вижу, что ты теперь смущена не меньше.

— Я…

— Вэл, Рик, мне снова нужны ваши носы, — объявил старший детектив, разглядывая следы на снегу возле дома. — Для начала проверьте, есть ли здесь запах нашей новой жертвы, а потом изучите все вторичные ароматы.

— Гав-гав, — ответил ему Рикки.

В том, что новой жертвой Воспитателя оказался похищенный у собственного дома Пафий Андровски, они убедились раньше, чем Офира дозвонилась до детектива Гроса, чтобы сообщить о подтверждении личности убитого. Возле дома запах парнокопытных оборотней звучал гораздо сильнее, чем от самих останков жертвы. Видимо, к нему на днях кто-то заходил из родственников, у кого кровь сильнее. И этот кто-то приложился лицом к подпорке, поддерживающей крышу крыльца. От одного места на деревянном столбике чуть выше головы Вэл разило какой-то крайне специфической и однозначно меточной жидкостью. Но ни слюной и ни слезами. Раньше она ни с чем подобным не сталкивалась.

Нормально обнюхать следы, оставленные на снегу, старший детектив им позволил лишь после того, как приехали Аллен и Оскар, чтобы собрать и зафиксировать все вещественные улики. От самих следов пахло слабо и очень разнообразно. Тем не менее снова уловить знакомый растительный аромат у них всё же получилось.

— Я не очень разбираюсь в вопросе, но возможно ли, что Воспитатель при помощи некого травяного сбора усыпляет своих жертв? — ни к кому конкретно не обращаясь, предположил Марсель в наступившей тишине.

— Обычные травяные смеси на это неспособны, но заговорённые ведьмами, вполне, — признал старший детектив, прикуривая очередную сигарету. — Ты в правильном направлении мыслишь. От травы не остаётся никаких следов. Её нельзя отследить, как зелья или большинство современных медикаментов. И определённые сочетания трав и корневищ могут не только усыплять, но и замедлять регенерацию у оборотней.

— Так что же выходит… Воспитатель — человек? — неверяще пробормотала Вэл. Эта информация просто в голове укладываться не хотела. А как же её стройная теория, в которой за всем стоял упырь? Зачем обычному человеку понадобилась кровь других людей и оборотней?

— Не просто человек, но ещё и ведьмак, — присвистнул Рикки.

— Необязательно. Заговорить травяной сбор можно под заказ в любом ведьмовском салоне, — ответил детектив Грос и глубоко затянулся. — Но всё же это ниточка. Пусть не такая основательная, как хотелось бы, но лучше, чем ничего.

— И каков наш следующий шаг? Ходить по ведьмовским салонам, искать похожий травяной сбор? — поинтересовалась Донна.

— Нет, этим мы займёмся гораздо позже. Сейчас перед нами стоит задача поважнее — отследить серую легковушку Воспитателя. И пока вы будете старательно опрашивать соседей, просить доступ к видеорегистраторам на их машинах, припаркованных у дома, я переговорю с капитаном. — Он поднял глаза с экрана телефона и обвёл их вопросительным взглядом. — И чего стоим? Кого ждём? Особого приглашения? Марш работать!

И они разбрелись в разные стороны выполнять приказ.

Опрашивать людей Вэл не любила чуть меньше, чем работать с бумагами. И проблема заключалась не в том, что плохо говорила на саларунском — сейчас она уже почти не допускала ошибок в речи, — её больше бесила необходимость подбирать уместные для конкретной ситуации слова. Потому как не всегда было понятно, что и как сказать, чтобы незнакомец расслабился и раскрылся перед ней. Это Рикки легко чесал языком. Умел заболтать и каменную глыбу.

Напарник у неё тоже не отличался большим терпением. Он вроде и мог разговорить свидетеля, когда перед ним стояла такая цель, но надолго его выдержки не хватало. Со временем на симпатичной роже возникало такое препротивнейшее выражение лица — законченному тупице становилось понятно, что Мацик за фрукт, и что за мысли одолевают его светловолосую голову.

Однако сегодня на кону стояла поимка Радикального Воспитателя — ради этого Вэл была готова в лепёшку расшибиться, а не всего-то поболтать с какими-то соседями и добыть у них записи с видеорегистраторов.

Через несколько часов они вернулись в отдел, чтобы отсмотреть собранный материал. Но ни на одной записи серая машина не попала чётко в кадр. Единственная полезная камера оказалась приблизительно в пятидесяти метрах от припаркованной легковушки похитителя. С такого расстояния толком ничего не разглядеть, как ни щурься. И когда Вэл уже собралась расстраиваться, Фаба расчехлил программу, которая приблизила и оцифровала табличку с номером. И благодаря этим заветным циферкам они смогли приступить к отслеживанию перемещения серебристой легковушки по городу уже при помощи видеозаписей с дорожных камер.

— О, рассвет, — сонно прокомментировал Рикки, смотря на Донну, уснувшую на руках, сложенных на столе. Он аккуратно поднял её — в его огромных лапах она выглядела ещё более хрупкой, чем обычно. И странное дело, отчего-то они вместе смотрелись гармонично: брат крупный и яркий, а Донна тонкая и чёрно-белая, — сочетались между собой, как кофе и апельсиновый сок. Вроде жутко необычно, но при этом по-своему вкусно. — Пойду отнесу её в комнату отдыха, чтобы поспала нормально.

— О чём я вообще думаю? Они разных видов, — стукнула себя по макушке Вэл и обернулась, чтобы отыскать взглядом Марселя. Тот спал сидя, прислонив затылок к высокому изголовью кресла. Может, его тоже стоило отнести в комнату отдыха? Но тогда и Фабу придётся тащить. Как-то неловко получится, если одного из них она проигнорирует, а второго уложит спать по-королевски. — Нефиг. Пусть тут спят, не развалятся.

— Меня это картина никогда не перестанет веселить, — на рядом стоявший стул опустился старший детектив и протянул ей двойной картонный стаканчик с зелёным чаем. — Я раньше не работал с вампирами, поэтому даже не догадывался, как их основательно вырубает на рассвете. Слухи оказались правдивы.