Спецотдел. Ведьма на службе (СИ) - Медея Душицина
– В таком состоянии я не могу ничего раскладывать! Не полечу! Все, я остаюсь здесь!
– Мы уже подписали контракт, – встрял подполковник.
– Поеду на поезде!
Муся вновь предприняла попытку дотронуться до меня:
– Одна ты никуда не поедешь. Потеряешься еще.
– Ну и ла-а-адно-о-о...
До окончании регистрации было сорок минут. Мы уже торчали в аэропорту два часа. И все эти два часа я выла, не переставая, и тряслась. Все были в шоке. Еще бы, не ожидали от ведьмы такого. А вот ведьмы ничуть не отличаются от людей фобиями!
– Понимаете, подниматься людям в воздух противоестественно, – объяснила я.
Маруся закатила глаза. Такое я говорю, когда мне предстоит столкнуться с тем, чего я боюсь. Например, уколов, кровоточащих ран, забора крови на медосмотре и высоты. И моя подруга это прекрасно знала.
Я тряслась, москвичи нервничали, привыкшая подруга скрестила руки на груди. Она знала, что если я в таком состоянии, то могу отчебучить что угодно.
– Отправьте кого-нибудь за успокоительными, – сказала Муся Василию Павловичу.
И он отправил. Я даже не обращала внимания на их действия, погруженная в свою тревогу. Спустя десять минут мне уже налили убойную дозу валерьянки. Кто ж знал, что на голодный желудок это лекарство заставит меня уснуть?
Я была такая сонная, что даже не запомнила, как вошла в самолет, как села в кресло. Да и сам полет я помнила смутно. Дремала, периодически просыпалась, и засыпала дальше. Когда самолет сел, Муся меня растормошила. И только тогда я поняла, где вообще нахожусь. Истерить как раньше не хотелось. Но я все равно высказала Василию Павловичу все, что думаю.
– Я никогда! Ни-ког-да больше не сяду в самолет!
Ему это не понравилось:
– Но наша работа – колесить по всей стране.
– Вот именно, что колесить! А не летать! Я все сказала. Нервные срывы перед каждым полетом и после я переживать не намерена. Тем более, взвинченное состояние влияет на мою энергию. Чем хуже я себя чувствуют, тем невозможнее становится работа ведьмы.
Василий Павлович расстроился. Еще бы! Привык работать с теми, на кого можно рявкнуть, и они как миленькие побегут все выполнять. А ведьмы существа нежные, если на нас несправедливо рявкнешь можно охватить. И от самой ведьмы, и от высших сил. Но это только в том случае, если ведьма обидится. А обижаются ведьмы крайне редко, если люди вытворяют по отношению к ним действительно несправедливые дела.
Спорить со мной никто не стал. Отвезли в служебную квартиру, взяли копии моих документов и сказали, что рабочий день мой начнется через три дня. Я, конечно, могла и сама поехать с ними оформляться на должность полицейской ведьмы, но после полета меня сильно потряхивало. Решили меня не трогать.
Квартира была однокомнатная. Мебели по минимуму. Двуспальная кровать, диван, комод со шкафом – в комнате. Еще один шкаф в прихожей. На кухне – древний гарнитур, плита, микроволновка, стол и три стула, маленький холодильник. Ванная и туалет были объединены, стиральная машина впихнута между ванной и унитазом. Везде, кроме ванной, стены были покрашены светло-серой водоэмульсионной краской, а полы покрыты линолеумом. В ванной же все выложили большими белыми плитками.
– Сойдет, – прокомментировала Маруся.
Она поставила переноску со своим котом на пол, открыла ему дверь. Белоснежный кот с несколькими серыми пятнами осторожно вышел из своего убежища. Принялся оглядываться.
– Марку драть нечего, – усмехнулась я. – Если только диван...
Маруся всегда мечтала жить со своим котом. Но так как в месте, где она жила и работала, квартира была съемной, Марк жил с ее родителями в родном городе Муси. А сейчас переехал вместе с ней в Москву.
– Работу найду, начну искать съёмную квартиру, куда пустят с котом, – сказала подруга. – Может быть, где-то будет похожий ремонт.
– Да живи пока со мной.
– Ты же знаешь, мне еще ни разу не удавалось пожить одной... То с родителями жила, то с соседками. А так хочется! – Маруся плюхнулась на диван.
– Удастся.
– Это ведьма в тебе говорит?
– Это говорит твоя подруга.
Маруся хихикнула и прикрыла глаза. Я же начала разбирать свои вещи. Они уместились в два чемодана и две спортивные сумки. Что осталось, мама обещала отправить позже – три стеллажа моих книг, и еще кое-что по мелочи.
В шкафу в прихожей обнаружился пылесос, гладильная доска и сушилка. Новые. Задумчиво почесала скулу. Они это для меня, что ли, прикупили? Какие молодцы!
Вскоре и Муся взялась за свою одежду. В первую очередь она поставила Марку лоток и миски.
– Чистая квартирка то! – заметила подруга. – Вон как тебя ждали! Я в ванной видела даже всякие средства для уборки, пачку мыла и стиральный порошок.
– Какой стиральный порошок? – насторожилась я.
– Обычный.
– Вот блин!
– Отдашь кому-нибудь, – пожала плечами Муся.
– Тебе и отдам, когда съезжать будешь.
Дело в том, что на обычные стиральные порошки у меня была аллергия. И моя семья из-за меня пользовалась только детскими.
Вспомнив про семью, тут же позвонила маме.
– Алло! – воскликнула она в трубку. – Я на работе, некогда. Скажи – как долетела?
– Ужасно! – оповестила маму я.
Зря так сказала. Мама сильно испугалась, и я мысленно дала себе подзатыльник.
– Все нормально. Просто я очень боялась, и меня накачали валерьянкой. Муся же со мной была, сообразила.
– А Муся что там делает? – поразилась мама.
– Со мной поехала.
– Тоже ментом будет?
Я закатила глаза:
– Нет. Ладно, мам, работай. Мы вещи тут разбираем.
– Гоше позвони.
– Зачем?
– Он переживает.
Я не поверила ее словам. Но братику позвонила. Гоша отозвался как обычно невежливо:
– Че надо?
– Офигел, мелкий? Как с сестрой разговариваешь? Мама сказала, что ты переживаешь, а ты мне хамишь!
– Ну ладно, прости, – пошел на попятную братец. – Как долетела?
Я пересказала свое путешествие и обругала всю систему такого средства передвижения. Ожидала, конечно, сочувствия, но Гоша только посмеялся.
– Я бы на тебя посмотрела! – прошипела я. – Сам, когда на нестрашный аттракцион сел, побелел как сугроб в феврале!
– А че как сугроб то сразу?..
– Хотела сказать как покойник, да пожалела тебя.
– Ведьма!
– Я в курсе.
Мы попрощались с Гошей.
