Отражения (СИ) - Соловьева Екатерина

Вдруг книга громко чихнула. Гермиона вздрогнула.

— Ну-с, ну-с, кто у нас здесь? Молодая миссис Малфой? Что за легенду вы хотели бы послушать?

— Эм, — смутившись, сказала Гермиона. — Герр Маннелиг. А вы что, будете её рассказывать?

— Петь! — сердито ответила книга. — Конечно же, петь!

--------------

«Герр Маннелиг» (швед. Herr Mannelig) — средневековая скандинавская народная баллада, является одним из самых известных произведений средневековой народной музыки. Баллада рассказывает о женщине-тролле, которая была влюблена в рыцаря Маннелига и желала стать человеком. По распространённой в Скандинавии легенде, тролль мог стать человеком, если другой человек полюбит его. Однако, несмотря на все обещанные троллихой волшебные дары, герр Маннелиг отверг её любовь, особенно подчёркивая, что троллиха не является христианкой.

Эту легенду поёт очень много коллективов, но лично мне нравится только этот вариант:

Его можно прослушать затем, чтобы представить, как пела книга.

------------------

Книга деловито откашлялась и затянула хорошо поставленным оперным голосом:

— Однажды ранним утром в предрассветный час,

Когда гомон птичий не слышен,

Раздался девы-тролля тихий нежный глас,

Сладко рыцарю так говоривший:

«Герр Маннелиг, герр Маннелиг, супругом будь моим,

Одарю тебя всем, что желаешь!

Что только сердцу любо, получишь в сей же миг,

Лишь ответь мне — да иль нет?»

«Дарую тебе дюжину прекрасных кобылиц,

Что пасутся средь рощи тенистой.

Они седла не знали, не ведали узды,

Горячи и как ветер быстры».

«Твоими станут мельницы от Тилло до Терно,

Жернова их из меди червленой,

Колеса их — не сыщешь чище серебро,

Только сжалься над девой влюбленной!»

«Прими мой дар чудесный — сей острый светлый меч,

Он пятнадцать колец злата стоит.

Дарует он победу в любой из ярых сеч,

Им стяжаешь ты славу героя!»

«Я дам тебе рубаху, коей краше нет,

Что не сшита из ниток иглою.

Не видан тут доселе столь чистый белый цвет

— Шелк тот вязан умелой рукою».

Но рыцарь рек надменно: «Ступай с дарами прочь

— Ты не носишь святое распятье!

Тебе не искусить меня, дьяволова дочь,

Мой ответ тебе — божье проклятье!»

И горько зарыдала дева-горный тролль,

Прочь ушла, безутешно стеная:

«Зачем ты гордый рыцарь, отверг мою любовь?

Почему ты так жесток?»

Книга умолкла и спросила, явно напрашиваясь на комплимент:

— Ну как, понравилось? Я, правда, могу и повыше октаву брать, просто меня давно никто не откры…

Гермиона захлопнула её. Она почувствовала, как адская злость скрутила горло. Так её ещё никогда не бесил, даже Рон. Она готова была убить Малфоя.

«Троллиха? Отверг мою любовь, да?! Дьяволова дочь?!»

— Да как он мог… Мерзавец!

Обида захлестнула с головой.

«Так значит, он брезгует мной? Троллиха означает грязнокровку! А я, значит — не более чем жалкая марионетка, которой можно вертеть, как хочешь?!»

Поскольку хмель ещё не выветрился из головы, решение созрело мгновенно. Ведьма ураганом пронеслась по вечернему мэнору и фурией ворвалась в кабинет «свёкра». Как и ожидалось, Люциус невозмутимо дымил трубкой, изучая какие-то бумаги, а Прытко-Пишущее Перо за его спиной что-то торопливо писало на длинном пергаменте.

— Как вы посмели? — бросила она. — Как смели вы… меня — с троллихой сравнить?!

Малфой выпустил колечко дыма и оторвался от мундштука.

— А что тебя так удивило? По-моему, весьма удачная аллегория.

— Я никогда, слышите, никогда вам не навязывалась! И о любви не пела! Если вы вдруг ослепли, я — красивая девушка, а не какая-нибудь там троллиха!

— Моё чувство прекрасного с тобой совершенно не согласно.

Гермиону затрясло от обиды и ярости.

— Знаете, кто вы?! — бросила она Люциусу. — Вы — тролль!

— Ты забыла добавить «сэр», — флегматично заметил Люциус, переворачивая лист.

— Я этого просто так не оставлю! Вы за это заплатите!

Дверь кабинета бахнула с такой силой, что с потолка пылью посыпалась побелка. Люциус чихнул, и бумаги со стола разлетелись в разные стороны.

— Вот ведь какая невоспитанная особа!

* * *

Утро Люциуса началось прекрасно. Контрастный душ, бритьё, свежая рубашка и горячий кофе с беконом и тостами. Гермиона была вчера доведена до бешенства и временно выведена из строя, так что его светлость отомщена и довольна. Он, наконец, поставил её на место, чтобы она вернулась с небес на землю и не мечтала, что их связывает хоть что-то, кроме постели. Пусть нянчится со своим «Ронни» и вздыхает себе по Уизли.

В глубине души Малфой всё же сознавал, что причиной всему то, что его банально злило поведение новой Гермионы. Та, здешняя, была привычной в своей стервозности и вполне предсказуемой, но эта же…

Одно только воспоминание, которое он видел в думосбросе, озадачило его. Гермиона рассыпала по комнате солнечных зайчиков, и это было неожиданно красиво. И сама она сияла, купаясь в этих огоньках, как настоящее чудо.

Но из себя выводило другое. Мало того, что Гермиона имела наглость прервать его прикосновения вчера на скачках, так ещё и не скрывала, что его персона ей до известного места. А Люциус не любил, когда ему отказывали, да ещё и так бесцеремонно.

Он попросил у Хэнка хрустящий номер «Ежедневного Пророка» и удобно расположился в любимом кресле, намереваясь продегустировать свежие новости перед началом рабочего дня.

И не сразу заметил, что Жюстина Малфой в старомодном чепце с портрета напевала что-то так, что у неё тряслись дряблые щёки. Люциус прислушался.

— Жил да был под мостом

Старый-старый тролль!

Бил облезлым хвостом

В белой шерсти моль!

Пил просроченный эль

И пых-пыхтел трубкой,

И глядел снизу вверх

Дамочкам под юбки!

— Что это за гадость? — брезгливо удивился Люциус. — Где вы услышали этот пасквиль?

Жюстина обиделась и поджала губы. Но тут же чуть дальше по галерее чей-то портрет продолжил песенку. Люциус подошёл и увидел, как почтенный Арманд Малфой в чёрном шапероне, откашлявшись, хрипло продолжает дело родственницы.

— Старый тролль,

Лысый тролль

Пьёт дешёвый эль!

Старый тролль,

Лысый тролль

Это Вам не эльф!

Как-то раз по весне

Мирно тролль дремал.

И с моста на него

Кто-то вдруг упал.

«Ох, ты ёж… это что ж…

Там же высота!

Кто же ночью на лёд

Прыгает с моста?»

Старый тролль,

Лысый тролль

Любит полных дам.

Старый тролль

Лысый тролль:

«Здравствуйте, мадам!»

— Какого лысого гоблина происходит? — возмутился Люциус. — Что это за дрянь вы распеваете? Замолчите немедленно!

— Мне и при жизни никто не указ был, а по смерти и подавно! — огрызнулся Арманд и с ехидной улыбкой продолжил:

— Дама плачет навзрыд:

«Муж ушёл к другой.

Ты, толстуха, кричит,

Ухожу к худой!».

Тролль платочек ей дал

И горячий эль.

Мощной лапой обнял,

Заходя на цель!

И тут к ужасу Люциуса вся галерея предков подхватила эту похабную песенку:

— Старый тролль,

Лысый тролль

Не упустит шанс.

Старый тролль,

Лысый тролль

Дважды даму спас!

— Ну… Гермиона! — выдавил Люциус, побелев от ярости. — Лысый, значит?! «Пыхтел трубкой»?!

Он бросился по галерее на второй этаж, провожаемый дружным напевом предков, которые рефреном повторяли особенно оскорбительные строчки про «дважды даму спас». На пути ему встретился призрак Нейтона Малфоя, который с благодушной улыбкой фальшиво выводил:

— И живёт под мостом

Старый-старый тролль!

Он с пушистыми хвостом

Ходит, как король!

Пьёт коньяк и вино,

Шерстка завита!

Дамы летом и весной

Падают с моста!

Люциус мстительно оглушил его Ступефаем, забыв даже о том, что на призрака заклинания не действуют, и ворвался в спальню Гермионы. Но её там, конечно, не было.