Новые дороги - Галина Дмитриевна Гончарова
Что ограничивает?
Силы и время, естественно.
Сил у Морганы хватило. Кровь Мии – кровь метаморфа, древняя кровь, пожертвованная добровольно, – это хороший заряд. Моргана чувствовала себя отлично.
Сколь надолго?
А ей надолго и не надо. До утра. До казни.
На это ее сил должно хватить. А потом… потом все так и так закончится.
Плюс еще кровь Баттистины. Моргане было намного легче держаться в теле девушки, испив ее крови. Пусть не добровольное, но все же приглашение…
Кровь – это сила. Это след, это путь, это рукоять меча. И не стоит ею разбрасываться так легко и беспечно…
Сама Баттистина?
Ее душа осталась в теле. Моргана ее не могла сожрать или вытеснить, не могла убить или растворить. Она не властна над чужими душами.
А вот надавить, пересилить, засунуть в дальнюю щель сознания – это запросто.
Чтобы противостоять такой, как Моргана, нужно быть кем-то вроде Мии Феретти. Или Адриенны СибЛевран.
И ничего тут не решает древняя кровь. Рикардо Демарко сломался бы так же, как и его вдовушка. Сила характера, сила воли…
Если бы у Баттистины хватило решимости, она бы вытолкнула захватчицу из своего тела. Только вот…
Это страшно. И больно. И страшно больно. Словно через огонь идти. Не у каждого на такое хватит не то что сил – даже решимости.
У Баттистины и не хватило.
Моргана ощущала ее присутствие в самом углу сознания, это как крыса сидит в щели.
Ты ее видишь, она там есть… добраться до нее? А зачем?
Сидит она и сидит себе. Пока не кинулась, не вцепилась в горло, ничего с ней и делать не надо. Сил больше потратишь, выковыривая несчастную тварь. Да и… загнанные крысы способны на героизм.
На что способна вот эта, конкретная?
Моргана проверять не собиралась. Ей не так много нужно, всего лишь несколько часов продержаться.
А потом – все.
Наконец начали двигаться руки и ноги, ожила челюсть. Моргана с отвращением поглядела на свое грязное платье.
– М-да…
– Ничего лучше не подвернулось, – развела руками Мия. – Ты… вы… двигаться сможете?
– Смогу. Руку дай…
Моргана оперлась на руку Лоренцо, поднялась с земли, повела плечами, пробуя, находя равновесие… она давно уже забыла, что такое смертное тело. Отвыкла от рук, ног, ощущения земли…
Ничего. Она справится.
Шаг, второй, третий… К башне она подходила уже уверенно, не опираясь на Лоренцо.
Мия догнала, накинула ей на плечи глубокий плащ.
Эданна Франческа изволит посетить королеву. В сопровождении служанки и телохранителя. Так что она идет первой, а остальные за ней.
Да, можно бы и так донести тушку. Но…
Сама Мия могла пройти куда угодно. Лоренцо не стала бы преградой никакая стража. Но не с таким грузом. Не с девицей, которая будет или висеть тушкой в обмороке и ее надо как-то тащить, беречь, или того хуже – она будет сопротивляться и орать. Тоже ничего хорошего.
А еще предстоит дождаться утра…
Моргана коснулась камня.
Ее дом.
Много лет это было ее пристанищем. Вот эта черная башня, вонзающая шпили в упругое подбрюшье неба. Ее друзья, эти птицы и эти розы…
Ее дети, внуки, правнуки…
Когда-то ей казалось, что это хорошо – остаться и приглядеть.
Сейчас же…
Она устала. Она так безумно устала, она хочет уйти. К своему Коррадо, к своему сердцу, которое ушло в землю… И там проросли розовые плети…
Розы гнева, розы боли и отчаяния…
Моргана точно знала, что они разрастаются вокруг башни, вокруг дворца…
Адриенна никогда не покажет своих чувств. Но ей плохо, ей больно…
Не за себя.
Ей плохо, потому что она оставляет сына.
Потому что она не смогла ничего сделать для Лоренцо – она же не знает о его побеге. Потому что она потомок Морганы и Сибеллин до мозга костей. И оставлять тех, кто нуждается в ее помощи?
Как и сама Моргана, Адриенна этого не сможет.
И Мия…
Моргана посмотрела на женщину.
Что ж.
Свою цену древняя королева назвала. И Мия с ней согласилась.
Убийца? Чудовище?
Или все-таки нет? Если ради спасения Адриенны она готова пойти на что угодно? Подруги… просто подруги. Не связанная ничем, Мия может уехать и жить спокойно.
Но она здесь.
Моргана медленно шла по потайному ходу.
Он выводит именно туда, куда надо. В апартаменты коменданта.
* * *
Дан Фортунато Нери чувствовал себя согласно имени.
Фортуна улыбается ему!
И благосклонно, это всякому понятно!
Королева под его надежной охраной. И к казни уже все готово.
Приглашены два палача – так, на всякий случай. Готово все необходимое.
Королевам не рубят головы топором, не положено. Только золоченым мечом, на специальной плахе… Если бы Адриенна не была коронована – дело другое. Она же полноправный соправитель. Поэтому только так.
Все возможные почести.
Хм… вот ведь…
Интересно, что сделает Франческа? Правда обреется налысо?
Фортунато в этом искренне сомневался. Последнее там желание, не последнее… ладно, с кузиной ему повезло! И сама пролезть во власть… хм, под власть имущего смогла, и с собой всех потянула. И он пристроен, и многие другие… пусть пока в провинциях! Пусть ему не удалось закрепиться при дворе!
Но Ческа уже намекала…
Вроде как канцлер уходит. И кто его заменит?
То-то и оно!
Докажи свою полезность, Фортунато, только докажи ее – и все у тебя будет. И должность при дворе, и слава, и почет, и деньги, и поместья… да, и женщины. Чего уж там, сейчас бравый комендант был одинок. И женщин можно было понять. Бравый комендант так вонял козлом, что не спасали ни масла, ни духи… Ладно еще за деньги такое потерпеть – это можно. Но просто так?
Хотя и не такое терпят, был бы человек хороший. А тут-то форменный козел!
Ничего! С деньгами и титулом и козел розами запахнет!
В сладких лазурных мечтах о грядущей славе Фортунато и не услышал, как скрипнула, отодвигаясь, потайная панель.
– Дан Нери?
Мужчина поднял глаза от книжки с эротическими картинками. А как?
Дам тут нет, а на сон грядущий… оно полезно. Говорят…
Перед ним стояла его ожившая эротическая мечта. Пожалуй, рядом с этой красоткой даже Ческа показалась бы огородным пугалом.
Шикарные золотые волосы, нежная кожа, огромные золотисто-карие глаза, потрясающе красивое лицо… вся такая юная, нежная…
– А… я… да…
Юная и нежная Мия с разворота припечатала бедолагу Нери кулаком в челюсть. Да так, что звон пошел.
– Ты осторожнее бы, – поморщился Лоренцо. – Руку расшибешь…
– Вот еще, – фыркнула Мия, поправляя кастет. Она могла бы и голой
