Снег на песке (СИ) - "Мурзель"

По дороге ей никто не встретился, похоже, все были в аукционном зале. Через несколько минут блужданий, ей удалось, наконец, найти выход. Сквозь ажурные ворота Бьянка увидела двоих стражников. С отчаянно бьющимся сердцем она толкнула тяжелую створку и вышла на улицу. Один из охранников лениво взглянул на нее, а второй, увлеченно занятый ковырянием в носу, не обратил никакого внимания.

Пытаясь не сорваться на бег, Бьянка завернула за угол, нырнула в темный узкий переулок и уже там припустила, как сумасшедшая, уносясь прочь от кошмарного базара, где товаром служила человеческая плоть.

Глава 7

Бьянка долго бежала в прохладном сумраке узких переулков. Прочь! Прочь отсюда! Ветер свистел в ушах, сапоги гулко стучали по мостовой. Она петляла среди стен, освещенных красноватыми пятнами мерцающих факелов, взбегала по ступеням и ныряла в тесные подворотни. Ей казалось, что за ней кто-то гонится. Страх и отчаяние толкали ее вперед, а запоздалые прохожие удивленно шарахались от нее.

Наконец, Бьянка выбилась из сил и, задыхаясь, привалилась к оштукатуренной стене, еще хранящей дневное тепло. Ей не верилось, что она смогла вырваться из цепких лап работорговцев. Неужели она свободна?

Но как быть дальше? Куда идти? Что делать? Нужно как-то разузнать, что случилось с Мией и придумать план ее спасения. Это будет нелегко — одной в чужом городе, в чужой стране, тем более в такой стране, как Алькантар.

В памяти всплыли слова Фариды: «Тебя спросят: «Кто твой господин?», и если ты не найдешь, что ответить, то любой мужчина имеет право взять тебя себе».

Проклятое общество, где женщина приравнена к скотине! Здесь будет не то что сложно спасти сестру, а неимоверно сложно просто остаться на свободе, ведь любая особь с членом между ног может назвать тебя своей собственностью.

Она здесь никто. В любой момент ее могут изнасиловать или похитить. При мысли об этом Бьянку охватила липкая дрожь. Одинокая молодая женщина в любой стране привлекает к себе внимание, а здесь и подавно. Каждому станет интересно, есть ли у этой зверушки хозяин, или можно ее присвоить.

Значит, быть женщиной не вариант. Придется притвориться мужчиной, по-другому здесь не выжить. А что? Свободная одежда скроет фигуру, грудь можно перевязать, лицо закрыть платком. Решено!

Осталось только придумать себе новое имя.

«Буду звать себя «Бен», — решила Бьянка. — Бен из Хейдерона».

Теперь нужно подумать о ночлеге. Таверна или постоялый двор? На это нужны деньги. Может в кушаке что-нибудь найдется, он кажется подозрительно тяжелым. Бьянка вышла на освещенное место возле жаровни, и убедившись, что вокруг никого нет, ощупала пояс. Так и есть! Потайной карман, а в нем — пригоршня монет. Негусто, но на первое время должно хватить.

Бьянка расправила плечи — она ведь теперь носит гордое звание мужчины — и уверенно зашагала по темной улочке.

Город уже спал и лишь потрескивание факелов да стрекотание цикад нарушали ночную тишину. В лунном свете стены домов казались серебристыми. Закрытые ставни, опущенные решетки — жители отдыхали перед очередным суетным днем.

Бьянка устала, сапоги натерли ноги, но она упрямо шла вперед. Навстречу время от времени попадались стражники, и тогда она юркала в узкие проходы между домов, ожидая, пока они пройдут мимо. Неизвестно, наказывают ли здесь за бродяжничество, но проверять это на себе как-то не хочется.

Так незаметно для себя она достигла окраины. Через проем в городской стене показалась серебристая гладь пустыни. Нос уловил соблазнительный аромат жареного мяса, а до ушей донеслись приглушенные звуки струн: неподалеку лежал постоялый двор. Желудок требовательно заурчал: Бьянка с самого утра почти ничего не ела, не считая куска лепешки и глотка кислого молока.

Она в нерешительности остановилась перед воротами. По спине пополз липкий пот. Было страшно. Отчего-то казалось, что если она войдет, то кто-нибудь узнает ее, и она снова попадет в лапы работорговцев. Нужно успокоиться. Несколько глубоких вдохов помогли унять сердцебиение, и она, наконец, осмелилась толкнуть тяжелую створку.

Бьянка оказалась в просторном зале, устланном коврами и подушками. В столь поздний час внутри было немноголюдно — лишь несколько человек развалились вокруг низких столиков. Одни курили кальян и играли в нарды, другие ужинали и негромко беседовали. Пожилой музыкант в углу неспешно перебирал струны какого-то инструмента с длинным грифом и причудливым резонатором, напоминающим баранью голову.

Бьянка принялась в растерянности озираться по сторонам, но тут к ней подбежал пузатый коротышка в синем халате. Он низко поклонился.

— Приветствую тебя, путник! Меня зовут Абу Халим, и я счастлив видеть тебя в моей скромной обители! Чем твой покорный слуга может угодить тебе, о, сын странствий, да пошлет тебе Бурхан богатства.

Бьянка мало что поняла из его витиеватой речи — ее познания в алькантарском были не настолько совершенны, и грозно нахмурилась, чтобы придать себе мужественный вид.

— Э-э-э… я бы хотел… поесть и переночевать, — внутри все сжалось от страха. Вдруг он поймет, что она — женщина.

Но хозяин явно не заметил подвоха.

— Конечно, конечно, о, сын красноречия! — ответил он. — Я буду счастлив предоставить тебе самые изысканные покои, да продлит Бурхан твои дни!

— Мне что-нибудь попроще, — заявила Бьянка, опасаясь, что на «самые изысканные покои» у нее не хватит денег. — Я ведь мужчина, привыкший к лишениям, а не какая-то капризная девица.

— Да-да, о, сын мужественности, прошу за мной!

Хозяин отвел Бьянку в крохотную комнатку, где с самого сотворения мира не выбивали ковры, и принес ей на ужин остывший шашлык с кувшином виноградного сока. Цена за все это неприятно удивила ее, но душевных сил на то, чтобы торговаться, уже не оставалось. Наверняка, трактирщик примет ее за глупого чужестранца, которого не грех и облапошить… Да и черт с ним, лишь бы считал ее мужчиной.

***

Впервые с момента похищения, Бьянке удалось по-настоящему выспаться. Больше не надо было поминутно вздрагивать и прислушиваться, не раздадутся ли среди скрипа снастей тяжелые шаги капитана. Не нужно было гадать, кому продадут ее завтра на аукционе. Уставшая и измученная, она как убитая проспала всю ночь напролет.

Когда она проснулась, солнце уже вовсю било в окно, а занавески раздувались от горячего пустынного ветра. Бьянка чихнула от взметнувшейся пыли, выбралась из груды подушек и поднялась с низкой постели. Вчера она легла, не раздеваясь, на случай, если придется бежать, но к счастью все обошлось, и ночь миновала без происшествий.

Бьянка умылась из стоящего на туалетном столике кувшина и подошла к настенному зеркалу, чтобы придать себе как можно более «мужской» вид. Ненавистный рубец как всегда первым бросился в глаза, и сердце болезненно сжалось. Что за уродство!.. Но в образе парня, он ей даже на руку. Мужиков, как известно, шрамы украшают. Вот и славно! Лишь бы за женщину не приняли. Светло-серые глаза и бледная кожа не дадут сойти за алькантарца, но акцент и так выдает в ней чужеземца, так что придется с этим смириться.

Тонкая рубаха четко обрисовывала девичью грудь. Под жилеткой не видно, но лучше перевязать от греха подальше. Бьянка разделась, достала из кармана одно из тонких покрывал и плотно обмотала вокруг грудной клетки. Неприятно, конечно, но придется терпеть. Она снова облачилась в рубаху и жилет — и стала похожей на тощего паренька.

Лицо, даже несмотря на шрам, все еще казалось чересчур женственным. Бьянка мазнула пальцем по стоящей на полке масляной лампе, и провела им над верхней губой, растушевав полученный след. Ну вот, уже лучше. Если особо не приглядываться, то можно подумать, будто у нее пробивается темный пушок.

«Усики девственника», — хихикнула она про себя.

Она вынула из ножен кинжал, взвесила в руке. Грубая поделка, по сравнению с тем прекрасным засапожным ножом с перламутровой рукоятью, что отец заказал специально под ее руку. И почему она, дура, не взяла его с собой, когда они с Мией отправились к морю? Тогда, может, удалось бы отбиться от Умберто и его приспешников, и не случилось бы всего этого кошмара. Легкомысленная идиотка!.. Но что толку сейчас об этом жалеть?