О пауках и собаках - Алиса Рудницкая
И это меняло все. Теперь у Эйнара была настоящая власть.
Глава восьмая, в которой Фрино получает нагоняй от отца
Лошадь неслась по узким улочкам столицы, возмущенно фыркая каждый раз, как ее пришпоривал Ирон. Фрино болтался позади него, обхватив секретаря за пояс чтобы не свалиться, и прятал лицо от ветра за тощей спиной. Ирон ощутимо трясся - то ли от холода, то ли от близости младшего Сентро, то ли от перспективы отчёта перед Сентро старшим.
Фрино тоже трясся. Он потратил остатки магии на попытку подлечить ногу, но целительство ему никогда не давалось. Голова кружилась от потери крови, поднялась температура, а во рту пересохло так, что язык лип к небу. Ноге подвижность он так и не вернул, и чувствовал себя из-за этого жалким калекой. Впрочем, лучше было временно отказаться от ноги, чем позорно упасть от боли в обморок перед стражниками. Он и так влип.
Фрино Сентро подстрелила женщина. Просто курам на смех.
Перед лошадью еле успели распахнуть ворота, и она заржала, радуясь тому, что ее скоро оставят в покое. У входа в поместье – невзрачную каменную громаду с черно-белыми витражами и барельефами пауков на фасаде – уже топтался конюх и толпилось несколько слуг.
Слуг Фрино ненавидел. Запуганные отцовские прихвостни, потерявшие в попытках выслужиться и разум, и гордость, и честь, вызывали у него отвращение. Думалось Фрино, что скажи им старший Сентро зажарить и съесть собственного ребенка - они бы это сделали, да ещё и поблагодарили бы за хорошую идею. Потому, стоило им спустить его с лошади, как Фрино тут же растолкал этих глубоко отвратительных ему людей и буквально вцепился в Ирона мертвой хваткой.
- Нам всё равно в одну сторону, - буркнул на удивленный взгляд секретаря Фрино. - Веди.
- Господин, может сначала к целителю? - осторожно спросил Ирон.
- Если мы пойдем сначала к целителю, то оскорбим отца, поставив мои интересы выше его, - поморщился Фрино. - А за оскорбление он предпочитает брать плату выдранными ногтями. Не знаю как тебе, но мне мои ногти весьма нравятся. К тому же только отросли...
От таких слов секретарь ощутимо побледнел. Что до Фрино - у него от страха кишки старательно пытались завязаться в узел. Расправа было очень близко, он даже не мечтал что обойдется. Только надеялся, кусая губу, что эта ошибка не станет его последней.
Слуги распахнули массивную, обитую железом дверь и Ирон с Фрино вошли в холодный холл. Здесь почти не было мебели, лишь статуи героев древности у стен, пара дверей да парадная лестница на второй этаж. Паутинка на люстре серебрилась инеем. Не смотря на то, что на Орне имелась и отопительная система, и магия, сложно было поддерживать тепло в таком большом здании. К тому же, по традициям аристократии дома должно было быть холодно – это позволяло носить и внутри помещения богатую, меховую одежду и делало сон в одиночку практически невозможным занятием. Фрино это казалось глупым пережитком прошлого, потому в его комнате всегда приятно трещала жаровня, в которой вместе с углем изредка жглись благовония..
Буквально прыгая на одной ноге, поддерживаемый Ироном, Фрино добрался до кабинета отца – благо, он находился на первом этаже. Глубоко вздохнул, постучался, получил разрешение войти. Переглянувшись с секретарем, с которым они оказались по такому случаю в одной лодке, он открыл тяжелую дубовую дверь.
В кабинете старого паука Алана Сентро было чуть теплее, чем в холле. Еще бы, здесь, на мощном столе-секретере из красного дерева, хранились очень ценные бумаги, которым нельзя было дать отсыреть или промерзнуть. Обставил отец свой личный кабинет богато. Все было из покрытого лаком дерева, даже рамы в окнах – а на скалистой Орне древесина ценилась на вес золота. Стул у секретера и любимое кресло отца устилали бурые шкуры. Меха тоже были в дефиците, потому что большую часть пушного зверя просто напросто истребили ненасытные орнцы.
Когда Ирон и Фрино вошли, старший Сентро сидел у большого окна в своем любимом, застеленном белой шкурой кресле. На столике рядом с ним лежал искусно сделанный револьвер из редкого черного металла гамзы - высший признак власти на Орне. Инкрустированный алмазами и украшенный золотом, он гораздо лучше какой-нибудь короны или статуса показывал, кто здесь главный.
Фрино поежился. Отец – низенький, лысый мужчина на вид лет пятидесяти, но на деле ему приближалось к четвертой сотне – почти не выползал из своего кабинета, мало двигался, но был из-за этого малоподвижного распорядка дня не толстым, а напротив – сухим и сморщенным словно древесная кора. Опасным. Не таким как Фрино. Фрино в своем частом и скором гневе походил на бешеное животное. О нет, Алан Сентро, старый и хитрый, был чудовищем совсем другого порядка – расчетливым, жестоким, забывшим о сострадании социопатом.
- Давай, иди сюда, - вместо приветствия поманил он Фрино. - Только сам, отцепись от этого мальчика. Давай - давай.
Фрино снял свою руку с плеча Ирона, покачнулся и, чувствуя себя совершенно униженным, попрыгал к отцу на одной ножке.
- Что же ты сделал с собой, - покачал головой старший Сентро. - Кого ты из себя здесь изображаешь, Фрино? Кролика? Ничего, сейчас я тебе помогу. Сейчас ты сможешь ходить как нормальный, уважающий себя человек.
Отключенные нервы снова заработали. Ногу Фрино пронзила такая сильная боль, что он не сдержался и поморщился. Хотелось лечь на пол и тихонько заскулить, но он собрал остатки мужества в кулак и, доковыляв до отца, обессиленно опустился к его ногам, склонив голову как низший перед высшим. Нужно было вести себя как можно тихо и покладисто, чтобы хоть как-то сгладить наказание. Сухая, будто обтянутая кожей кость, рука ласково зарылась в жесткие кудри.
- Ирон, отчитайся, - попросил старший Сентро.
- Побег, господин, - как можно более спокойно ответил Ирон. - Одиннадцать беглых. Три мага, семь мужчин, одна женщина. Один маг, один мужчина и одна женщина мертвы, трое ранены, остальные невредимы и возвращены на рынок.
Сильные пальцы с желтыми, толстыми ногтями вцепились в волосы Фрино, приподняли лицо.
- Все так? - уточнил старший Сентро.
- Да, отец, все верно, - облизал губы
