Ярослава Лазарева - Легенда ночи

— Я знала, что ты появишься, — прошептала я и потянулась к его приоткрывшимся губам.

Он осторожно снял с моего локона розовый лепесток. Я вздохнула и закрыла глаза. Поцелуй был легким, словно это цветок, падая, скользил по моим губам.

— Ты очень красивая и будто олицетворяешь цветы сакуры. Мне отчего-то захотелось тебя ими осыпать, — услышала я шепот.

— Как они пахнут! — улыбнулась я. — Мне кажется, что я очутилась в саду с цветущей вишней.

— И мне нравится твой кружевной наряд, — не меняя тона, сказал Грег.

Я почувствовала, как его руки снимают пеньюар с моих плеч… и вот начали сползать тонкие бретельки сорочки… Холодные губы коснулись моей шеи, спустились ниже… Я замерла, впитывая эту ласку. Сорочка соскользнула, обнажив мою грудь, но я не шевельнулась. Мне хотелось более откровенных ласк. Грег вздохнул, и я открыла глаза. Он отстранился и не сводил с меня горящих глаз.

— Никогда не видел девушки прекраснее, — прошептал он.

— Люблю тебя, — тихо ответила я и придвинулась к нему.

Я провела пальцами по его холодной щеке, потом чуть потерлась о нее носом. Его приоткрытый рот невыносимо притягивал, но я заметила, как верхняя губа начинает приподниматься.

— Этому не будет конца! — с горечью произнесла я и отодвинулась от него.

— Я обожаю дум-метал. Это ведь «Му Dying Bride»? — уточнил Грег, не ответив на мое замечание. — Но сегодня отчего-то эта композиция наводит на меня тоску. И я не хочу, чтобы моя невеста умирала…

Он замер, не сводя с меня глаз, потом обнял и нежно поцеловал. Я ответила. Мы начали целоваться более страстно. Моя сорочка спустилась до трусиков, и Грег гладил мое тело, сжимал его. Я стала стягивать его свитер. Он мне помог. Потом прижался к груди обнаженным торсом. И холод его кожи обжег меня. Я гладила его плечи, провела пальцами по спине, прижавшись к нему и припав к губам. Мы замерли, сцепив объятия. Поцелуй был настолько глубок, а наши тела так плотно прильнули друг к другу, что мне показалось на миг, будто мы превратились в одно существо. Это было настолько возбуждающе, что я совершенно потеряла голову. Я перевернула Грега на спину и легла сверху. И вдруг увидела, как запрокинулось его лицо, как прекрасные черты искажаются мукой, а рот раскрывается в знакомой мне устрашающей гримасе. И вот я уже вижу растущие и заостряющиеся клыки, их кончики упираются в нижнюю покрасневшую губу, слышу тихое рычание. И тут же соскакиваю с Грега и убегаю в другой конец комнаты, на ходу поднимая соскользнувшую до бедер сорочку и накидывая лямочки на плечи.

Я забралась с ногами в кресло и сжалась в комочек. Грег все так же лежал на диване и упорно смотрел в потолок. Его резцы не уменьшались, и мне на миг стало страшно. Я вдруг четко осознала, с каким хищником нахожусь в одной комнате. Моя интуиция подсказала, что делать, и я сидела, почти не дыша, не шевелясь и ничем не привлекая к себе внимания.

«Бог мой, ему так плохо, — думала я, глядя на него с жалостью, — я даже и представить не могу, с чем ему приходится бороться! Но ведь должен же быть какой-то выход!»

Я увидела, что Грег судорожно вздохнул, его рот закрылся, лицо успокоилось. И вот он медленно сел и привалился к спинке дивана. Вид у него был утомленный, он словно смотрел в глубь себя.

— Милый, давно хочу спросить, — как ни в чем не бывало начала я, и он тут же вздрогнул, вскинул на меня глаза, а его верхняя губа вновь приподнялась.

Я в испуге замолчала. Но Грег мгновенно справился с собой. В этот миг альбом «Му Dying Bride» закончился, и любимый вздохнул. Я встала, подняла с пола пеньюар, надела его. Потом поставила диск Leona Lewis. Ее дебютный альбом назывался «Spirit», композиции были в основном медленными и романтичными. Нежный чувственный голос певицы завораживал, и я надеялась, что Грегу понравится эта музыка и принесет умиротворение.

— Хорошо, — тихо одобрил он. — Так о чем ты хотела меня спросить?

Я замялась, не зная, как начать. Но сочла, что момент самый подходящий и нужно срочно перевести наше общение в другое русло.

— Я давно хотела выяснить, зачем ты открыл мне правду о моем отце, — собравшись с духом, сказала я.

— Я открыл? — Он сделал вид, что не понимает.

Грег умел вводить меня в гипнотический транс. Причем иногда я как бы попадала в чужое воспоминание. Это выглядело как другая реальность, правда, я оставалась невидимой и неосязаемой для тех, кто был в этом воспоминании. Грег, когда я еще даже не подозревала, что он вампир, объяснил мне, что обладает экстрасенсорными способностями и при их помощи влияет на мое сознание. И я ему поверила. Несколько раз он оказывался рядом со мной и моим отцом. И тут же у меня возникали видения, которые и позволили мне заподозрить папино темное прошлое. А потом я начистоту поговорила с мамой, и она вкратце рассказала мне правду.

— Если бы не те видения, я так ничего бы не знала и любила его по-прежнему, — объяснила я.

— Но ведь ты сама много раз пыталась выяснить у родителей, почему они развелись, — уклончиво ответил Грег.

Я увидела, что он совсем успокоился и вновь походит на обычного парня.

— И они всегда утаивали от меня истинную причину, — упрямо проговорила я. — Не юли! Говори все, как есть!

Грег вскочил и быстро заходил по комнате. Я следила за ним и в душе не могла не восхищаться звериной грацией его движений. Вдруг он резко повернулся и сделал ко мне шаг. Остановившись напротив кресла, в котором я сидела, он оперся руками о поручни и навис надо мной. Я сжалась, мне не понравилось выражение его лица. Оно было жестким, я бы даже сказала — презрительным.

— Твой отец не заслуживает доверия и любви такой дочери, как ты, — четко проговорил он. — Я не хочу, чтобы ты общалась с подобными людьми, поэтому решил, что тебе лучше узнать правду. К тому же что в этом плохого лично для тебя? А забраться в его память, открыть нужные ящички оказалось очень просто. Особенно легко проделывать это с теми, у кого одинаковое со мной имя. А твоего отца, как и меня, по странному совпадению зовут Григорий. Так что я быстро во всем разобрался. И пусть я считаюсь монстром, кровожадным убийцей, существом без жалости, но даже я ужаснулся, увидев жуткие картины истязания, принуждения и изнасилования девушек. Твой отец отлично знал, что с ними происходит, но продолжал продавать «живой товар» ради наживы.

— Не хочу больше ничего слышать! — закричала я. — К тому же я больше с ним не общаюсь, ты это знаешь!

— Этого я и добивался, — спокойно заметил он и отошел от кресла.

Он встал посреди комнаты, скрестив руки на груди. Его лицо было мертвенно-бледным, губы — бескровными, глаза горели ярким голубым огнем. Я вновь видела того загадочного утонченного парня, в которого влюбилась, еще не зная, кто он. Но и теперь я не могла сказать, какой из его обликов мне нравится больше, и часто склонялась к мысли, что вид милого простого парня мне кажется более привлекательным.