Тридцать монет на сундук Мертвеца и тринадцать зомби в придачу (СИ) - Шторм Милана

Я счастлива.

Я снова посмотрела ему в лицо, а он тяжко вздохнул. Весь его вид говорил о том, что он очень жалеет, что решил мне помочь.

— Ну и чего ты на меня теперь все время смотришь? — как-то обреченно спросил он.

— Скоро узнаешь, — я счастливо улыбнулась. — Прости за чай. И за все остальное.

— Ты точно не в своем уме, — заключил он.

— Уходи, — мне до такой степени хотелось насладиться своей свободой, что я едва ли не подпрыгивала.

Он разочарованно посмотрел на меня, а потом развернулся и отправился к выходу. Монеты остались у него, и я была счастлива от этого. Пусть теперь он с ними развлекается, а мне хватило.

Неважно, что все мои слуги бездвижны. Неважно, что зачарованная лопата пришла в негодность. Главное то, что я теперь не проклята!

А с остальным разберусь. Теперь, когда мой мир перестал быть таким унылым, это не потребует большого труда!

Нужно срочно идти гулять! Смотреть на людей и нелюдей, наслаждаться их видом, радоваться тому, что они — живые!

От избытка чувств я чуть не забыла, что на мне ночная рубашка, поверх которой накинут плащ. Но какое-то шестое чувство сказало мне, что для первой свободной прогулки нужно приодеться.

Приодеться было тяжело без служанки, но я справилась. Напялила на себя лучшее платье: из кремового бархата, украшенное шелком и кружевами. Корсет затянула кое-как, но тут уж ничего не поделаешь… Натянув перчатки и плащ, я, счастливо улыбаясь, шагнула за порог своего дома, намереваясь гулять всю ночь.

Улица, как назло, была пуста. Вот честное слово, совершенно пуста! Когда такое было? Город никогда не спит, а сейчас еще и не слишком поздно!

Но ничего, я все равно была полна решимости найти людное местечко. В конце концов, в Городе Тысячи Рас целая прорва всяких баров, ресторанчиков и прочих питейных заведений, где каждую ночь гуляют сотни существ! А у меня повод хорошенько выпить!

Вот, например, бар «Пьяная Роза». Совсем недалеко, прямо за углом!

Туда-то я и отправилась, весело посвистывая. Мысли о Даге не терзали меня, кроме того, что я свободна, я вообще ни о чем больше думать не могла! Ничего, справится. Он — мужик, в конце концов, они вообще менее эмоциональны. Может, ему вообще понравится жить в мире мертвых с пустыми глазами?

Ну а что? Мало ли…

Поднявшись на крыльцо, я решила повеселиться. И открыла дверь с ноги, чтобы привлечь как можно больше внимания. Пусть они на меня смотрят! Пусть. Я хочу видеть их живые глаза!

Но что-то пошло не так. Совсем не так, как я хотела. Потому что, когда я переступила порог «Пьяной Розы» на меня уставилось порядка двадцати… мертвецов.

Я сглотнула, не веря в то, что вижу.

— Зд… расте, — прошелестела я, вглядываясь в их лица. Зомби. Они все были зомби!

Они все были ДЕМОНОВЫМИ ЗОМБИ!!!

— Девка, ты чего? — пробасил какой-то здоровяк с вываливающимися орбит глазными яблоками.

Я чего? Я ничего! Я… кажется, сейчас начну очень громко кричать и топать ногами. Только мысль, что вся эта мертвая орда примется меня утешать (или не утешать, но точно парочка поближе подойдет), останавливала меня от этого шага.

— Я… так…

— Дверь зачем ломать? Совсем людишки совесть потеряли! Ты что, надписи не видела? — зомби за барной стойкой грозно посмотрел на меня пустыми глазницами. При этом он продолжал натирать бокал какой-то тряпкой, и меня от этого действия почему-то замутило.

Какой еще надписи? Погодите-ка, кажется, я начинала припоминать… Чтоб меня! «Пьяная Роза» — бар для оборотней, вендиго и прочих лохматиков! Людей здесь не обслуживают!

— Да ладно тебе, Кэмпбелл, не ругайся. Смотри какая миленькая. И стерва, наверное, как моя соседка, — рядом со мной оказался один из посетителей. Кажется, оборотень.

— Пусть валит отсюда, — буркнул бармен. — Выпроводи ее, Артих. Сейчас навоняет здесь своим людским духом, до полнолуния не выветрится!

— Это кто еще здесь воняет, — буркнула я, от расстройства забыв, что я стою посреди бара, до отказа заполненного не самыми дружелюбными и безобидными существами.

— Точно, стерва! — восхитился тот, кого назвали Артихом, и, схватив меня за плечи, потащил к выходу. — Не место тебе здесь, девчонка. Человечкам вообще лучше не соваться сюда, а уж тем более таким тощим, как ты.

— Я не тощая, — попыталась огрызнуться я.

— Угу. Хотя, по сравнению с одной моей знакомой ты за пышку сойдешь! — хохотнул Артих. — Вали отсюда!

И с этими словами он вытолкнул меня на крыльцо и закрыл дверь.

Мир снова перестал быть живым, и сейчас, оказавшись на морозе, я действительно могла себе позволить поорать, потопать ногами, повыть…

Но на душе внезапно стало пусто, будто вместе с миром мертвой стала и я. Надежда умерла, едва родившись, и сейчас единственной моей мыслью было: «а пошло оно все к демону».

Толком ничего не видя перед собой, я отправилась обратно домой, вяло вспоминая, есть ли у меня веревка, и где она лежит.

Еще мыло нужно. И люстра повыше. Я больше не могу. Я устала. Лучше бы не было этих минут свободы, лучше бы я не вспоминала, что потеряла, схватив те проклятые монеты десять лет назад. Я ведь почти привыкла к этой жизни! Может, и привыкла бы окончательно, но проклятие не давало мне смириться с судьбой.

А сейчас, когда я вспомнила, что это такое: быть по-настоящему живой и жить в по-настоящему живом мире, утрата этого подкосила меня окончательно.

Зайдя домой, я приступила сразу к делу: нашла в кладовой веревку, хорошенько намылила ее, с пятьдесят второго раза смогла завязать нужный узел, закрепила петлю на люстре в гостиной.

На самом деле, то ли я в процессе успела вздремнуть, то ли просто все делала медленно, но когда я встала на табуретку и закинула на шею петлю, за окном уже занимался рассвет.

Ну и ладно. Какая разница-то?

Больше ничего не мешало мне перестать жить.

Вздохнув в последний раз, я закрыла глаза и решительно спрыгнула с табуретки, надеясь, что сразу же сломаю шею и умру.

К сожалению, у этой жизни еще были на меня планы.

Потому что в полете меня поймали чьи-то сильные руки.

— Вот это я вовремя заглянул… — пробормотал Даг мне в ухо.

— Опять ты? — я на стала открывать глаза, надеясь запомнить его именно живым, таким, каким я видела его совсем недавно.

— Ну я… — хмыкнул он. — А ты не рада?

— А по мне не видно?

— Знаешь… — он продолжал держать меня на руках и мне внезапно это нравилось. Пока не видела его зомби, он был теплым. Живым. — Это так странно..

— Что: странно?

— Жить в мире мертвецов.

Я, не выдержав, открыла глаза. Даг все еще виделся мне нормальным.

— Ты… значит, ты все-таки тоже проклят… — жадно вглядываясь в каждую черточку его лица, прошептала я.

— Очевидно, да… — улыбнулся он. — Но тебя я вижу живой.

— Ты… — я задохнулась от внезапной догадки. — Ты специально взял монеты! Ты знал, что они прокляты, но все равно их взял! Почему?

— Потому что так было нужно, — серьезно ответил он и аккуратно опустил меня на ноги.

— Кому, — вцепившись в его плащ, прошипела я.

— Может быть тебе? — подмигнул он.

— Кто ты такой? — я отпустила его и шагнула назад, оказавшись возле перевернутой табуретки. Висевшая на люстре веревка мазнула меня по щеке.

Он поджал губы. А потом улыбнулся.

— Пожалуй, ты можешь называть меня своим лучшим другом, — ухмыльнулся он.

— А если я не хочу? — с вызовом спросила я.

— Тогда не называй, — покладисто отозвался он. — Но в этот раз без чая я точно не уйду.

Я выругалась. Длинно, грязно, витиевато. Пожалуй, я умудрилась упомянуть всех демонов Геенны и всех родственников Дага до седьмого колена в самых разных позах.

— И пока будешь готовить чай, помой-ка себе рот, — кажется, он даже обиделся.

Но я не собиралась извиняться. Если этот полудурок по своей воле себя проклял, то теперь пусть терпит. Он ведь прав. Если мы видим живыми только друг друга, нас действительно можно назвать лучшими друзьями.