Ферма звезд на краю земли - Даша Семенкова
— Стася, — проговорила тихонько. — Я так за тебя боюсь.
— Ладно тебе. Видишь, все хорошо. Дела делаются, мне со дня на день документы выдадут. Сможешь поздравить новую законную гражданку. Или не сможешь?
— Это как раз самое противное, — вздохнула она. — Что приходится вот так… Тайно. Мы ведь скоро расстанемся. И больше никогда не увидимся…
— Но я же ещё здесь! До апреля времени полно, обязательно будем встречаться. В нашем секретном месте, да? Я ведь по тебе скучаю.
И все-все помню. Как она меня, потерянную, сразу же под крыло взяла, приняла в подруги, не давала унывать. И сейчас рядом, несмотря на запреты, на то, что сама в первых рядах осуждала — а потом все равно простила. Я вдруг подумала что вряд ли увижу, какой она станет лет через десять, и от этого было грустно. Наверняка у нее будет чудесная семья, обласканный муж и дружные детишки.
— Угу, будешь ты, как же. Я тебя сколько раз звала? — надула она губы.
— Прости, я правда была очень-очень занята, — заметив, что она обижается все сильнее, я решила сознаться. — Видишь ли, Тео… Он был болен, не могла я его оставить.
Присмотрелась к ее реакции, но не заметила ни намека на злорадство. Она вздохнула и покачала головой.
— Ну теперь-то с ним все хорошо?
— Да. Он почти поправился. Спасибо, что спросила.
Даже если в действительности ей это совсем безразлично. Она ведь никогда Тео не любила, а после того, как из-за него мы почти перестали общаться — тем более. Но Летти вряд ли способна хоть кому-то всерьез желать зла. Такая уж она, взрывная, но отходчивая.
— Анастасия, можно вас на полслова? — Криштоф извинился и увел меня, чтобы обсудить кое-какие рабочие моменты.
Обернувшись, я увидела, как Летти печально смотрит мне вслед. Права она, мы расстанемся ещё до весны. Уже расстаёмся. Вроде бы мне не привыкать, не так давно вообще с прошлым простилась, да и ей тоже — в Вармстед многие приезжают на время, а то и всего на один сезон. Но все же было тяжело.
Некоторое время мы с Криштофом пытались вообразить, как бы приспособить новый метод производства под более сложный процесс. Он снова увлекся: ничего вокруг не замечал, кроме серебристой движущейся ленты, глаза горели, язык не поспевал за мыслями. Похоже, немедленно по приезду в столицу он бросится строить автомобильный завод нового образца.
— Значит, вы не жалеете, что придется покинуть Вармстед? Я думала, вам здесь нравится. Особые условия, магия какая-то необычная…
— Баловство это все. Главное, руки есть и голова, а работать надо уметь в любых условиях, — отрезал он. — Ничего, однажды мы с вами сюда вернёмся, только сперва проложим дорогу до самого Вармстеда, чтобы на новеньких скоростных авто домчать с ветерком!
— Сюда что, даже дороги нет? — удивилась я.
— Да разве это дороги! Название одно, — отмахнулся Криштоф. — Летом еще проехать можно, а по весне и как дожди зарядят телеги вязнут в грязи. Зимой вовсе никто ехать не отважится, морозы лютые, а если в пургу заплутаешь — костей не найдут.
— Так ведь дорого наверное… — пробормотала, прикидывая расстояние.
И что такое Вармстед, несмотря на его уникальное производство, исследовательскую станцию, аномалии и добычу тварей с ценным мехом? Всего лишь мелкий захолустный городишко. Железку проложили — и на том спасибо.
— У нас с вами будет столько денег, милый друг, что сможете разжигать камин банкнотами! Считайте, что это такая моя прихоть, как будущего автомобильного магната. Что же мне еще строить, как не дороги.
— Даже если у нас будут все деньги мира, печку ими топить не стану. И вам не позволю. Не думала, что вы склонны ими швыряться.
— Нет, не склонен. Скорее, я к ним равнодушен, это всего лишь средство, облегчающее жизнь. Просто хотел вас подбодрить. — Он окинул меня пристальным взглядом. — А ведь вам приходилось считать гроши и едва сводить концы с концами, не так ли? Уж простите за прямоту.
Ну да, приходилось. Я этого нисколечки не стыжусь, наоборот, горжусь собой и Светкой, что сумели продержаться, выучились и зажили по-человечески. Зато научились выкручиваться, считать деньги, даже если их копейки, и в совершенстве освоили кризисную кулинарию. Бедности я больше не боюсь, уверена, что не пропаду и снова выкручусь, что бы ни случилось.
Криштоф заверил, что мне и нечего бояться. Что-что, а нищета в этом мире мне точно не грозит.
— Я всерьез намерен создать первый автомобиль, доступный для каждого. Народный, так сказать. Вы были правы, новая модель производства — огромный шаг вперед, только за счет нее мы сильно сократим издержки, уменьшим сроки, в том числе на обучение… Но не надейтесь, что все само в руки упадет. Впереди столько труда! Мы обязаны начать все обдумывать прямо сейчас, сию же секунду. Когда в поезд сядем, подробный план должен быть готов.
— Сию секунду не получится, у нас все-таки гости, — я с тоской покосилась на подруг, что-то оживленно обсуждавших в своем углу. На конвейер они вдоволь насмотрелись и думать о нем, в отличие от меня, совершенно не обязаны.
— С гостями вы скоро ужинать пойдете, там и наговоритесь, — возразил непреклонный Криштоф.
— А вы не пойдете что ли? Смена вот-вот закончится.
Оказалось, что закончится она для меня и рабочих, а Йенс, Криштоф и старший сортировщик отправятся сверять результаты. Сравнивать, насколько быстрее и лучше справилась наша бригада по сравнению с теми, кто перебирал урожай традиционными методами. Их ужин сегодня будет поздним.
Мне стало совестно — это ведь я должна заниматься всеми этими вопросами, довести дело до конца. Но вмешался Йенс и заверил, что они прекрасно справятся, с меня довольно будет отчета о результатах.
— Невозможно проследить за всем самой, да и не нужно. Вы отвечаете за работу устройства, как видите, здесь все в порядке. А все, что касается качества нашего продукта — это моя забота и моя ответственность. Идите, дорогая, побудьте с нашими гостьями. Неловко выйдет, если мы их совсем бросим.
Совесть немного успокоилась, хотя еще неясно, чья гостья Райли, моя или все-таки его. Но с Йенсом мы об их отношениях не разговаривали, и я промолчала. Узнаю, когда сам захочет рассказать.
Девушки надолго не задержались — Летти пришлось бежать домой. И без того слишком долго пропадала, за это время можно было к каждому товару в немногочисленных магазинах города прицениться. Только
