Кристин Фихан - Пробуждение (ЛП)
— Мэгги, в лесу все знали твоих родителей, — тихо сказал он, внимательно за ней наблюдая.
Сладкий на вкус сок манго стекал по его горлу подобно отменному вину, но с ней он не мог сравниться. Она будет слаще на вкус, опьяняюще.
— Расскажи мне.
Мэгги осторожно отпила немного сока и тут же пришла в восторг. Нектар, правда, она не могла распознать его состав, но после первого глотка рот словно изголодался по вкусу. Тлеющие угольки внизу живота, ожили, распространились по жилам подобно живому пламени. Рука, державшая стакан, задрожала.
Брандт наклонился ближе и, едва касаясь, убрал назад выбившийся из косы локон. Прикосновение задержалось, посылая по её коже танцующие языки пламени, под стать бушующему внутри пожару.
— Не правда ли вкус уникален?
Его худые сильные пальцы накрыли руку Мэгги и поднесли стакан к её губам.
— Пей, выпей всё. — Голос хриплый, чарующий, соблазнительное приглашение на пир удовольствия.
Мэгги хотела оказать сопротивление. Несмотря на то, что он её привлекал, что-то в нём пугало. Сила, прикосновение собственника. Определённо она отдавала себя в его власть, но запах нектара окутывал, искушая. Его пальцы охватили шею, давая знать о силе. Другой рукой он наклонил стакан, и золотая жидкость просочилась ей в горло. Внутри вспыхнуло пламя, бесконтрольно распространяясь по телу и собираясь внизу.
В панике Мэгги отдёрнула голову, и зелёные глаза скрестились с золотыми. Как оказалось, Брандт находился достаточно близко, её окутал жар его тела. Словно загипнотизированная она не смогла отвести взгляд, когда он поднёс стакан к своим губам именно тем краем, где остался её отпечаток. А затем опрокинул содержимое в рот, не прерывая зрительного контакта.
Её лёгкие горели от нехватки воздуха. Мэгги наблюдала за работой его горла, смотрела, как он кончиком пальца поймал каплю янтарной жидкости и медленно поднёс к её губам. Прежде чем она смогла остановить себя, язычок высунулся и облизал палец, впитывая его вкус вместе с нектаром. На долю секунды её рот плотно охватил, посасывая, плоть, язычок провокационно кружил и дразнил. Тело увлажнилось и воспламенилось от внезапной жажды. Беспокойно заёрзав бёдрами, она жаждала утолить свою страсть.
Брандт резко вдохнул, уловил чарующий аромат её возбуждения. И едва не лишился рассудка. Почти обезумел. От ощущения горячих и влажных губ, плотно обхватывавших палец, плоть затвердела словно камень. Достаточно легко поддаться инстинкту, и узнать каково это, когда его пара уделит такое же внимание его тяжелой эрекции. Рука властно сжалась вокруг её шеи, и он ниже склонил голову.
Мэгги резко отстранилась и чуть не упала со стула, поспешно отскочив от него подальше.
— Прости, мне так жаль. — Горло саднило, в глазах блестели слёзы. — Я не понимаю, что со мной творится. Пожалуйста, уходи.
Никогда в своей жизни, она так не поступала. И Брандт Толбет — незнакомец. Неважно, насколько его аромат и внешний вид привлекали, каким подходящим казался, он — чужак.
— Мэгги, ты не понимаешь.
Брандт тоже встал, следуя за ней по просторной кухне. Тело поджарое, мускулистое. Он напоминал огромного дикого кота: рельефные мышцы, сила и согласованность движений.
Она отступала, пока не наткнулась на барную стойку и замерла на месте.
— Я не хочу понимать. Только хочу, чтобы ты ушёл. Со мной что-то не так.
Жар в крови, в голове хаос. И сумбурный калейдоскоп образов, на которых они с Толбетом резвятся на полу. Она едва могла здраво мыслить. Тело предало, грудь ныла и стала чувствительной. Нуждаясь в нём, глубоко внутри пылало естество.
— Уйди. Пожалуйста, уходи.
По правде сказать, она не знала, кто из них в большей опасности.
Он положил руки по обе стороны от её тела, зажав между своим крепким телом и стойкой.
— Мэгги, я знаю, что с тобой. Позволь мне тебе помочь.
Её пальцы изогнулись по форме когтей. Она подняла руку, следуя за его взглядом вопреки разуму. В мгновение ока Брандт отдернул голову в сторону, схватив её крепко за запястье. Мэгги зажмурилась, в ужасе ожидая сдачи. Хотя он, как тисками, сжимал руку, но боли не причинял.
— Мэгги то, что происходит с тобой вполне естественно. Это твой дом, и здесь твоё место. Разве ты этого не чувствуешь?
Она покачала головой, вдохнула полные лёгкие воздуха, стараясь обрести хоть какой-то контроль. Ей хотелось домой, подальше от влияния джунглей и жары.
— Я не понимаю, что происходит, но если это место так на меня влияет, то я не хочу здесь оставаться.
Брандт задыхался, лишался рассудка, мир вокруг него безумно завращался. Он сражался со своей дикой сущностью, жестокой примитивной нуждой и неконтролируемой жаждой. Мэгги напугана, так как не подозревала о своём наследии. Ему постоянно нужно об этом помнить. Она не могла его покинуть, уже слишком поздно. Крайне необходимо ухаживать за ней, нежно убеждая и уговаривая принять неизбежное. Он не мог из-за назойливой похоти позволить себе разрушить то малое и хрупкое, что между ними возникло.
— Мэгги. — Он не постыдился использовать свой голос, сочетание искушения и тепла. — Ты просто слышишь зов леса. Ничего больше. И ничего плохого ты не сделала и меня не обидела. Я не хочу, чтобы ты меня боялась. А ты? Я тебя как-то напугал?
Она больше боялась самой себя, чем его. Поэтому покачала головой, не желая говорить. Мужской аромат почти подавлял.
— Ты ведь хочешь знать о своих родителях, про их работу с исчезающими видами? Ходили легенды о достигнутых ими успехах. — Брандт почувствовал, как она стала постепенно расслабляться. — Давай расскажу о них, так как, поверь, они были неординарными людьми. Ты знала, что здесь они защищали животных? И если бы не эти люди, браконьерам бы удалось истребить бируанга, малайского медведя? И это только одно из их достижений. Охрана редких исчезающих видов животных стало для них делом всей жизни. Ты похожа на свою мать. Её улыбка могла озарить комнату. Твой отец сильный человек, лидер по натуре. Он жил здесь, в этом доме. Пошёл по стопам своего отца, который занимался охраной тропических лесов. С каждым годом это становилось всё сложнее. Браконьеры дерзки, и у них огромная огневая мощь.
Ощущение тревоги покидало Мэгги, и, почувствовав это, Брандт медленно её отпустил, избегая опасности непосредственной близости женского тела. С каждым вдохом её грудь приподнималась, притягивая взгляд к крепким аппетитным холмикам, которых очень хотелось коснуться. Взор пировал на выступающих округлостях, которые, как Брандт уже знал, являли собой сладкое приглашение к настоящему мягкому атласу. Её жар воспламенял кровь, а аромат будил мучительную потребность, джинсы туго натянулись, плоть восставала против веления разума.
