Ольга Куно - Невеста по завещанию
Сколь ни греховно это звучит, но думать на данную тему я продолжала, когда вошла в храм, миновав статуи богов — Рэйи, Делва и Калма, и даже во время самого богослужения.
На протяжении церемонии прихожане, как положено, стояли на коленях. Богослужение было в этот раз довольно длинным, и краем глаза я видела, как дети ёрзают, пытаясь устроиться поудобнее и дать коленям хоть какой-то отдых. Сказать по правде, многие из взрослых тоже производили подобные телодвижения, только менее откровенно и более осторожно, украдкой косясь на окружающих. Никому не хотелось признаться в том, что собственное физическое удобство в данный момент волнует их больше, нежели духовное очищение, приносимое богослужением. Я, со своей стороны, не ёрзала вовсе и выдержала церемонию с честью. Мы, пансионерки, привыкли подолгу стоять на коленях на жёстком полу. А здесь я и вовсе занимала почётное место, предназначенное для прихожан высшего сословия. Пол в этой части храма был специально обит мягкой тканью тёмно-синего цвета. Нет, вообще-то подразумевалось, что перед богами все прихожане равны, и в теоретическом диспуте любой жрец стоял бы за это правило горой, но вот на практике ситуация отчего-то оказывалась несколько иной. Как, впрочем, и во многих других вопросах.
Проповедь была посвящена сегодня теме поясов верности. Я чувствовала себя как нельзя более подкованной в этом вопросе, поскольку успела от нечего делать проштудировать инструкцию по их применению. Жрец долго и вдохновенно распространялся о важности сего предмета и многочисленных преимуществах его использования. Моё отношение к данному вопросу было весьма скептическим. Я считала, что пояса, о которых идёт речь, способствуют в первую очередь не целомудрию, а заражению крови. Кстати сказать, у нас в пансионе, при всей его религиозности, к подобным вещам тоже относились весьма прохладно. Открыто, конечно, не критиковали. Всё больше высказывались в таком духе, что пояс верности есть вынужденная мера в борьбе с людской разнузданностью. Если бы не наши грехи, то не было бы и поясов. Ну, равно как и розог, пыточных, виселиц и многого другого. Одна ученица поинтересовалась, мол, если всё дело в борьбе с грехом прелюбодеяния, отчего не существует поясов верности для мужчин. Но вообще-то мы очень быстро учились не задавать подобных вопросов. Садовые работы и дополнительные сочинения — это самый лучший вариант из того, что могло воспоследовать.
По окончании богослужения в храме выстроилась очередь для жертвоприношения. Люди по очереди подходили к высоким, в человеческий рост, скульптурам богов и оставляли каждому положенное подношение. Каждый из трёх богов — двух братьев и сестры — олицетворял определённое явление природы, стихию и склонность характера. Рейа — земля, плодородие и деторождение, трезвость ума. Калм — вода, дожди и сдержанная эмоциональность. Делв — воздух, ветра и эмоциональность необузданная, взрывная. Жертвы тоже полагались разные. Рейе — зерно, Калму — вино или питьевая вода, Делву — монеты, в идеале серебро. В чём причина последнего — неизвестно, видимо, так просто сложилось исторически. Логического варианта, как с двумя другими богами, попросту не существовало. Что можно подарить ветру? Зато для тех, кто в реальности получал пожертвования, предназначавшиеся для всех троих божеств, серебро никогда не бывало лишним. А я за время жизни в пансионе успела подглядеть всякое и отлично знала, с каким похвальным усердием жрецы едят, пьют и тратят то, что люди из последних сил копят для богов. Впрочем, возможно, это и справедливо. Должны же на что-то жить те, кто посвящает всё своё существование служению Триаде?
Дождавшись своей очереди, я принесла жертвы богам, стараясь, чтобы столь греховные мысли никак не читались по моему лицу. Полагаю, я выглядела весьма благочестивой девушкой, кроткой и вообще правильной во всех отношениях. Я давно научилась так выглядеть.
Отступив от статуй, я почти нос к носу столкнулась со жрецом и склонила перед ним голову.
— Благословите, Учитель.
Он приложил руку к моему темени, затем ко лбу и, наконец, к полбородку. Благословение именем Триады.
— Как твоё имя, ученица?
Опускаю глазки долу.
— Вероника Фостер из Мэйриджа.
— Стало быть, ты — невеста Дамиана Телбриджа?
— Истинно так, Учитель.
— Говорят, ты училась в Слезе Рейи? — продолжил допрос жрец.
— Да, Учитель.
Я по-прежнему сама скромность и кротость.
— Это чрезвычайно богоугодное учреждение, — важно покивал жрец. — Я вижу, ты — добропорядочная и богобоязненная девушка. Возможно, тебе удастся повлиять на этого безбожника Телбриджа.
Даже так? Столь откровенная критика в адрес первого человека в виконтстве? Пусть даже он и правда безбожник. Но вслух я, конечно, своего удивления не выражаю, просто продолжаю стоять, опустив очи.
— Когда вернёшься в замок, передай ему, что после смерти он окажется в вечном плену у демонов и будет гореть в огне, если не станет посещать храм, — продолжал священнослужитель. — Его пренебрежительное отношение к вере и богослужениям превысило границы дозволенного. И если он всё-таки образумится и вознамерится направить свои стопы в дом Триады, вернуть благоволение богов будет совсем непросто. Ему придётся пройти целую череду духовных кар и искупительных жертвоприношений.
— Благодарю вас, Учитель, я непременно всё ему передам, — благообразно солгала я. — Уверена, что ваши последние слова поспособствуют его скорейшему возвращению под сень храма.
Слева от меня хихикнул в кулак какой-то молодой парнишка; видимо, он соображал быстрее жреца. Последний издёвки в моих словах не уловил, впрочем, на это я и рассчитывала. Такие люди, как он, всегда принимают похвалу в свой адрес за чистую монету, сколь бы нелепой она ни была.
Ага, прямо сейчас пойду и передам твою речь виконту, думала я про себя. Он и так меня не жалует, а после этого и вовсе запрёт в каком-нибудь чулане. Тебе больше всех надо, сам иди в замок и всё это ему говори.
Кивнув напоследок жрецу, я вышла из храма. Ивонна семенила следом. День стоял прохладный, ветер гонял по небу клочья облаков, которые то прятали за собой солнце, то снова открывали дорогу его лучам, отчего по земле время от времени пробегали тревожные тени.
— Леди Вероника! — окликнули меня откуда-то сзади.
Я остановилась и обернулась, вглядываясь в толпу людей, которые, покинув храм, двигались теперь по единственной ведущей от него дороге. Лекарь приветственно помахал рукой, и это позволило мне выловить его лицо из общего потока прихожан. Я подождала, пока он обогнал чинно шествовавшую семейную пару и, запыхавшись, присоединился к нам с Ивонной.
