Заложница Ада (СИ) - Лали Та

Больше она не отзывается, хоть я и не теряю надежды её разговорить до того момента, как машина заворачивает за угол.

— Вы издеваетесь надо мной? — хриплю я, глядя из окна расширенными глазами.

— Добро пожаловать на Арену, — хмыкает Энже.

Когда они так называли это место, я думала это метафора. Но нет, это действительно почти идеальное повторение Колизея древнего мира.

Меня пробирают мурашки от мысли о том, что здесь может происходить. Гадать о том, кто всё это придумал, не приходится. Имя Мулцибера большими буквами высечено на серых камнях постройки. Языки пламени от костров по периметру здания придают всему этому ещё более зловещий вид.

Откуда они вообще берут столько дерева для поддержания огня? Чувствую, что скоро начну сходить с ума от количества нерешенных загадок в голове.

Энже вновь вцепляется мне в локоть и вытягивает за собой из машины. Мы проходим по лабиринтам Арены, где я замечаю раздевалки и душевые. Только успеваю подумать, где же все люди, как мы попадаем в открытое круглое пространство, пол которого засыпан песком.

Мужчины находятся по левую сторону, а женщины по правую. Все они поделены на пары и сражаются между собой различными видами оружия. До меня доносятся боевые крики и болевые стоны, от которых хочется зажать уши руками. Красные пятна на людях явно не муляж. В Остроге это кровавая реальность, которую я видела только в кино.

Между сражающимися ходят надзиратели, они подсказывают, что делать и иногда разнимают тех, кто слишком увлёкся своим кровавым развлечением.

— Суара! — зовёт моя провожатая, привлекая внимание одной из тренерш.

Чернокожая женщина с дредами и татуировками-точками на лице, складывающимися в линии на её лбу и носу, направляется к нам. Вся она излучает мощь и угрозу, руки, не прикрытые короткими рукавами футболки, бугрятся стальными мышцами.

Боже, да она могла бы задушить ими не то, что меня, а почти любого из известных мне мужчин!

— Энже! — темнокожая расплывается в улыбке. — Как ты? Как Основатель?

— В здравии. Во тьме, вне времени, да прибудет он с нами.

— Нет другой земли кроме Острога.

Это похоже на какой нелепый лозунг секты, организованной Мулцибером в честь самого себя, и я не могу сдержать ухмылку. И тут же жалею о собственной глупости. Суара впивает в меня свои чёрные глаза, но обращается к Энже:

— Мясо привезла?

— Пока нет. Эм хочет, чтобы она посмотрела.

— И какого дьявола это должно значить? — хмурится Суара.

— Понятия не имею. Ты же знаешь, он никогда не объясняется, — Энже пожимает плечами.

Суара впивается в меня черным взглядом, и я отвечаю ей с не меньшей дерзостью.

Дьявол здесь один. И я вижусь с ним каждый день. После Мулцибера Суара мне кажется почти нормальным человеком, и бояться ее я не собираюсь.

— Думаю он хочет, чтобы я выбила из неё всю дурь и неуважение, — хмыкает тренерша. Она приближает своё лицо к моему, и мне хочется зажмурится, такая ненависть исходит от неё. От них от всех.

Тут и там мужчины и женщины прекращают своё занятие, обращая внимание на сцену, разыгрывающуюся между нами.

Я чужачка, которая кажется им опасной. А с опасностью жители Адских Земель расправляются только одним способом — уничтожают её.

— Лив! — выкрикивает Суара, продолжая буравить меня взглядом. — Займись этим. От одного моего удара эта дрянь замертво упадёт, а мне не хочется возиться с её телом сегодня.

Люди за её спиной гогочут, насмехаясь над моей слабостью, заметной невооруженным взглядом. Не то что боями, я и физкультурой-то занималась с трудом.

Та, которую Суара назвала Лив, выходит из толпы, помахивая хлыстом в руке. Она очень высокая, с длинными чёрными волосами и бледной кожей. Идеальные ноги обтянуты короткими шортами, по одной из них струйкой стекает кровь, но я не могу определить, её это, или чужая.

У неё тяжелый взгляд глубоко посаженных глаз и идеально очерченные губы. На щеке шрам, сливающийся со ртом, когда она расплывается в зловещей усмешке.

— Суара, может мы просто посмотрим? — неуверенно произносит Энже. Она явно нервничает.

— Да ладно, Мулцибер мне только спасибо скажет! Эту девку надо приструнить, не важно на что она ему. — Отвечает тренерша. — Загляни ей в глаза и увидишь то, почему ее сюда послали, — она темнеет взглядом, глядя на меня. — Эту дерзость можно только выбить.

— Это новая шлюха Основателя? — мне кажется я слышу ревнивые нотки в голове Лив и от этого у меня пропадает надежда, что всё обойдётся. Дыхание перехватывает, и ужас от неотвратимого ощущения, что мне будут делать больно, подступает к горлу. Очень хочется попятиться назад, но я приказываю себе стоять на месте.

Хоть раз покажешь слабость перед такими людьми — они сожрут тебя заживо.

— Не знаю я, кто она такая, — врёт Энже, и я удивленно смотрю на нее.

На самом деле она сделала всё, чтобы защитить меня хоть как-то. Признайся Энже, что я невеста Константина, думаю, от меня бы, к этому моменту, кроме горелой плоти, ничего не осталось бы.

Лив грубо толкает меня, отправляя на середину поля.

— Попробуй защищаться, — она наматывает хлыст на руку. — Если сможешь, — добавляет с жестокой усмешкой.

Я не до конца верю в то, что сейчас произойдёт, пока вспышка боли не заставляет меня вскрикнуть. Непроизвольно прижимаю руку к ужаленному бедру и вижу кровь на ладони. Кожа горит, наливаясь краснотой вокруг пореза, и я с ненавистью смотрю на Лив. Но ее мои взгляды не интересуют. Она замахивается еще раз, и с воинственным криком обрушивает на меня новый удар, попадая на этот раз по плечу.

Мурашки адской боли расползаются по телу, и я хватаюсь за плечо рукой, пытаясь остановить кровь.

— Прекрати это! — возмущенно кричу я, но Лив только смотрит на меня глазами, в которых плескается испепеляющая ненависть, и замахивается еще раз.

Господи, пусть это закончится, пожалуйста!

Новый удар приходится на другую ногу, на этот раз пострадала лодыжка. Я опадаю на песок, а вокруг слышатся смешки и вдохновенные подбадривания Лив.

На глаза наворачиваются слезы, и я пытаюсь отползти подальше, но это только провоцирует девушку на новые взмахи хлыстом. Падаю уже плашмя, когда новый удар приходится на спину и невольно вдыхаю песок, пробирающийся в легкие.

Их ожигает тем же металлом, которым облит наконечник ее хлыста.

— Прошу! Прекрати! — голос срывается, а Лив начинает заливисто смеяться, словно охотница, загнавшая свою жертву в угол.

— Кричи! Кричи еще! — безумно призывает она, а голос эхом расходится по Арене.

А я пытаюсь встать, но не могу остановить слезы боли, чувствуя, как она выливает на меня всю свою ненависть, истязая тело и разукрашивая его кровью от новых размашистых ударов.

Меня всю затопило болью, словно я сама стала сплошной кровоточащей раной.

Голос сорвался от крика, а руки трясутся, когда я пытаюсь подняться.

Лив как будто, сходит с ума, удары начинают градом сыпаться на меня, заставляя осесть на песок и закрыть голову руками. Я взвизгиваю, просто надеясь на то, что этот кошмар когда-нибудь прекратится. Когда мне кажется, что я начинаю терять сознание от боли, голос Суары призывает Лив остановиться:

— Довольно, ты убьешь ее.

Лив притормаживает, и где-то за спиной, я слышу ее тяжелое дыхание. Нанеся мне последний хлесткий удар, рассекающий щёку, Лив подходит ближе, немного склоняясь, произнося так, чтобы только я могла слышать:

— Он мой, поняла меня, тварь? Только попробуй заявиться сюда снова, я изуродую тебя так, что останется только кровавое месиво.

Меня тошнит от этой ненависти, крови и пота, застилающих глаза. Моей крови. Хочу ответить ей, но губы не слушаются. Вытягиваю руки, пытаясь приподнять тело, но валюсь обратно лицом на песок.

Красивое лицо Лив, полное злобы и осознания свершившийся мести начинает расплываться передо мной, пока окончательно не пропадает во тьме.

Глава 5