Деревня "Нюркин луг", или тайна печатной машинки - Акулина Вольских

— Хорошо. Давай сходим. Вечером. А сейчас надо хозяйством заняться.

Несколько часов мы с ней вместе занимались обычными деревенскими делами — копались в огороде, черпали из колодца и носили воду для бани, начистили овощи, чтобы Ульяна приготовила из них что-то съестное. Покормили скотину, на которую я теперь поглядывала с подозрением. Но все они, как один, молчали. Только бегающие козлиные зрачки не давали мне усомниться в том, что все эти четвероногие обо мне уже наслышаны.

Сунув топор под кожаный пояс, взяв с собой перекус и впихнув ноги в кожаные тапки на шнурках, мы с Дарëной выдвинулись к лесу. Шли довольно долго по деревне, пока не вышли на дорогу, идущую акурат вдоль плотной стены сосен.

— Ну, берегитесь! — сказала я решительно, скорее самой себе, и кинулась с топором на колючие ветки кустарника.

Острие пружинило, отскакивало. Один раз чуть не хлопнуло мне обухом по лбу. Но на ветках не появилось ни одной зазубринки.

— Ладно, — вымотанная, сдула со лба прядь волос. — Давай пройдем дальше. Может быть там…

Дарëна сочувственно кивнула. Было видно, что моя затея не кажется ей хорошей. Но она предпочла молча дать мне самой убедиться в тщетности собственных усилий.

Мы шли вдвоем вдоль линии леса по дороге, периодически проверяя на прочность живую изгородь. Без шансов. Чем больше я пыталась прорваться сквозь неё, тем сильнее царапалась о колючки и понимала, что Даша была права. Здесь я не пройду. И никто не пройдет. Даже зацепиться за стволы сосен и, как Тарзан, перескакивать с верхушки на верхушку тоже не получится. Кусты так плотно закрывали собой стволы деревьев, что ближе, чем на несколько шагов приблизиться к ним не удавалось.

— Домой? — спокойно спросила моя спутница, когда солнце скрылось за деревьями, делая тени непропорционально длинными.

Я кивнула. Обреченно. Поверженно. Таким было сейчас мое состояние. Я останусь здесь. Останусь навсегда. И, хоть все вокруг мне даже в какой-то степени нравилось — люди совершенно не проявляли никакой агрессии, напротив, были приветливы и дружелюбны; воздух был кристально чистым, свежим; работать вместе с Дарëной мне тоже понравилось, — все это было мне чужим. Где-то там, за зеленым «забором» осталась моя реальная жизнь. Такая скучная, серая, однообразная. И такая моя.

Оптимизм растворялся в отчаянии, прорываясь наружу солеными слезами. Второй раз за день. Не помню, когда в последний раз я столько плакала.

Дарëна держала меня за руки, крепко сжимая кисти, и наблюдала мой приступ уныния. Я зажмурилась, прогоняя последние капли из глаз.

— Знаешь что, — неожиданно строго, решительно сказала Дарëна. — Ты выберешься отсюда. И вернёшься домой. К маме. К Андрею. И я буду не я, если тебе не помогу.

Она снова обняла меня, погружая в тепло и спокойствие, которое от неё исходило. Я не сдержалась, обхватила обеими руками её худенькую фигурку и благодарно всхлипывала, ощущая, как мне щекочут нос волнистые волосы девушки. Калейдоскоп из чувств смешался сейчас во мне. Страх и сомнение перепутались с удивлением и благодарностью. И последнее чувство было, пожалуй, сильнее.

В этом пока непонятном для меня месте, помимо непролазных лесов, говорящих животных и моего необъяснимого сюда попадания, было странным и ещё кое-что. Его жители. Изоляция, по-видимому, искоренила в них подозрительность и недоверие, страх перед чужаками. Если все правда и жители не выезжали отсюда, потому что не могли, следовательно, и посторонние извне попасть сюда тоже не сумели бы. Значит не было чужаков. Некого бояться. А живя сообща, одной большой семьёй, они научились уважению и радушию, мирному сосуществованию. Научились заботиться друг о друге, любить и помогать даже незнакомцу.

Вот и Дарëна. Знает меня чуть больше суток, а уже готова кинуться на помощь, даже не подозревая, чем эта помощь может ей обернуться. Признаться, я и сама не подозревала… Она и её семья готовы были дать мне жилье, хотя впервые видели. В моем мире такое едва ли было возможным.

И хоть мне было неловко за то, что я так легко принимаю предложенную поддержку, иного выхода у меня не было. Но помощь пришла, откуда не ждали.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 6

Кукушки

По моим подсчетам, я провела в деревне около недели. Успела ещё сильнее привязаться к Дарëне, её семье, дому. Местные жители здоровались со мной, принимая за свою.

Каждое утро вместе с рыжей мы выгоняли корову, кормили животных, которые упорно молчали, только скашивая глаза в мою сторону. Случалось, я помогала Ульяне с приготовлением пищи. Она научила меня готовить в дровяной печи, даже однажды пекли пироги с капустой. Глядя на меня, интерес проявляла и Дарëна. Мать, ворча, все же допускала дочь до готовки, хоть и продолжала пристально следить за её действиями. Когда Ульяна отвлекалась, я старалась научить рыжую тому, что знала сама.

Даша зашила порванное мною платье. И халат. Платье в итоге было мне подарено, как и кожаные мокасины к нему в тон.

Я постепенно привыкала. Перестала бояться. Научилась принимать каждый день, словно он был подарком. Иногда даже проскальзывала мысль, что можно было бы и правда остаться здесь насовсем. Этакая утопия. Райский уголок, где живут добрые люди, лишённые таких пороков, как зависть, подлость, предательство. По словам моей новой подруги, ничего такого за всю свою жизнь она не припомнит. Мелкие ссоры, дрязги, но не более. Было бы сложно поверить в это, если бы я не видела весь этот мир своими глазами.

— Жееень! — Дарëна бежала ко мне со всех ног и кричала аж с начала улицы. — Женька!

— Да что случилось то?! — я поставила ведро на землю и обеспокоенно смотрела на приближающуюся девушку.

— Кукушки!

— Какие кукушки?

— Праздник кукушки! На площади, вечером. Идём?

Глаза рыжей снова источали волны света и радости.

— Идем, — ответила я. Даже если я нахожусь здесь не по своей воле, это совершенно не значит, что нельзя веселиться.

Девушка прыгала на месте от радости, как ребенок. Сколько же в ней энергии и этой самой непосредственности.

— Только надо подготовиться… И воды принести… И подоить