Ульяна Жигилий - Другая Ева. Жизнь без сожалений
— Ева?
Я обернулась на тихий голос, позвавший меня из затемненной ниши чуть поодаль. В том, кто именно искал уединения подобно мне, я не сомневалась. Мягко улыбнувшись, я ответила:
— Почему ты здесь?
— Мне неуютно на подобных мероприятиях, сама знаешь, — ответил Тадеуш, пристраиваясь рядом.
Да, я знала. Этот бесстрашный шотландец представлялся в пылу сражения, с тяжелым топором наперевес, но никак не среди лицемерных лизоблюдов, норовивших ухватить кусок пожирнее. Этим он меня и покорил — своей открытостью, непосредственностью. Мне было крайне интересно знать, каким он был раньше, если даже через сотни лет сумел пронести такой заряд положительной энергии. Я взглянула на великана, мечтательно вглядывающегося в звездную россыпь.
— Вот и мне неуютно, — прошептала я.
— Ты подписана на него? — вампир задал вопрос, которого я ждала.
— Да. Ника в восторге.
Неожиданно горец приблизился, всматриваясь в мое лицо. Таким серьезным мне еще не доводилось видеть его за все четыре года нашего знакомства.
— Как только заказ будет выполнен, убегай без оглядки, — серьезно, с нажимом проговорил Тадеуш. — Не связывайся с этой парочкой, ради твоего же блага. Прошу тебя, Ева, обещай, что по своей воле ты не останешься рядом с ними.
— Тед, что ты… — он не дал договорить, несильно встряхнув меня за плечи.
— Ева, обещай, — не сдавался он.
— Перестань, ты пугаешь меня, — выговорила я. — Что бы не случилось, я не дам себя в обиду. Обещаю.
— Ты всегда можешь обратиться ко мне, — обреченно тряхнув головой, сказал вампир. — Мне пора. Свяжись со мной, как только сможешь.
Несколько мгновений Тадеуш смотрел мне в глаза, словно искал в них то обещание, которое так и не услышал. Затем нежно прижал холодные губы к моим губам. С превеликой осторожностью вампир обнял меня, словно пытался защитить от всего света. Отстранившись, он виновато улыбнулся.
— Жаль, что я не сделал этого раньше.
Миг спустя Тадеуш исчез, с поразительной для его могучей комплекции скоростью перемахнув через бортик балкона. Мысли в голове путались, от алкогольной легкости не осталось и следа. Отстранившись от стены, я направилась было к двери, но словно споткнувшись, замерла каменным изваянием. В трех метрах от меня, небрежно облокотившись о стену, стоял он — Марк Валерий Сцепион, самый бестактный бессмертный в мире.
* * *Тадеуш МакДональд мощным ударом распахнул дверь в покои леди Анны. Женщины испуганно вскрикнули, не узнав в перемазанном сажей, окровавленном великане своего верного подданного. Коротко поклонившись, Тадеуш обратился к госпоже:
— Замок вот-вот падет, миледи. Вам необходимо бежать.
— Мой муж… — прошептала женщина, отчаянно цепляясь за веру в могущество своего супруга.
— Он на укреплениях, — солгал Тадеуш. — Сейчас уйти нет возможности, но он непременно нагонит Вас.
Слабовольная, но бесконечно добрая женщина недолго колебалась. Взгляд ее прозрачных голубых глаз замер на полугодовалом малыше, мирно посапывающем в колыбели. С несвойственной ей решимостью леди Анна взяла на руки сына, коротко кивнув двум дамам, доселе безучастно стоявшим у стены.
— Мы готовы, — твердо сказала женщина, прижимая к груди ребенка.
Потайной ход, которым Тадеуш вел испуганных женщин, оканчивался на берегу прозрачного горного озера. Здесь в безмятежной тиши ад, развернувшийся у стен замка МакДональдов, казался нереальным. Его ближайший друг Брюс МакДональд, умирая, взял клятву сохранить жизнь леди Анны и сына.
— Его больше нет? — тихо спросила женщина, глядя на спокойную гладь озера.
— Нет, — тихо сказал Тадеуш, опасаясь смотреть в глаза госпожи.
— Я знала, — шепнула леди Анна.
Дамы, молчаливо следовавшие за своей госпожой, кинулись к ней, намереваясь разделить горе. Но леди Анна жестом остановила их, гордо выпрямив спину. В голубых глазах шотландки блеснул лед, губы решительно сжались.
— Об этом после, — другим, жестким голосом сказала Анна. — Надо уходить, Стюарты рыщут по окрестностям.
— Миледи, все давно готово, — отозвался Тадеуш. — В гавани ждет корабль, он отвезет вас во Францию.
— Нет, — оборвала женщина решительно. — Мой сын будет расти на родной земле. Александр МакДональд будет жить ради памяти отца, ради своего клана, жить ради мести.
Закат окрасил небо багряными красками. Легкая повозка увозила беглецов прочь, вглубь королевства. Остались еще союзники, готовые принять в своем доме наследника гордого клана МакДональдов. Скоро опустится ночь, нужно найти место для ночлега.
Глава 5
— Не хочешь объясниться? — вопрос Тешена вывел меня из состояния полной апатии к происходящему.
— Прости, что? — встрепенулась я.
— Что произошло между тобой и Марком?
Мы ехали по пустынному шоссе, изо всех сил стараясь обогнать рассвет. Полчаса назад я засобиралась домой, вампир вызвался самолично доставить меня к месту проживания. Я упиралась, как могла, меньше всего мне хотелось разговаривать с кем-либо. С каждым моим возражением Марк веселился все больше, бросая в мою сторону многозначительные взгляды. Став свидетелем моего разговора с Тадеушем, он мог с легкостью обвинить меня в нарушении условий заказа, но промолчал. То есть совсем промолчал, развернулся и пошел прочь, бросив напоследок ехидный взгляд, полный безудержного веселья. Остаток ночи я просидела словно на иголках, каждый миг ожидая разоблачения, но он так ничего и не предпринял.
— О чем ты?
— Ты едва не испепелила его взглядом. Или я ошибаюсь?
— Не ошибаешься, — отпираться не было смысла.
— Так что же? — настаивал Тешен.
— В нашу первую встречу я была с подругой, — сглотнув ком в горле, выдавила я. — Он изнасиловал ее и едва не убил, взяв в два раза больше допустимой нормы. Сейчас Инга в тяжелом состоянии, а он… он…
— Он заплатил в разы больше, чем было оговорено, — действительно не понимая причины моих претензий, заявил он.
— Останови машину, — глухо потребовала я.
— Что?
— Останови машину! — заорала я ему в ухо.
Тешен резко затормозил, не успев среагировать, я приложилась о приборную панель. Кое-как справившись с болью, я пулей вылетела из салона, от души хлопнув дверью. Размазывая по лицу злые слезы, я быстрым шагом направилась прочь.
— С ума сошла? — неслось мне вслед недоуменное восклицание вампира.
Его оклик лишь прибавил мне ускорения. Я летела вперед, надеясь убежать от этой бесчувственности, от этой чуждой всему человеческому отрешенности. Злясь на себя за наивность, я едва ли не рычала от злости.
