Кали - Наталия Никульшина
В кабинет вошел еще один врач, полноватый мужчина лет шестидесяти. Евгений даже не обернулся, точно витая сейчас где-то далеко.
- Вот сколько раз говорить – не кури в кабинете! - возмутился вошедший, размахивая руками, словно пытаясь избавиться от дыма.
- Мой кабинет. Хочу – курю здесь, - буркнул хирург.
- Жень, - вздохнул мужчина, - ну хватит уже, сын, - он приблизился к Евгению и похлопал его по плечу. - Ты знал заранее, что ничего не выйдет, девочка была безнадежной.
- Нет, шанс был. Я его не использовал. Побоялся рискнуть.
- Использовал! - поспорил мужчина. - Ты рискнул, когда решился на эту операцию. Не вышло, так бывает.
- Не бывает! - заорал вдруг хирург. - Никогда не было!
Его отец опустил голову.
- Я понимаю тебя, сын. Первый летальный исход всегда тяжелее всего пережить. Ты молодец, столько до этого успешных операций провел! Я тоже до сих пор помню свою первую неудачу. Правда, у меня не ребенок скончался…
Я с возмущением всплеснула руками и закатила глаза, показывая недовольство. А папа умеет подбодрить! Обязательно сейчас было об этом напоминать?!
- Я ей обещал! Обещал, что она будет жить! - прокричал доктор, выбросил сигарету прямо в окно и быстрым шагом вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.
Его отец тяжело вздохнул, а я бросилась следом за Женей. Перед закрытой дверью немного замешкалась: идти прямо сквозь нее? Глубоко вздохнув, зажмурилась и сделала два шага вперед. Ощущения не изменились, я открыла глаза. Фух, кабинет миновать удалось! Оглядевшись, стала искать хирурга. Он быстро удалялся от меня влево по коридору. Я понеслась за ним. Мы спустились на два этажа вниз и забрели в больничное кафе. Доктор взял себе чашку кофе и устроился за столиком у окошка, в самом углу, а я, заметив напротив отодвинутый от столика стул, уселась рядом с ним и пристально посмотрела в светло-карие глаза, полные горя. Эх, если бы он меня слышал…
- Она не держит на тебя зла…, - тихо проговорила я.
Женя, конечно, не среагировал. Отхлебнув горячего кофе, обжегся и сморщился, а я улыбнулась. Ситуация почему-то меня умилила, даже захотелось пожалеть бедного доктора. Такой большой и такой милый. Так. Милый?! Что, простите?!
- Жэка, здорова! - на стул рядом со мной плюхнулся еще один доктор, непонятно откуда взявшийся, и напугавший меня этим самым до чертиков.
Хорошо, что не на меня уселся!
- Привет, - не слишком доброжелательно ответил Евгений.
- Ну, как ты?
- Не начинай.
- Да я же поддержать хотел…
- Сань, просто не трогайте меня некоторое время, хорошо? - попросил хирург.
Саня вздохнул и поднялся.
- Ладно. Ты это, не забухай только.
- Постараюсь, - усмехнулся Женя.
- Кали! Кали! Кали!
Что, опять?! Я жалостливо заскулила. Не хочу сейчас никуда лететь, либо пусть ждет, либо пусть зовет кого-нибудь другого! Тем временем, Саня уже отошел, и мы снова остались наедине. Ну, как – наедине? Я-то с ним, но он один. И желание пожалеть доктора снова появилось. Да, вот мне еще в моей ситуации только этой проблемы для полного счастья не хватало. Я вздохнула, но не ушла. Полюбуюсь еще немножко, совсем чуточку, без меня там все равно никто не умрет.
Женя допил кофе и отправился в туалет, а я терпеливо подождала его у дверей. А потом мы пошли на обход пациентов. Точнее, пошел хирург, а я прицепилась невидимым хвостом. Пациентов было не так уж много, все они были разного пола и возраста, и ко всем Евгений Владимирович был необычайно внимателен. Сейчас он был другим, улыбался и шутил, пытаясь подбодрить своих больных, не давая им унывать. Настоящий доктор и настоящий человек.
А я в панике вжалась в стену, когда один из очередных пациентов посмотрел прямо на меня.
- Степан Ильич, как самочувствие? - весело поинтересовался у него доктор.
Честно говоря, выглядел дедушка не очень.
- Отлично, Евгений Владимирович! - соврал больной, с любопытством и, как мне показалось, даже с некоторым недовольством на меня поглядывая.
Почему он меня видит? Он что, сейчас умрет?! Пожалуйста, пусть это будет не в смену Жени!
- Пора? - поинтересовался Степан Ильич, наблюдая, как Женя что-то записывает в его истории болезни.
- Что? - не понял врач.
Степан Ильич грустно улыбнулся.
- Говорю – пора? - кажется, он у меня спрашивает.
Я осторожно пожала плечами, а пациент недовольно сморщился и проворчал:
- А чего тогда глаза мозолишь?
- Степан Ильич? - Женя глянул на него с подозрением. - Все точно в порядке?
- Да в порядке, в порядке, - буркнул дед. - Ходит тут, а мне страшно, может быть!
- Простите, - промямлила я и поспешила выйти из палаты, за дверью подожду.
Почему он видит меня и все еще жив?! Тут я вспомнила про зов, что слышала, когда мы сидели в кафе. Может, этот человек и звал меня? Но почему он тогда не умирает? Странно…
Из палаты, наконец, появился хирург, тяжело вздохнул и отправился в свой кабинет. Там снова встал у окна и закурил, а я устроилась в кресле, с интересом наблюдая за симпатичным доктором. А щетина ему даже идет! Жаль, что я не умею читать мысли, как Госпожа Смерть. Жутко интересно, о чем он думает. Врач докурил и опять занялся писаниной.
А потом за окном как-то неожиданно стемнело. В десять вечера в кабинет явился отец хирурга. Я подошла ближе и прочла его бэйдж. Главный врач, Багиров В. А.
- Ты почему все еще здесь?! - недовольно возмутился он, глядя на сына.
- Собираюсь уже. Допишу только.
- Сын, завтра допишешь. Езжай домой, отдохни. День был тяжелый, а у тебя завтра операция. Ты должен быть бодр.
Женя вздохнул и потер лоб ладонью.
- Ты прав. Я поеду. А ты когда домой?
- Тоже сейчас поеду. До завтра, сынок.
Они пожали друг другу руки, главврач ушел, а Женя переоделся в кожаную куртку. Мы спустились на стоянку, где я нагло проскользнула на пассажирское сидение его машины. Просто посмотрю на его семью. Мне просто интересно. Все равно, дедуля пока, кажется,
