Магия большого города. Провинциалка (СИ) - Мягкова Нинель

Ясно всё. Бывший чей-то фамильяр, почувствовал от меня эманации и прибежал подпитаться. Я сочувственно почесала чёрную щечку, контрастирующую с белым пузиком. Где же твой прежний хозяин? Сбежал и бросил тебя, или же был казнен? Судя по старательности, с которой кот избавлял меня от свидетельств недавней волшбы, он давно не подпитывался толком. Бедолага!

Животные всегда норовили подобраться поближе к магам. Особенно полезными были кошки. Они наиболее вольготно себя чувствуют в потоках энергии, некоторые даже сами умеют преобразовывать их — по мелочи. Мышку там выманить или с искоркой поиграть. А уж на заклинание прибегали быстрее ветра и поглощали остатки магии в виде свечения и прочих побочных эффектов. Чернильные линии на моих пальцах исчезали на глазах, повинуясь движениям шершавого язычка. Свободной рукой я благодарно потискала острые уши. Повезло, не придется ждать, пока предательские пятна рассосутся сами собой!

Кот мурлыкнул и перехватил другую ладонь.

Тех магов, у кого имелись фамильяры, ловили реже. Просто потому, что все признаки заклинаний исчезали в секунды. Матушка упоминала, что до Великой смуты существовало целое направление зоомагии, направленное на развитие энергетического симбиоза между человеком и зверем. Когда простые горожане заметили эту зависимость, владельцы животных разом подпали под подозрение. К счастью, исследования в полном объеме до обычных людей не дошли, но и без этого пернатых и хвостатых в городах чуть не повывели. Спохватились только, получив волну полузабытой болезни — чумы, которую разнесли расплодившиеся крысы. К счастью, переболели люди в основном легко благодаря вовремя поступившей вакцине — всё же со средних веков медицина немало шагнула вперед, в том числе благодаря магам-алхимикам, о чьём вкладе в нее предпочли быстро забыть.

Но изничтожать ни в чем не повинных зверушек перестали.

Сейчас, к моему счастью, снова стало модно держать дома птиц и четвероногих питомцев. Чаще, правда, заводят канареек и экзотических попугайчиков из южных стран, а не чёрное мрачное страшилище, как мой скворец, но это уже дело вкуса каждого, осудить за наличие пернатого в доме не имеют права. Иначе и не знаю, как бы выкручивалась, Бенджамина я бросить бы не смогла. Нашла его в подлеске крохотным птенцом, выходила, вырастила и ни за что не оставила бы на растерзание жителям Сен-Саммерса. К счастью, в маленьких поселках к питомцам относятся куда благосклоннее. В конце концов, у каждого второго во дворе или кошки, или собаки, про птиц вообще молчу.

А вот в городе, тем более в столице, всех владельцев живности по умолчанию берут на карандаш. Никакой дополнительной регистрации не требуется, но соседи на них смотрят вдвойне пристально. Живы еще те, кто стрелял в бродячих котов, подозревая в них пособников зла, то есть магов.

Надеюсь, что хозяин дома не из таких озлобленных.

Раньше, в расцвет магической эпохи… то есть в засилье магического беспредела, как принято теперь выражаться в приличных изданиях, его бы подняли на ноги за несколько месяцев. Нынешняя медицина, к сожалению, еще не достигла и близко подобных высот. Без дара, как оказалось, заглянуть внутрь человеческого тела не так-то просто, тем более — поправить столь тонкую материю, как чувствительность конечностей. Вот и приходится бедолагам доживать век неполноценными, ловить сочувственные взгляды здорового окружения и медленно сходить с ума от безысходности. Многие начинали вымещать отчаяние на подвернувшихся под руку — ближайших родственниках или вот животных.

Жаль, что помочь я ему не смогу, даже если захочу. Разве что отправить на тот свет… но вряд ли он согласится на подобное предложение. Людям, даже безнадежно покалеченным, свойственно чаще всего выбирать жизнь, пусть она и похожа скорее на существование.

Немного полюбовавшись на абсолютно чистые, нормальные руки, я открыла клетку, предоставляя скворцу свободу передвижения и позволяя новым соседям познакомиться. Птиц склонил голову набок, пристально рассматривая хвостатого гостя. Кот подергивал ушами, но бросаться в атаку не спешил — тоже наблюдал. Чуял подвох, только не понимал, где именно.

Порода у Бенджамина редкая. Я и сама ее не сразу определила, да и матушка никогда хэмпширских скворцов не видела. Впрочем, если верить учебнику по биологии, вырастали они до размеров пони, летали по ночам и воровали детей, но добрые люди их истребили полностью. Немудрено не узнать.

Ну, по последнему пункту почти правда. Больше я ни одного представителя вида не встречала, мой питомец уцелел не иначе как чудом. Где его родители не знаю, гнезда поблизости я тогда не нашла. Что же касается размеров и прочего — у страха глаза велики, что еще сказать. Скворец ничем не отличался от своих дворовых товарищей, разве что оперение блестело сильнее, да беседы со мной он вел почти осмысленные — но то его личные заслуги. Отсутствием аппетита и необщительностью Бенджи никогда не страдал.

Мы с ним понимали друг друга с полуслова. Обычно. Когда наши мнения не расходились. Если же я смела возражать или еще хуже, запрещать что-то, в ход шла тяжелая артиллерия. Он надувался, садился на жердочку и начинал старательно умирать. Использовалось всё — тяжкие вздохи, потусторонние скрипы, надрывный кашель чахотки в финальной стадии… в первый раз я чуть не побежала за ветеринаром. Одумалась в последний момент, осознав, что уж специалист-то по зверям опознает моего питомца в момент, и тогда объясняй, откуда он у тебя и почему не отнесла куда следует.

Да, по закону я должна была сдать Бенджи в приют для особо опасных животных. Жили они там недолго, а особо редкие особи еще и подвергались опытам, так что предписание сие я по понятным причинам решила проигнорировать.

— Не хулиганьте! — строго погрозила я обоим пальцем и пошла в ванную. На всякий случай, перед тем как закрыть за собой дверь, убедилась, что все предметы, которые могут упасть и разбиться, находятся в относительной безопасности. Кроме пресловутой вазы с сухостоем, но животные к ней вряд ли полезут. Воняет она для них страшно. Стоило повернуться ручке и щёлкнуть замку, как за дверью затопотали лапы и захлопали крылья. Улыбаясь, я включила воду… и едва успела отпрыгнуть к стене. Из душевой лейки вместо воды повалил обжигающий пар. Труба, по которой он поступал, задергалась в припадке, и вниз обрушился пронзительно-ржавый водопад. Платью пришёл окончательный и бесповоротный конец. Такое уже вряд ли отстирается, даже с магией. Хорошо, я закрыла собой приготовленную рубашку и полотенце, они не пострадали.

Напор был удивительно сильным, я ведь только тронула кран. Впрочем, скоро поток иссяк, и из мелких дырочек заструилась более чистая вода, пусть и нещадно воняющая порченым металлом.

— Им тут, похоже, всю канализацию прочистить нужно, — недовольно пробурчала я и вытянула было руку, чтобы сплести руну, но призадумалась. Вода копилась и ржавела долго. Если сейчас она пойдет чистенькая, как из родника, у хозяина возникнут вопросы. Лучше я с утра ему нажалуюсь, убедительнее получится. Пусть сантехника зовет или сам исправляет — не знаю уж, как. Главное, чтобы я виноватой не осталась.

Не без сожаления закрутив обратно кран, я насухую почистила зубы, влезла в ночнушку, остро чувствуя всем телом свою нечистоплотность, и залезла в постель. Питомцы, старый и новый, успели по ней порядком потоптаться, кроме того, каким-то неимоверным образом сдвинули тяжеленный пуф в ногах и перекосили небольшой круглый ковер рядом с печкой. Что характерно, вазу они не тронули, и книги лежали по-прежнему безупречной стопкой. Бенджи всегда отлично знал, что можно, а что нельзя, но что и кот проявит несвойственное его брату благоразумие, я даже не ожидала. Удивил, и приятно.

— Спокойной ночи! — сонно пожелала я им. Скворец добродушно прочирикал в ответ что-то ласковое, не отвлекаясь от чистки перьев. Настроение его явно улучшилось, меня даже простили за долгое заточение в клетке. Кот, недолго думая, запрыгнул сверху на покрывало, потоптался мне по ногам и улегся поперек них, придавив колени теплым грузом. Под его басовитое мурлыканье я и задремала.