Хозяйка Тишины (СИ) - Снегова Анна

Я смотрела на него снизу вверх, кусая губы, и в моём сумасшедшем мозгу его слова сокращались, складывались и превращались в «Ты – моя последняя надежда. Ты мне нужна».

Небо, дай мне сил пережить это испытание!

Я ушла вперёд, прижимая к груди Совёнка и наглаживая, чтоб успокоить. Привычной лёгкой походкой скользя меж кустарников – идти было легко, трава здесь уже по-осеннему пала под дыханием Тишины, которая, видно, осталась в такой ярости прошлой ночью, что вымещала её на том, что под руку попалось. Попались берёзки. Она выпила их жизненную силу до самого дна – и теперь они мертвы, а я даже не могу остановиться и вызвать рунный круг, чтоб подновить защитные чары и на этом месте снова могло хоть что-то расти. Ничего – вернусь потом и сделаю. Когда всё закончится.

Чужак застыл позади и почему-то не торопился меня догонять – я спиной чувствовала пристальный, изучающий взгляд.

Бросила через плечо:

- Ну что, вы идете? Не бойтесь, здесь ничего опасного – Тишина перекусила и до вечера не покажется.

С угрюмым то ли ворчанием, то ли уже рычанием сероглазый за моей спиной высказал всё, что он думает о раздражающих лесных жителях. Но всё-таки «отмер» и последовал за мной, хрустя лесным палом и чертыхаясь на слишком низкие ветки. Я снова улыбалась.

«Тэми… Тэми, что тут у вас произошло? Ты выяснила хоть, кто он? Чего ему от тебя нужно? Чему ты улыбаешься?!»

- Ничему. И я понятия не имею, кто он. Знаю только, что я ему нужна, - шепнула я в ответ.

«И это что, повод для радости?! Мне вон тоже мышки нужны, когда я на ночную охоту вылетаю! Оч-чень даже нужны!! …Эй, ты меня слушаешь вообще?! И кстати – в какой это такой дом колдуньи ты его ведёшь?»

Я ещё больше понизила тон.

- В старую землянку, где Верда жила. Он обещал уйти из лесу, если никого там не найдёт.

«Тэмирен, ты когда-нибудь меня точно в могилу сведёшь своими сумасбродными планами!!» - Совёнок извернулся и клюнул меня в палец. Нет, в чём-то сероглазый прав – временами мой птиц становится похож на сердитую курицу. «И вообще – ты помнишь, сколько туда топать?! До вечера лишь бы добрались в ту часть леса! А там и Тишина выползет, как стемнеет. Проголодавшаяся. А ты всю прошлую ночь не спала и устала».

Я пожала плечами.

- Подумаешь. Ну, значит в землянке и заночуем. На ней полно охранных заклинаний после Верды осталось, Тишина туда не сунется. А утром как раз он уйдёт и оттуда за день успеет добраться до границы Тихого леса. А мы с тобой на радостях испечём пирог. Хочешь?

Совёнок посмотрел на меня, разинув клюв.

«Ты сама хоть понимаешь, что несёшь? Это и есть твой гениальный план?! Остаться там на ночь?! Вот с этим вот громилой?! Так, всё… дай хоть полюбуюсь на тебя напоследок. Спасибо за много лет дружбы, я буду вспоминать тебя незлым тихим словом…».

И пернатая язва распластала крылья по моим рукам, обнимая в притворном участии.

Под шум крови в ушах, под ощущение давящего чужого взгляда меж лопаток, под шорох тяжёлых шагов всё ближе, до меня и правда начала доходить вся глубина сумасбродности моего изощрённого плана по выдворению чужака из Тихого леса.

Глава 9

Я решила поменьше болтать, чтоб не демаскироваться случайно. И дальше мы шли шаг в шаг молча. Этот мужчина точно был не из разговорчивых - я успела убедиться к тому времени, как день перевалил на вторую половину, а он не сказал мне и парочки слов, кроме нескольких уточнений, в каком направлении двигаться.

Всё дальше и дальше в глушь – и наконец, снова с головой в пышную летнюю зелень, не тронутую дыханием Тишины.

Тихий лес похож на яркую картину, написанную разноцветными мазками. Там, где защитные чары сильны, всё растёт и цветёт буйным цветом и лето стоит почти круглый год. Как только где-то чары ослабли, мой лес сразу даёт знать желтеющей листвой, и я спешу прочнее оградить это место от зла. Так и брожу весь год по своим владениям – совершаю вылазки то в одну, то в другую сторону, а заодно лечу и защищаю магией живущее в чащобе зверьё.

В общем, выносливости мне не занимать, и шагать полдня почти без привала не в новинку. Вот только…

Желудок неожиданно громко даёт знать, что я ничего не ела со вчерашнего обеда.

И хотя я вижу по недовольству, мелькнувшему на миг в глазах чужака, что ему не терпится продолжить путь… и догнать колдунью… он кивает в сторону. Там придавило подлесок здоровенное мшистое бревно – ствол поваленного в грозу дерева с расщепленным краем.

- Пять минут! – хрипло командует сероглазый уставшим голосом. Я решаю потянуть время. Он, конечно, храбрится и не показывает виду, но после такой тяжёлой ночи сам едва держится. Пусть отдохнёт немного.

Достаю из сумки яблоко и морковку, которые твёрдо вознамерилась грызть как можно дольше. Совёнок презрительно морщится на мой обед и улетает в чащу, на охоту.

Вообще они с чужаком будто сговорились на этот счёт, потому что, когда мы остаёмся одни, тот неожиданно хмыкает, выразительно косясь:

- Ну я же говорил – заячья диета!

А потом достаёт из холщового мешочка, притороченного к поясу, тонкий продолговатый кусочек чего-то, насыщенно-бордового цвета, и я чувствую просто божественный аромат.

Мясо. Вяленое, с травами.

Ох.

Мясо я любила. И даже очень. Не любила охотиться и убивать животных – так и не постигла эту науку за столько лет сидения в лесу. Просто рука не поднималась. Совёнок первое время пытался таскать мне пойманных в лесу мышей, но быстро понял по моему лицу, что подарок не получился. А в деревнях, куда я совершала вылазки, мясо было слишком дорогим продуктом, крестьяне его и сами-то ели только по большим праздникам, так что за то немногое, что я могла предложить, выменять удавалось совсем чуть-чуть. Причём хранить было тоже негде, так что у меня бывало лишь несколько мясных дней в году.

Нет, не буду пялиться. Неприлично.

С удвоенным энтузиазмом я принялась грызть морковку, увлечённо созерцая красочный лесной пейзаж.

Тишина.

Вздох.

Морковку вырывают из моих рук, вместо неё суют кусок мяса.

- Это… - непонимающе начинаю я, круглыми глазами глядя на пиршество на своей ладони. Святотатственным кажется даже касаться такой вкусноты какой-то там перчаткой.

- Тихо! Не говори не слова, пока я не передумал, – обрывает меня чужак и с ожесточением вгрызается в остатки моей морковки.

Следующие несколько минут тишины наполнены блаженством. Растягиваю их, как только могу. Сероглазый расправился с морковкой, потом – в два укуса - с моим последним яблоком, и теперь сидит, бросая раздражённые взгляды то на меня, то на лес, порывается снова в путь, а я всё смакую по маленькому кусочку чудесное ароматное мясо. И конечно, веду себя ужасно эгоистично, и надо бы отдать больному… недавно больному… но это выше моих сил.

- Так, говоришь, отец и дед – охотники? – неожиданно вкрадчиво спросил чужак совсем близко. И когда успел подсесть?

Я закашлялась.

Меня от души хлопнули по спине так, что я сорвалась с бревна и чуть было не плюхнулась прямо в траву. Сероглазый удержал – схватил чуть повыше локтя, крепко сжал.

- Мда уж. И мускулов, прямо скажем, совсем никаких. Тебе не мешало бы хоть топором помахать на досуге, мелкий.

Я хотела было возразить, что для заготовки дров у меня тоже заклинание имеется… но промолчала. Грозовой взгляд совсем близко – пристальный, испытующий, острый. Жар кольца на пальце – оно раскалено, снова на пределе возможностей…

Прямо на колени чужаку прилетела дохлая мышь.

«Вот! Я всё видел. Может взамен съесть это. Заодно от тебя отвяжется».

Совёнок уселся мне на плечо, довольный после удачной охоты.

Сероглазый с проклятиями вскочил, стряхивая с себя подношение. Кажется, он тоже таким не питается. Я торопливо пересадила Совёнка на запястье и убежала вперёд. Снова прокладывать путь через спутанный лесной подлесок – и надеяться, что со спины незаметно, в каком смятении нахожусь.