Плен – не подчинение (СИ) - Рай Альмира

— А после? — уточнил, уже почти дойдя до двери. — Еще чудеса были?

— Да нет… — Старик развел руками и призадумался. — Люся, правда, говорила, что волчий вой слышала, когда за хворостом ходила. Перепугалась страшно, но обошлось. Обычно волки к нам так близко не подходят. Вот и все странности, пожалуй.

Я кивнул, толкнул дверь, сбросил с плеча девчонку. Закрыл замок. Сейчас будет ураган.

Глава 6 

Во мне кипела злость. Он просто издевался, видя, как я барахтаюсь от беспомощности. Чертов старик не понял ни слова, но зато я поняла, что мне врали.

— Ты говорил, что нет соседей! — завопила я, только придурок занес меня в дом и хлопнул дверью. Я знала, что будет дальше. Его взбесило то, что я просила помощи у другого, я видела, как загораются от злости его глаза. Для меня это значило только одно — он начнет доказывать, кто здесь главный. И конечно, способ у него только один. Но с меня хватит. Вторые сутки я ничего в этой гребаной жизни не понимаю, кроме того, что попала в западню к властному мудаку. Это не то, с чем я буду мириться. Нет! Нет, черт возьми!

— Кто ты такая? — заладил он опять, надвигаясь на меня скалой.

— Отвали, — процедила я, толкнув его в грудь и отскочив в сторону. — Ты соврал. Это мне следует задать тебе вопрос: кто, к черту ты такой, а? Может быть, это от тебя я сбежала, врезалась в то дерево и потеряла память? Может быть, ты и раньше удерживал меня здесь, как пленницу?

— Не неси чуши, — процедил он зловеще, находясь на грани взрыва. Наверное, я должна была это заметить, остыть, но сама не могла побороть накатывающую панику.

— А с чего мне теперь тебе верить? Ты сказал, соседей нет, но здесь есть люди. Старик помог бы мне, если бы не ты. Ты сказал, что отвезешь меня в город. Где твоя машина?

— Ты не…

— ГДЕ ТВОЯ МАШИНА? — заорала я.

А он все же спустил своего зверя с цепи. Псих перевернул рукой стол с такой силой, что тот врезался в стену и разломался. Но Мише этого показалось мало, так что он еще и табурет переломал пополам. А когда отбросил в сторону палки, взревел, как дикий медведь:

— ТЫ КО МНЕ ПРИШЛА! КТО ТЫ, МАТЬ ТВОЮ, ТАКАЯ?

— Я не помню!

— ВСПОМИНАЙ! СЕЙЧАС ЖЕ!

Он пошел ко мне. Злой. Страшный. И слишком сильный. А в глазах все тот же голод и безумие. Я была в отчаянии, когда побежала к плите, схватила сковороду с подгорелым омлетом и запустила ее прямо в перекошенную от злости рожу бугая.

В моих фантазиях это должно было оглушить его хотя бы на время. Тогда я бы запросто выполнила свой план побега. Но чугунная сковородка отлетела ото лба парня, как мячик. Это вообще как? Какого черта? Только еле заметное покраснение проступило на смуглой коже. Но он хотя бы застыл, смотря на меня с неверием, что отважилась на нечто подобное. Не веришь, значит?

Я сразу же схватила и вторую сковроду, поменьше. И да, тоже бросила, уже даже не глядя. Под руку попалась кастрюля — и ее запустила. Затем деревянную доску в форме груши, хотя от нее вообще толкну не было. Плевать! Тарелку — одну, вторую. Взгляд наткнулся на подставку с ножами. Я знала, что он отбивает все, что в него летит, и идет ко мне с одной единственной целью — придушить. Ну, может быть, трахнуть напоследок, а потом уж точно придушить. Но до самого толстого ножа я все же дотянулась, прежде чем его лапища сомкнулась на моих волосах, сжимая их на затылке. Моя рука и не дрогнула, когда я приставила лезвие к его горлу.

— Отпусти, — процедила я, все еще трясясь от гнева.

Он мог бы перехватить нож и сам меня им прирезать, его вторая рука была свободна, и я знала, что он ничуть меня не боится. В глазах не было ни капли страха, я теперь вообще не могла понять его мыслей. Он весь был одним сплошным напряженным комком.

— А то что? — пробасил придурок. — Убьешь меня? Думаешь, силенок хватит?

— А ты думаешь, что можешь просто делать со мной все, что тебе вздумается, и я не буду с этим бороться? — задала встречный вопрос. — Что бы ты там ни думал, я не твоя кукла. Не знаю, кто я. Но я живой человек, у меня должно быть хотя бы право выбора.

Не думала, что так быстро сдамся. Что ярость так легко отступит, оставляя меня наедине с этим монстром и всеми своими мрачными мыслями. Когда я не злилась и не отвлекалась на похоть, становилось больно. И очень страшно. В глазах защипало, а подбородок предательски задрожал. Вот только не хватало сейчас разреветься перед придурком, и тогда он точно воспользуется моментом. Боже, я себя ненавидела за то, что не могла вспомнить. У меня был брат, когда я была подростком. И это все. Я даже не знала наверняка жив ли он сейчас. Ищет ли?

— Ты… — Миша сцепил зубы, так и недоговорив. Я хотела отвести глаза, потому что больше не могла вынести его странный взгляд. В нем было что-то большее, чем всегда. Ни желания, ни голода, ни злости.

Я все еще крепко держала рукоять ножа у его шеи, когда по щекам покатились слезы, и смотрела на мужчину сквозь мутную пелену, даже не стараясь рассмотреть. Будто его и не было передо мной. Какая разница? Все равно ведь победит.

Он убрал мою руку. Завел ее мне за спину, вырвал нож. С грохотом бросил его в раковину. А после поднял меня, усадил на край тумбы и встал между моих ног. А после… ничего. Просто стоял так, бездействовал. Не наказывал меня, даже не пытался причинить боль в отместку. Его лицо сместилось, губы оказались возле моего уха. Он дышал тяжело, опять пытаясь успокоить себя. Я не пыталась. Слезы все равно безмолвно лились, а ком в горле не давал дышать ровно. Но его запах… Его шея и плечо у моего лица, его руки, упершиеся в столешницу по обе стороны от меня, весь он, вставший передо мной горой, действовали так странно. Почему он ничего не делал?‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нет! — ответила и оттолкнула его. И пока он не особо сопротивлялся, соскочила с тумбы и начала нервно расхаживать по домику, попутно поднимая все, что мы раскидали. — Не нравится мне ни дурацкое имя, ни ты, ни это место. Я хочу найти дом. Вспомнить все и найти. Ты обещал помочь. У нас было что-то вроде договора вчера. И знаешь, что, громила? Ты трахнул меня дважды, а я так и не получила обещанной помощи.

— Я накормил тебя и согрел! — возмутился он так, будто я самая неблагодарная пленница на свете. Когда он вот так складывал руки на груди, они надувались еще больше, и весь его вид пугал меня. В такие моменты приходилось напоминать себе, что он, конечно, дикарь, но боли мне не причинил. Даже после сковородок. Что же… Это давало надежду.

— Ты собираешься помогать или как? — спросила в упор. — Тебе ведь и самому интересно, откуда я свалилась. Ты все время смотришь на меня, как на врага нации. Но если ты такой охрененно прозорливый, что смог прочитать реакцию деда на меня, то разве ты не видишь, что я не вру?

Я свалила все, что собрала, на свободную тумбу, и бросила пригоревшую сковороду в раковину. Очевидно, что готовка не входит в список моих талантов. И я понимала, что здесь не переводят продукты. Миша точно об этом подумал, когда в недовольстве поджал губы и молча вышел из дома.

Мне стало даже немножко стыдно за то, что я так бурно отреагировала. Эмоции взяли верх и полились через край, но теперь, успокоившись, я пожалела. Опершись о столешницу и опустив голову, я набралась смелости и приняла мысль, что со мной случилось что-то очень плохое. Настолько, что мозг заблокировал воспоминания. Возможно, я ввязана в такие проблемы, что лучше никому о них не знать. Может быть, меня до сих пор ищет тот, от кого я сбежала. И точно не для того, чтобы погладить по головке. А дед? Он может не знать меня, но теперь знает, что я здесь.

Дверь скрипнула, и я испуганно отскочила. Громила втащил сани старика с какими-то бумажными свертками и тряпками. Еда! Я набросилась на упаковки, начиная разбирать каждую, и почти ничего из этого не казалось мне знакомым или хотя бы съедобным.