Калина для Светозара - Яна Тарьянова
— Как там Калина свет Васильевна? Поступила?
— Поступила! — радостно ответил полковник. — Я уже кому только ни молился — и Камулу, и Феофану, и Хлебодарной, и в командировке на ЯМАЛе кошачий алтарь нашел, насыпал Линше гору пряников и копченую мойву в чаше поджег. Почему-то из часовни попросили на выход, как будто я сделал что-то плохое!
— А куда? Переводчик, как Сенечка?
— Нет, выбрала народные ремесла. Скрутки, плетеные амулеты и обереги, помолвочные и брачные браслеты и мешочки. Будет изучать взаимопроникновение культур.
— Хорошее дело, — одобрил командир.
Светозар сложил два и два и безошибочно получил четыре. Он и раньше думал, что полковник может быть отцом Калины — что-то в их разговорах с Есенией наталкивало на эту мысль, какая-то неуловимая доверительность при внешнем зубоскальстве. Теперь понял, что не ошибся. Фамилия-то у Калины была, как у Есении. Штрудель. Это Светозар точно знал.
И снова полезли в голову мысли о браслете, воспоминания о косе, задумчивом взгляде, тихом голосе. Захотелось увидеть — хоть проси отпуск и прыгай в самолет. Светозар сдержался, но самовнушение «не твоя, не заглядывайся», хватило ненадолго. Взбунтовался волк.
В армии на лапах дел было немного. Светозара обнаружению взрывчатки не учили, кое-какие приемы задержания противника отработал, да и всё. Военные полагались на оружие — автоматы, пистолеты, ножи, гранаты. На лапах иногда патрулировать бегали вместе с вооруженными двуногими, и то больше, чтобы размяться.
В Ромашке Светозар с волком жили душа в душу, постоянно переговаривались, вместе задумывали пакости. А здесь, в Сельденбурге, замолкли, хотя не ругались. И вдруг, после долгого перерыва волк заявил: «Нам надо домой». Заявил и начал тянуть тело на себя, заставлял выть и нагонял беспросветную тоску.
Пришлось писать заявление. Причина была уважительной — разлад со зверем действительно не позволял выполнять служебные обязанности. Препятствий никто не чинил, и Светозар, заглянувший в молельню Феофана-Рыбника, и попрощавшийся свечой и скруткой, отбыл в аэропорт, чтобы сесть в самолет до Лисогорска.
Глава 8
Глядя в иллюминатор при взлете, Светозар нащупал корешок проблемы, мешающей спокойно планировать будущее. Сестра говорила, что Калина собирается поступать в университет в Ключевых Водах. Полковник говорил, что поступила, но не уточнил, в каком городе обучают народным ремеслам и взаимопроникновению культур. Может быть, лучше попробовать устроиться на работу в ключеводский ОМОН? Поближе к Калине. Как узнать, где она сейчас? Не хотелось ни спрашивать сестру — тогда о его интересе будет знать вся Ромашка — ни идти на поклон к Есении.
Самолет плыл среди облаков, Светозар молился Камулу и думал. Разговор он подслушал давно, Калина, считай, первый год уже отучилась. Где она потом собирается жить, работать? Может быть, вообще в столицу переедет. Может быть, будет жить в Лисогорске, но даст ему от ворот поворот, потому что у нее уже есть жених. А, может быть, она уже вышла замуж — и такой вариант не исключен.
«Сделаю, как батя велел, — подумал Светозар под одобрительное ворчание волка. — Сразу, как приеду, пойду узнавать насчет службы. Если возьмут — мое место там. А если дадут от ворот поворот — поеду в Ключевые Воды».
В Лисогорске стало ясно — скучал. И солнце другое, и зелень. Стремительный апрель, мгновенно перетекающий в май — а это уже, считай, лето. Светозар, запасшийся характеристикой от командира части, прямо из аэропорта направился в приемную МВД, озираясь по сторонам и беспричинно улыбаясь. Визит в Ромашку он отложил на будущее — волк с ним согласился и не настаивал.
Вакансии бойцов в Лисогорском ОМОНе были. Светозара первым делом отправили к ротному, который с ним побеседовал, одобрил кандидатуру, приказал сдавать документы и получать направление на медкомиссию. Проблем не предвиделось. Здоровье у Светозара было отменное, категория «А», судимости отсутствовали и у него, и у близких родственников, связей с рыжим сопротивлением не имелось.
— Пройдешь медкомиссию — сразу получишь допуск к экзаменам. Кросс, подтягивание, отжимания, рукопашный бой с тремя тренерами.
«Это я смогу, — подумал Светозар. — Спасибо армейской подготовке».
— А жить где собираешься? — спросил ротный.
Светозар честно ответил, что еще не знает: надо снимать квартиру, а где снимать, чтобы не обманули — непонятно. Повезло — видимо, Камул решил выстелить мягкую дорожку. Ротный переговорил с кем-то из бойцов и дал Светозару два адреса. Ключ от квартиры, которую чья-то тетушка сдавала внаем, и адрес тетушки, если квартира подойдет.
— Сказали, что там только одна комната жилая, две заперты, потому что ремонт нужен. Тебе, думаю, одной хватит. Есть парадная дверь, с улицы, есть задний двор, в него выход. Участок небольшой, но волк размяться сможет. Посмотри, оцени, поживи, на первое время дешевле, чем в гостинице. Плюс в том, что всё это в центре — и до поликлиники недалеко, и до части, и до стадиона, где у нас тренировочный комплекс.
Светозар рассыпался в благодарностях и пошел смотреть квартиру. Сердце екнуло, когда он свернул на маленькую улочку, застроенную одноэтажными особнячками — такими, которые ему запали в душу в Сельденбурге. Узенькие мощеные тротуары, широкие полосы палисадников, отгораживающие дома от дороги. На деревьях зеленела первая листва и распускались цветочные почки, на клумбах цвели нарциссы и гиацинты — а в Сельденбурге снега было по колено, когда он уезжал. Прогретый солнцем воздух дурманил голову. Светозар вежливо поздоровался с двумя пожилыми лисицами в теплых халатах и цветастых платках, сидевших на лавочке возле ворот, тихо зарычал на кота на следующем заборе, принюхался к цветущему абрикосу и замер, когда увидел крыльцо, врезающееся в тротуар.
Всё, как ему хотелось: лепнина на фасаде, рифленые железные ступеньки, кованые перила, узорчатый навес с трухлявыми досками и фонарик. Фонарик! Летучая мышь, прилепившаяся к оплетке плафона — треснувшего плафона, видно, что лампочку уже много лет не вкручивали.
Дверь была резной, с верхним переплетом-окном. Светозар отпер неподатливый замок — ключ был массивным — и вошел в тесную прихожую, пропахшую волками. Несколько ступенек привели его в коридор. Слева — туалет, ванная, небольшая кухня. Справа — вход в комнату с огромными окнами, закругленными наверху, пропускающими много света.
Он влюбился в квартиру, хотя умом понимал, что дряхлая потолочная лепнина может падать на голову, от окон будет тянуть сквозняком, а скрипящие доски пола
