Ночная магия - К. Н. Кроуфорд
— Думаешь, я хотел видеть здесь одну из псов Эмеразель? Будто у меня было право выбора в этом вопросе? — от его гнева воздух делался разреженным.
Вопреки всему, что она узнала про демонстрацию уверенности, Урсула сделала невольный шаг назад.
— Я не понимаю, — она пыталась осмыслить его слова. Никсобас заключил сделку с Эмеразель… он был добровольным участником этой сделки. Она должна была проводить с ним шесть месяцев каждого года. — Если я тебе не нужна, зачем ты заключил сделку с Эмеразель?
В пещере воцарилась тишина. Завитки чёрной магии собирались вокруг него и расходились от его мощного тела подобно змеям.
— Ты ошиблась, — сказал он наконец, поднимаясь из этой завихряющейся тьмы.
Фиолетовый свет омыл бледные глаза, точёные черты и тело из чистых, крепко бугрящихся мышц.
Урсула подавила крик. Баэл. Так вот о каком лорде говорила Сера. Она боялась Никсобаса, но это может оказаться ещё хуже. Она видела его в сражении и прямо сейчас ощущала необузданную силу, рябью прокатывающуюся по её коже. Как только демон вроде Баэла решал, что ты его враг, всё кончено. Ты труп.
И вот в чём правда… если у кого и имелась причина ненавидеть её, так это у Баэла. Она заставила его отписать свою душу Эмеразель. Никсобас был в ярости… на самом деле, урон, нанесённый особняку, мог быть делом рук ночного бога. Баэлу повезло, что он вообще выжил.
И всё это — вина Урсулы.
В его глазах сверкнула холодная ярость, радужки потемнели от серого до чёрного. Недобрый знак. Когда глаза демона чернели, обычно это означало, что они собирались вырвать чьё-то сердце.
За её спиной находился каменный мостик. Урсула оказалась в ловушке между разъярённым демоном и бездонной расщелиной. Так вот почему он не показал лицо ранее. Он выжидал, когда она будет наиболее уязвима.
— Ты украла у меня душу, Урсула, — его голос окрасился ядом. — И бросила меня умирать.
Да уж. Она определённо в списке его врагов. И прямо сейчас, когда она стояла перед ним в тонюсеньком платье и на каблуках, без меча для обороны, он свершит свою месть.
Паника когтями впилась в её грудь, и похороненное воспоминание всплыло в глубинах её разума. Что-то в его холодной ярости казалось знакомым. Она видела его прежде? П.У. знала Баэла и предупреждала Урсулу отступать?
«Беги, Урсула. Беги, пока он не разорвал тебя на куски».
Она повернулась, чтобы побежать — шаг, другой — затем её каблук зацепился за подол платья. У самого края утёса она замахала руками в воздухе, балансируя на пороге бездны.
Время как будто замедлилось, и бездна увлекла её за край. Как долго она будет падать перед тем, как разобьётся насмерть? Две секунды? Пять? Удар наверняка выбьет органы из её тела. Последует вспышка света. А затем бушующее пламя, когда она начнет гореть в инферно Эмеразель.
А может, там не было земли, и Урсула будет падать вечно, застряв в аду Никсобаса, состоящем из бесконечной тьмы.
Когда она упала с утёса, её окружила мощная магия, а следом схватили сильные руки. Баэл. Он оттащил её от края, но его глаза оставались чёрными от ярости. На краю утёса он прижал её руки к бокам.
Он собирался её убить. Просто он сделает это по-своему.
Урсула вскинула колено, заехав ему в пах, и его тёмные глаза широко распахнулись, а хватка разжалась настолько, что она сумела ударить его кулаком в кадык. Опешив, Баэл сделал шаг назад.
Урсула задрала платье и выхватила штопор из трусиков.
Если она думала, что Баэл раньше выглядел удивлённым, то теперь казалось, будто у него вот-вот лопнет сосуд.
— Ты собираешься напасть на меня, гончая? — прорычал он.
Татуированная рука схватила её, двигаясь облаком черной магии, мощные пальцы сжали её шею. Он решил задушить её.
Урсула вонзила штопор в его предплечье, и Баэл взревел, крепче сжимая пальцы.
Она снова выдернула штопор из его плоти и воткнула во второй раз. Баэл опустил руку. Но при этом таким проворным движением, что она и не заметила, он выхватил штопор и с рыком запустил его в расселину.
Её сердце гулко ударилось о рёбра. «Вот и исчезло моё единственное оружие».
В следующую секунду его руки снова обхватили её, сжав словно тисками.
— Ты закончила? — его голос окрасился холодной яростью.
Адреналин курсировал по венам Урсулы, но как бы она ни сопротивлялась, ничего не получалось. Она уставилась на Баэла. Боги, он был огромным.
— Ты же знаешь, что Эмеразель пошлёт кого-нибудь отомстить за меня. Если ты меня убьешь…
— Я не пытаюсь тебя убить.
— Не пытаешься? — часть её паники начала отступать, и Урсула присмотрелась к Баэлу. Она прежде не замечала, но со своими идеальными чертами он весьма походил на ангела. Возможно, ангела смерти, но всё же ангела.
— Нет, — он ослабил хватку, но не отпустил её. От него пахло морем и слегка сандаловым деревом. — Ты меня разозлила, но я не могу тебя убить. Никсобас назначил меня твоим стражем и защитником, пока ты в его царстве.
— Зачем? Он вернул тебе крылья? — с его крыльями и восстановленным бессмертием он будет могущественным защитником. А если нет…
Его руки снова сжались, сокрушая её грудь.
Он явно не хотел говорить о крыльях. Значит, ответ отрицательный.
Баэл наклонился, и его дыхание согрело раковину её уха.
— То, что твой вид здесь недолюбливают — это ещё мягко сказано. Ты не будешь в безопасности в Асте, шпиле Никсобаса. Так что он обременил меня тобой. Подозреваю, что отчасти в этом заключается моё наказание.
— За всё это фиаско с душой.
— Я бы не так это описал.
— Если тебе поручили меня защищать, это означает, что ты перестанешь сжимать меня до хруста костей?
Он прищурился. Серые радужки обрамлялись поразительно густыми ресницами.
— Ты продолжишь нападать на меня?
— Нет.
Баэл ослабил свою мощную хватку, и Урсула отошла от него.
Его глаза на мгновение скользнули по её платью, затем он снова отвернулся.
— Большинство женщин здесь не так одевается.
Значит, он слегка ханжа. Интересно.
— Сера сшила его для меня. Она предупредила, что это платье может вызвать шок.
На его подбородке дёрнулся мускул.
— Не такой шок, как твой выбор ножен для штопора.
— Ну, леди должна быть осторожной.
Баэл снова встретился с ней взглядом.
— Ты мудро поступила, прихватив с собой оружие. В этом мире ты не в безопасности. Много кто хотел бы убить одну из гончих Эмеразель. Или сделать что похуже, — он осторожно изучал её, и его магия
