Викинг. Во власти огня - Елена Синякова
— Он такой же высокий, и плечи широкие. Только ты более мускулистый…
Варг продолжал молчать, рассматривая меня и не торопясь что-либо делать, даже когда я осторожно положила пропитанную кровью салфетку на стол и взяла из пачки другую.
Я долго не решалась сказать это, но в конце концов тихо выдохнула, так и не поднимая глаз на него:
— …Я знаю, чем болен твой брат.
Под моими пальцами тело Варга напряглось и застыло.
Не от физической боли.
Оттого что я задела его за живое.
— Если бы мы встретились в обычной жизни и смогли бы подружиться, то я бы рассказала тебе, что с детства мечтала стать учительницей и работать с детьми, поэтому вопросов с выбором будущей профессии у меня не было. А еще рассказала бы, что, помимо преподавания, нас учили заниматься с детьми, которых называют особенными… с тяжелыми диагнозами и необычными взглядами за этот мир.
— Ромка уже не ребенок. Ему двадцать семь.
— Но у него тяжелая форма аутизма.
Варг сжал челюсти, но не отвел взгляда ни на секунду, даже если сейчас в нем был ад.
Его персональный, жуткий, бесконечный ад, в котором он не мог помочь своему брату, какой бы властью ни обладал и сколько бы денег ни заработал.
— Он всегда был странный, но не всегда такой, как сейчас, — сухо отозвался Варг, а я нутром чувствовала, что ему больно, потому и говорил так, чтобы я отстала от него. Чтобы разозлилась и ушла.
— Я хочу помочь ему…
— Ты не сможешь ему помочь, Лиза.
Это было сказано резко и должно было поставить жирную точку, но я всё не уходила, а продолжала стирать кровь с торса Варга, и, словно понимая это, он добавил всё так же хмуро:
— Последние двадцать лет с ним занимаются лучшие специалисты. Психологи. Логопеды. Специальные терапевты. Ромку осматривали зарубежные специалисты. Его лечили нетрадиционно и медикаментозно. В его состоянии ничего не меняется в лучшую сторону.
Это звучало серьезно.
И безнадежно.
Мы снова молчали какое-то время, пока я не выдохнула:
— Он любит рыб?
И снова мне казалось, что я ударила Варга.
Словно нашла место, где этому ледяному великану могло быть больно.
— Это единственное приятное воспоминание, которое осталось в его памяти.
— Расскажи мне, я хочу знать…
— Есть вещи, которые лучше не знать, чтобы спать спокойно, Лиза.
— Не думаю, что меня можно испугать чем-то больше того, что я видела здесь.
Варг хмыкнул.
Жестко и холодно.
Но я бы уже не отступила, даже если теперь понимала, что едва ли услышу что-то хорошее.
— Ромке было четыре, когда в наш дом ворвались грабители.
Голос Варга звучал холодно и безжизненно, но от первого услышанного предложения у меня задрожали руки.
— Был обед. Мама готовила рыбу, которую отец и Ромка поймали на рыбалке тем утром. Папа всегда брал с собой Ромку на рыбалку, потому что она успокаивала его. Нападающих было пятеро. Отца пырнули ножом. Когда мама услышала шум и поняла, что происходит, попыталась спасти Ромку и младшую сестру, которой на тот момент было семь лет. Она схватила их и побежала на второй этаж. Отец пытался встать и защитить их. Его добили на лестнице, нанеся более двадцати ножевых ранений в спину. Но он всё равно был жив. Его добили, перерезав горло. Мама спрятала Ромку под кроватью в спальне, но убежать и увести нападающих не успела. Ее и младшую сестру изнасиловали все пятеро. А потом перерезали им горло. Всё это время Ромка лежал под кроватью.
— …Он всё это видел? — едва смогла прошептать я, на что Варг только кивнул, а я закрыла лицо руками, ощущая, как первые слезы потекли по холодным щекам.
— Мне было четырнадцать… Когда я выбежал из кухни и попытался спасти отца, то получил четыре удара в спину ножом. Меня просто взяли за шкирку и выбросили за порог в сугроб возле дома. Когда кровь вытекла на дорогу, ее увидели проходящие мимо люди. Вызвали полицию. После трех недель в реанимации и двух операций я пришел в себя и узнал, что моей семьи больше нет. Врач сказал, что если бы не холод, в котором я лежал, то и меня бы в живых уже не было. Ромку нашли полицейские спустя двое суток. Там же, под кроватью. И отправили в специальный центр для трудных подростков… Когда я сбежал из больницы, чтобы забрать его, то меня не пускали. Говорили: поскольку я несовершеннолетний, то не могу забрать брата. Не смогу самостоятельно ухаживать за ним с таким диагнозом. Они привязывали его к кровати за руки и за ноги, когда он кричал ночами. Считали совершенно безумным и неуправляемым. А затем отправили в психиатрическую больницу, где успокаивали сильнодействующим препаратами…
— Как ты забрал его? — я едва могла говорить, вытирая слезы дрожащими ладонями и ощущая кровь Варга на своих руках, поражаясь тому, сколько сил и боли нужно было стерпеть, чтобы говорить об этом сейчас.
Даже спустя столько лет.
Не срываясь на крик и не пытаясь разнести кабинет, потому что было больно… чертовски.
Адски.
Немыслимо.
Больно даже мне.
— Вместе с Бьёрном и парой своих друзей, которые остались рядом со мной, я выкрал брата. Единственным, кто пришел мне на помощь, был Алексей-старший. Глава русского квартала. Он был другом отца. В то время он еще не обладал такой властью, как сейчас, но уже имел достаточно связей. Он официально усыновил Ромку и добился того, чтобы забрать его к себе домой до тех пор, пока я не заработал денег, чтобы снять жилье и забрать брата к себе в лучшие условия, чем были у меня до этого.
— Те люди, которым ты отрубил головы… Это были
