Право на эшафот - Бронислава Антоновна Вонсович
Правда, если верить блистательному величеству, чести этой было не так чтобы уж очень много – слишком уж характерный пассаж про запятнанность. Но в памяти ничего подобного не находилось, там предки Эстефании сияли, словно бриллианты в королевской короне.
– То есть вы точно намерены бежать? – удивился Диего. – Но куда?
– Не знаю, пока не решила. Главное, подальше отсюда.
Эстефания могла посоветоваться только с тетей. Я же… На меня внезапно нахлынуло осознание, что я никогда больше не увижу близких людей: маму, сестру с племяшкой и двух замечательных подруг, которых мне подарила судьба, – Карину и Аню. Отец умер год назад, и на его могилу я тоже никогда не приду. Разве что Эстефания, если поймет, насколько важным для меня было это место…
– Эй, что случилось? – испуганно подскочил ко мне Диего. – Эстефания, только падать в обморок не надо, ладно?
– И не собираюсь. – Выдавила улыбку. – Не надейтесь, что вам придется меня ловить. Я не из тех, что падает в обморок на подвернувшегося кавалера.
– Может, вы не из тех, но по цвету лица сейчас сравнялись со стеной дома, рядом с которым мы стоим.
– Это все корсет. Слишком туго зашнурован.
– Расшнуровать?
– Чувствуется опыт, – съехидничала. – А зашнуровывать-то вы умеете?
Так, не думать о семье, собраться и не думать. Страдать буду потом, когда уберусь подальше из опасной зоны. Я попыталась вдохнуть побольше воздуха, в очередной раз помянула недобрым словом Эсперансу и двинулась дальше по улице.
– Однако. – Диего задумчиво потер пальцем нос. – Да у вас язычок, милая герцогиня, остренький, как бритва.
Вокруг замерцала переливающаяся сфера, и нас волшебным образом перестали замечать. Никто больше на меня не пялился и не указывал пальцем, и это радовало. Не радовало, что я ничего не заметила и не почувствовала, когда мой спутник применил магию. Этак он и на меня воздействует. Из лучших побуждений или симпатии к моему жениху, чтоб тот по дороге где-нибудь потерялся. В конце концов, может же быть так, что граф тоже не захочет жениться на взбалмошной малолетке, да еще так скоропалительно?
– А что делать, если осталась одна-одинешенька? – притворно вздохнула. – Защищаюсь как могу. Язык – тоже оружие, а оружие должно быть острым.
– Так выходите замуж, – радостно предложил он, – и будете под защитой.
– Диего, – возмутилась я, – а вы сами согласились бы выйти замуж вот так, не видя вторую половину?
– Нет, конечно, – ответил он, но не успела я победно усмехнуться, добавил: – Но мне могут предложить жениться, и тогда я уж точно никуда не побегу. Жена лучше неизвестности.
– Не факт. Дожил же этот граф до тридцати семи лет неженатым. Должна же быть тому какая-то причина?
– Почему неженатым? Он не так давно овдовел, – бодро брякнул Диего.
– Овдовел? И сколько раз? – Я гадко приподняла бровь.
– Один. Графиня неудачно упала с лестницы.
И падала так до тех пор, пока наконец не упала удачно? Что-то мне этот граф нравится теперь еще меньше, чем когда я услышала о нем впервые. А ведь уже тогда ничего, кроме отвращения, он у меня не вызвал.
– Я не хочу неудачно падать с лестниц, – фыркнула капризно, – и удачно тоже.
– Да слухи это, что граф Нагейт бил жену, – неожиданно возмутился мой собеседник. – Она сама свалилась. Любила слишком высокие каблуки, запнулась и свернула шею. Нагейты часто к нам приезжали. Думаете, я бы не заметил синяков?
– Мужчины страдают избирательной слепотой, – отрезала я. – Вот если бы графиня избивала мужа, вы бы точно заметили.
– Думаете? – удивился Диего. – Вообще, мне кажется, он ее действительно побаивался.
Ну вот, оказывается, король пытался навязать мне трусливого мужа, не иначе как в надежде, что я его перевоспитаю. Но графиня уже доперевоспитывалась, мне эстафетную палочку после нее принимать не хочется.
Теперь Диего шел молча, наверное, переваривал внезапно изменившуюся картину мира, в которой не графы бьют графинь, а наоборот. А я наконец заметила подходящую лавку, на вывеске которой было изображено миленькое платье. Туда и устремилась. Отвлекающая внимание сфера исчезла, как только мы перешагнули порог магазинчика. Его владелица, хорошо одетая женщина среднего возраста, с удивлением уставилась на нас. Очевидно, знатные дамы нечасто баловали ее визитами, на что указывала и развешанная одежда – простенькая, немаркая, как раз то, что мне было нужно.
– Сеньор, сеньорита, чем могу вам помочь? – неуверенно спросила хозяйка.
– Хочу обменять свое платье на какое-нибудь из ваших.
– Я не принимаю в уплату вещи, – неожиданно отказалась она. – К тому же за одно ваше платье можно купить все в моем магазине.
– Диего, а вы знаете ювелиров, которые принимают жемчуг в обмен на деньги? – со вздохом спросила спутника, давая ему возможность реабилитироваться в моих глазах.
– Знаю, но по очень невыгодному курсу.
– Тогда мы сейчас туда сходим и обменяем. А потом вернемся и купим здесь платье.
– Эстефания, если вам так хочется, я могу купить вам его в подарок, – галантно предложил Диего.
Память Эстефании молчала, но мне казалось, что герцогиням неприлично принимать платья в подарок, даже если они недорогие. В положенный набор презентов для девушки из хорошей семьи – цветы, конфеты, книги – одежда точно не входила.
– Если вы одолжите мне необходимую сумму, я буду вам очень признательна, – наконец решилась, – и отдам при первой возможности. Сразу, как продам жемчуг. У вас можно будет его отпороть? – спросила уже у хозяйки.
Она отмерла, уверила, что выдаст все, что я пожелаю, и засуетилась, притаскивая одно платье за другим. Выбрала я плотное темно-серое, посчитав, что в дороге будет самое то. Отправилась переодеваться с радостью, потому что хозяйка ослабила мне корсет и я смогла вздохнуть почти полной грудью. Это поспособствовало приливу крови, насыщенной кислородом, к мозгу, и я поняла, что мне нужен корсет, зашнуровывающийся спереди, поскольку в ближайшее время у меня будет недостаток горничных. Так что корсет я тоже заменила, немного попыхтев в попытках справиться с ним самостоятельно. А еще разобрала сложную прическу и переплела волосы в обычную косу, которая наконец прикрыла шею. После столь несложных действий я почувствовала себя почти счастливой – больше ничего не напоминало о том, что меня сегодня собирались обезглавить.
Когда я вышла из-за ширмы, Диего окинул меня восхищенным взглядом.
– Никогда бы не подумал, что вам может пойти этот ужасный цвет. Но вы кажетесь еще нежнее и беззащитней.
– С вашими комплиментами можно чай пить. Они с каждым разом все слаще и слаще.
А
