Фамильярам слова не давали! - Ольга Викторовна Романовская
Как же ее звали?.. Ах да, Гермия Дирт. Казалось бы, всего пять лет прошло, но имена быстро стираются из памяти.
– Не обращайте внимания! – Некромант кивком поблагодарил духа-подавальщика за еду и заказал немного сидра. – Вы тут ни при чем, Гермия тоже. Все мерзкая газетенка! Найти бы уже того, кто распускает гнусные сплетни!
Сразу вспомнилась лежавшая на ректорском столе газета. Не она ли?
Оказалось, полгода назад в «Меробейтском вестнике» появилась колонка, посвященная преподавателям и студентам академии. Аноним полоскал чужое грязное белье, вытаскивал из шкафов скелеты, выдумывал разные факты, порочащие честь и достоинство. Колонка выходила дважды в месяц и неизменно приводила к скандалу: разводу, а то и увольнению. Сегодня вышел очередной выпуск.
– И о ком там? – осторожно поинтересовалась я, вступив на опасную территорию.
– Обо мне, – беззаботно отозвался Леонтий. – Поэтому не обижусь, если откажетесь сидеть за одним столом. Другие вот брезгуют.
А я-то решила, декан надумал поддержать новенькую.
– Не интересно, что я сделал? – подначивал некромант.
– Абсолютно. Если это ложь, не стоит ее обсуждать.
– А если нет?
Взгляд серых глаз на миг замер на моем лице.
– Тогда это дело вашей совести. Я не судья, чтобы выносить приговор.
Едва заметная морщинка на лбу Леонтия разгладилась. Выходит, я дала нужный ответ.
– Я к вам потом загляну. Вы во сколько ложитесь? Не хочу портить чаепитие своей персоной. Занесу методички, раскладки занятий, заодно обсудим план на полугодие.
– И Гермию Дирт.
– Как угодно, – неохотно кивнул декан. – Только обсуждать там нечего.
Очень интересно! Почему некромант столь старательно избегает разговоров о ее странной смерти? Она ведь по его профилю.
Будто прочитав мои мысли, Леонтий заторопился, чуть ли не давясь, заглотил последний кусок и с маловразумительным объяснением: «Не хочу вас компрометировать» ретировался. Вообще. Не пересел на другой стол, а сбежал.
Присутствующие проводили его долгими взглядами. Мне не досталось ни одного. Еще более странно. А где интерес к особе, которая заставила сбежать некроманта? Или такое здесь в порядке вещей?
Подперев кулаком подбородок, я погрузилась в воспоминания. Чудесные студенческие годы!.. Только не у меня. Никакой романтики, море пыли, книг и неудачный роман, укрепивший в худших подозрениях. Происхождение слишком много значит. От него зависит, пригласят ли вас на вечеринку, обратит ли на вас внимание мальчик, как станет отзываться о вас в беседе с друзьями – да много чего! Даже то, окажетесь ли вы в сонном Баши или повесите диплом над новеньким столом из красного дерева. Но в прошлом меня волновали не обиды, я вспоминала преподавателей. К примеру, декан производил впечатление уверенного флегматичного мужчины. Гермия Дирт была из другого теста. Желчная, острая на язык женщина, зато отличная ведьма. Именно ее стараниями мы превращались из заносчивых неумех в настоящих колдуний. Только вот любви к наставнице все равно не испытывали, да она и не требовалась. Может, убийство связано с ее дурным нравом? Тетя не уточняла насчет характера смерти, но я сомневалась, будто ведьма начертила пентаграмму на кровати, а потом повесилась. Ритуальные убийства – по части некромантов. И тут мы снова возвращались к Леонтию. Пора раздобыть сегодняшнюю газету, почитать, что о нем пишут.
Я хлопнула в ладоши, вызывая духа. Извинившись, попросила принести свежий выпуск «Меробейтского вестника»:
– Скажи библиотекарю, это для меня.
– Не утруждайтесь, милочка, я и так дам вам эту гадость.
Промокнув губы салфеткой, на меня в упор смотрела женщина неопределенного возраста в экстравагантном наряде. Она будто специально куталась с головы до ног, даже в столовую явилась в чалме, полностью скрывавшей волосы. Сколько же шпилек потребовалось, чтобы их уложить! Зеленое платье фасона «летучая мышь» при ближайшем рассмотрении оказалось верхней одеждой. Под него женщина надела второе, облегающее черное.
– Ловите!
Порыв ветра зашелестел страницами, отправив газету в полет. Привстав, я ловко поймала ее и поблагодарила женщину.
– Не стоит! – Она скривила тонкие, алые от помады губы.
Меня волновала исключительно колонка академического «доброжелателя», поэтому я оставила без внимания заметки о светской жизни и мудрых решениях монарха. Надеюсь, его величество не обидится.
Заветные абзацы притаились на предпоследней странице, в самом низу. Автор поскупился на название опуса, вдобавок редакция обставила все так, будто публиковала письма частного лица. Премерзкие, с этим не поспоришь. Прочитав всего пару строчек, я посочувствовала декану. Какая Гермия, какое расследование – на край света от позора сбежишь. Аноним обвинял Леонтия в растлении студенток. Якобы на дополнительных занятиях они практиковали постельные утехи. Тех, кто отказывался, декан принуждал силой. Аноним утверждал, некромант не довольствовался только студентками, активно насиловал горожанок в ночной тиши и даже стал причиной смерти одной из них, переусердствовав со злости. Если та же газета лежала сегодня на столе у ректора, над Леонтием нависла угроза увольнения. Вряд ли родители захотят, чтобы их детей обучал подобный преподаватель. Доказательств не требовалось, брошенной тени достаточно.
– И как вам, милая? – обратилась ко мне все та же экстравагантная женщина.
– Пасквиль, не более. Его автор – больной человек.
– И все же мой вам совет: осторожнее с Леонтием Гриром! Вы молодая, хорошенькая… Он ведь действительно частенько занимался с девушками после занятий, некоторые, уходя, плакали. Может, от боли и унижения, а не из-за едких замечаний и собственной криворукости.
– Благодарю. – Иногда лучше не спорить и закончить неприятный разговор.
С деканом разберусь сама, доверюсь собственному опыту и интуиции, а не газетным анонимам. Но осадок остался. На это автор и рассчитывал.
– Как знакомство? – лениво полюбопытствовала Ара, когда я вернулась к себе.
Проказница тоже успела раздобыть еду и теперь, облизываясь, нежилась на окне. Подоконник ей явно мал, в полную длину не вытянешься, лапы свешиваются.
– Крысятник, – одним словом выразила я отношение к будущим коллегам.
Может, в душе они милые люди, но в столовой таковыми не показались.
– Зато оклад в двадцать тысяч, – глубокомысленно озвучила питомица главный аргумент моего нахождения здесь.
– И никаких сыновей мясника. – При мысли о провинциальных смотринах передернуло.
– Мясо – это хорошо. – Ара придерживалась другого мнения.
– Вот и вышла бы за него замуж. Ты тоже девушка, вдобавок говорящая.
Кошка насупилась и отвернулась. Вот так всегда, мясо есть ей, а отдуваться мне.
* * *
Не особо надеясь, что кто-то придет, я занялась подготовкой к чаепитию. Переодеваться не стала, обошлась без приветственных подарков. Угощение тоже скромное: теткино варенье, чай по ее же рецепту и воздушные меренги, купленные в городе. Коробку имбирного печенья благоразумно припрятала в шкафу. Если вечер не превратится в молчаливую пытку или соревнование по острословию, достану. Мне не жалко, но врагов я не
