Памела Палмер - Неукротимое желание
– Постоянно… только Пинк и Радиан. Время от времени парни приводят сюда подружек, но никто из ребят не связан. Пинк готовит и следит за порядком в доме. – Он повел ее к правой лестнице по разукрашенному полу. – Зачем спрашиваешь? Ищешь союзницу?
– Нет, хотя найти друга было бы неплохо, я пытаюсь совместить в голове необычную обстановку и полный дом мужчин. Просто ожидала увидеть деревянный домик, возможно, оленьи головы на стенах.
Позади, Тай издал полу-шокированный стон.
– Мы не увлекаемся развешиванием голов животных. – Он поднялся по лестнице. – Хочу подремать пару часов.
Лион кивнул и обернулся к Кари.
– Поверь, дом украшала Беатрис, не мы. Беатрис – твоя предшественница, предыдущая Радиан.
– Что с ней случилось?
– Умерла, полгода назад
– Как? – Кари нахмурилась. – Мне показалось, ты говорил о почти бессмертии.
– Нас тяжело уничтожить, но это можно сделать. Мы умираем. Беатрис уснула с открытым окном, дредэн добрался до нее быстрее, чем мы сообразили, что произошло.
– Мне жаль.
Лион кивнул.
– Никто не может жить вечно. Даже Териин.
Кари вздрогнула от мысли, быть побеждённой этими маленькими, ужасными извергами, как их зубы рвут ее кожу в клочья, как они высасывают из неё жизнь. Она точно не хотела так умереть.
Лион обвел рукой фойе.
– Ты вольна сделать тут ремонт на свой вкус.
Ремонт. Столь приземленная идея, что Кари чуть не рассмеялась во весь голос. Она находилась в странном, беспокоящем ее доме, полном сильнейших мужчин, утверждавших, что она – избранная. Кари не знала, кто они, кто она и что им от нее нужно.
Обои могли подождать.
Она пошла за Лионом вверх по лестнице и вдоль длинного, темного коридора, освещенного лишь заревом рассвета.
Казалось, Лион без труда видел дорогу в полумраке, когда вёл Кари через зал в одну из комнат.
Он включил лампу на прикроватной тумбе, которая осветила самую большую спальню виденную Кари.
По сравнению с этой комнатой, перегруженной декором, фойе казалось простеньким. Посреди комнаты, с обоями изобилующими пышной листвой и птицами, стояла гигантская кровать с балдахином, накрытая покрывалом из бархата цвета бургундского и золотистой парчи.
Даже потолок был отделан тяжелым позолоченным орнаментом в виде завитков и нарисованных пухлых, забавных ангелочков.
– Это комната Беатрис? – спросила Кари.
– Да. Она любила коллекционировать предметы искусства. – Он указал на огромное количество картин, висящих на стенах. – Всё это оригинал.
Лион поставил единственный чемодан Кари у изножья кровати, рядом с сундуком, затем задёрнул шторы из красного бархата на окнах.
– Поспи, малышка-радиан. – Его выражения лица было закрытым, но все же с оттенком добра. – Можешь разобрать вещи, когда отдохнешь. Если я тебе понадоблюсь, просто позови, я услышу. Моя комната прямо над твоей.
Лион направился к двери и Кари сделала шаг направляясь за ним, ее пульс участился лишь от мысли остаться одной.
Она заставила себя остановиться. Отвратительно, что ей хотелось умолять Лиона остаться, и он мог истолковать эту просьбу лишь одним способом, а она не из тех девушек.
Кари МакАлистер не трахалась с незнакомцами, даже с теми, от которых ее гормоны испытывали такие приступы волнения, что она кончила от простого прикосновения языка к ее ладони.
Когда Лион закрыл за собой дверь, Кари застонала от очередного унижения. Что он мог о ней подумать? Она прижала основание ладоней к глазам, пытаясь унять боль. Лион прав. Ей нужно поспать.
Она доставала ночную рубашку из чемодана, когда ее взгляд привлекла одна из картин.
На ней был изображен африканский лев, задравший голову и издающий рев, огромной лапой он прижимал к земле человеческую голову.
На щеке мужчины был изображен блестящий медный круг, а в глазах яркость жизни и презрение.
Слегка содрогнувшись, Кари переоделась в ночную рубашку, затем подошла к окну и выглянула между тяжёлых штор, на окружающий со всех сторон дом, лес.
Небо уже окрасилось в предрассветные тона. Вскоре взойдет солнце и наступит новый день.
Первый день без мамы.
На Кари накатилась печаль, от которой на глаза навернулись жгучие слезы. Она смахнула одинокую слезинку, скатившуюся по щеке и прижала ладонь к прохладному стеклу.
Зачем она приехала? Ей следовало отказаться. Но, отчаянно вздохнув, поняла, что это было бы не важно. Так или иначе, Лион бы отключил ее и привез сюда. Он приехал за ней.
И она была полностью убеждена, пока Лион не устанет от нее, он ее не отпустит.
Глава 4
– Ты ее нашел? – спросил Пэнтер, пропуская Лиона и протягивая ему руку для приветствия.
Когда они сжали предплечья друг друга, черноглазый воин щелкнул настенным выключателем, щурясь от света, недвусмысленно намекая Лиону, что он вырвал воина из лап крепкого сна.
Даже если прищуренные глаза не сказали бы, то едва контролируемая ярость, проникающая в комнату, уточнила бы. Острые края ярости, которая несколько веков назад врезалась в душу перевертыша и которую он держал под контролем лишь благодаря гранитной силы воли.
– Она здесь.
– Хвала Богине. – Пэнтер взъерошил свои прямые черные волосы, которые упали ему на плечи. Один локон упал вперед, зацепившись за жесткие метки диких, которые затрагивали левый глаз воина. – Как скоро мы сможем ее вознести?
Лион покачал головой.
– Ее воспитали люди.
– Она не подготовлена?
– Нет. Нужно время.
– Дерьмо. Нас погубит возвращение роя дредэнов под контроль, если подготовка займет много времени. Нам нужна способность перекидываться, Ро.
– Что на счет Фокса и кинжала Димена? – После того, как Лион почувствовал Кари и ушел он оставил Пэнтера, своего зама, разбираться с Фоксом. – Ты разобрался с этой ситуацией?
Пэнтер покачал головой.
– То он клянется, что не приближался к хранилищу, то говорит, что хотел просто взглянуть на кинжал Димена и перепутал его с церемониальным клинком. Потом он вновь клянется, что не выносил кинжал из хранилища. Не думаю, что он сделал это намеренно. Думаю, что проблема в отсутствии Радиан. Он молод, Ро. Первые два года после того, как тебя отметили самые тягостные. Он страдает самым первым.
– Приглядывай за ним. За всеми. Мы не можем больше допускать подобных ошибок.
– Идет
Лион ушел спать, но когда шел по длинному коридору второго этажа к лестнице, желая подняться на этаж выше и запереться в своей комнате, с другого конца коридора до него донеслась трель женского смеха.
