Новый сотрудник береговой лаборатории - Юлианна Гуськова
Проверив рабочие комбинезоны и кислородные маски, мы нырнули в воду. Все-таки работать вчетвером было несколько спокойнее. Медуза вновь выпустила несколько пузырей и повела нас к единственной в стене трещине. Когда мы подплыли поближе, то медузка тут же юркнула внутрь. Внутри для нас всех было слегка тесновато. В свете наших фонарей расщелина казалась не такой уж большой и глубокой.
Медузка убедилась, что все вошли внутрь, выплыла наружу, словно убеждаясь в том, что рядом нет кого-то еще и направилась к концу трещины. Стена там была неровная, а с потолка то и дело сыпалась каменная крошка. Медуза без долгий раздумий опустилась к каменному полу, на котором уже лежали некоторые обрушившееся элементы конструкции. Она порылась там и в конце концов зажала в щупальцах какой-то осколок. Судя по угловатым формам и очертаниям, это была каменная фигурка черепахи, пусть немного и не аккуратная. Медузка приложила черепаху к предполагаемому центру стены, от чего каменная плита плавно отъехала. Подобные махинации произвели на нас неизгладимое впечатление.
Наша провожатая вновь выпустила несколько пузырей и проплыла внутрь каменного зала. Каменные плиты, после того, как мы оказались внутрь, вновь заняли свое первоначальное положение. Однако медуза явно позаботилась и об этом. По ту сторону стены, в такой же кучи обломков, лежало что-то похожее на черепаху. С помощью фигурки можно было выбраться обратно. Это открытие поразило нас и открыло для наших исследований самое сердце этих пещер.
Мы очутились в том же каменном зале, в котором я оказалась не так давно заточена. В потолке красовалась трещинка, которую другие медузки позволили мне проделать. На булыжнике по-прежнему лежала моя записная книжка. Однако сегодня в этом зале не было медузок. Наша провожатая, поняв, что сделала для нас все то, что могла, уплыла, давая возможность осмотреться.
Для меня в этом зале уже не было чего-то нового или же неизведанного, но для Миндартиса и супруг Рэнэ это была настоящая сокровищница неизведанного. Меня же в большей степени интересовал зал над нами.
Проведя в зале классический осмотр, потратив на него около двух часов, мы наконец поднялись наверх. К счастью, в нашей компании все были преимущественно худыми и высокими, а потому в разлом пролезли все без каких-либо трудностей. Однако в комбинезоне он был все-таки тесноват нам.
Вопреки моим ожиданиям мурены не было на месте. Я не знала, какой новостью это считать: хорошей или же плохой. Зато мы могли осмотреть не только зал, но и то строение в центре, которому я не смогла уделить должного внимания в прошлый раз. Тогда мурена обвивала его, а рыбы подкладывали камни. Сейчас мне было ясно, что эта конструкция походит на какую-то башню со странными символами вокруг. Каменная башня возвышалась почти до самого потолка. Строительство значительно продвинулась, ведь что-то столь большое я бы точно заметила. Однако предназначение сооружения так и оставалось неясным, как и то, какую ценность оно представляет. Конструкция не казалась кому-либо из нас надежной, а потому мы не рискнули прикасаться к чужому труду.
На некоторых стенах зала мы обнаружили каменные фрески, которые за то долгое время, что находились здесь, заросли мхом и прочей растительностью. Мы с господином Рэнэ острыми камнями срезали заросли, чтобы рассмотреть произведение искусства. Это, кончено, было не совсем тем, чем нам стоило бы заняться, но куда уж нам без здорового любопытства? Как то обычно и бывает, на стенах были изображены не то важные пиршества, не то обряды, которые принадлежали эльфийским кланам.
Так как мурена в зале отсутствовала, то и вся остальная живность куда-то подевалась. Это нас немного расстроило, ведь Глапурон был основной причиной исследования данного квадрата, а все остальное — лишь сопутствующие детали.
Когда мы закончили с осмотром и уже хотели возвращаться назад, то где-то за пределами каменного зада послышался знакомый вой мурены. Почти сразу же кусочки стен отъехали в сторону, выпуская из нор всех рыб. В том числе и вид Глапурон. Когда все обитатели покинули свои «домики», то камни вновь заняли свои места так, словно никогда и не откалывались — создавалось ощущение, что стены здесь монолитны и представлены частью какого-то когда-то большого камня. Но только что нам предоставилась возможность убедиться в совершенно обратном.
Мы тут же оказались в центре внимания рыб. Я была готова поспорить, что к нам вновь подплыли те же рыбы, что подплывали ко мне. Также по их взгляду мне показалось, что они узнали меня. После этого подплыла наша медузка, которая словно появилась из воздуха. И выпустила несколько пузырей. Мы с коллегами переглянулись, не зная, что стоит предпринять сейчас. Почему-то у меня создавалось впечатление, что сегодня нам здесь не так уж и рады.
Рыбы оплыли нас несколько раз и развернулись, поплыв в противоположную от нас сторону. Медузка подтолкнула нас, словно намекая следовать за ними. Нас подвели к стене, к которой также приложили какой-то осколок скалы. Мы оказались в небольшой не то комнатке, не то пещерке. Уровень воды там был ниже, а в потолке красовалась дыра с веревочной лестницей. В пещерке сидела даже на вид старая рыба блеклых оттенков. Она также оплыла нас, а затем взяла какой-то камень и нацарапала на другом какую-то надпись. Символы были смутно знакомыми, но разобрать их я не смогла. Зато поняла, что данный вид настолько опередил в развитии всех остальных, что обладает письменностью. Уму не постижимо… Сейчас это — необъяснимый прорыв в области науки и магии одновременно. Конечно, существуют разумные животные, но чаще всего они подчиняются своему хозяину, который наделяет их частичкой души и магии. Либо же вид Глапурон настолько гениален, либо же есть что-то или же кто-то, кому они подчиняются. Может ли этим «кто-то» быть та мурена?
Пока я раздумывала над данным феноменов, Миндартис активно начал жестикулировать руками. Наш эльф, который знал несколько языков и очень этим гордился, явно знал перевод. Однако жесты были для нас пустым звуком — пантомиму мы понимали плохо, да и не в нашей ситуации было в игры играть. Понимая, что объяснять нам что-либо жестами — бесполезная идея, он также взял камень и нацарапал на нем то предложение, только уже на родном нам языке. Надпись гласила:
