Жена со скидкой, или Случайный брак (СИ) - Ардова Алиса

В общем, когда посреди комнаты с тихим хлопком возникли Гхареш с госпожой Гьин, мы с Алистером так и сидели... Вернее, я сидела, а он стоял за креслом, опустив ладони мне на плечи.

Дух, что-то буркнул и тут же исчез, а жрица, не мешкая и не тратя времени на церемонии, шагнула вперед.

— Отойдите, — бросила она коротко, обращаясь к герцогу, но глядя при этом только на меня. — Мне нужно осмотреть леди… Да отойдите же, ваша светлость, я не причиню ей вреда.

Алистер нехотя отступил, и Тамсин склонилась надо мной. Посмотрела в глаза, нахмурилась, достала какой-то амулет, покрутила его в пальцах, помрачнела еще больше и, выпрямившись, произнесла:

— Да это сетах. Только сильно измененный. Нет, испорченный. Так извратить благословение Ираты. Это кощунство, — жрица резко выдохнула и продолжила уже спокойнее: — Я попробую приготовить отворот, но, боюсь, он не подействует без последнего, самого главного компонента.

— Какого, — нетерпеливо подался вперед Алистер. — Я достану все.

— Тот, кто собирался приворожить леди, добавил в зелье несколько капель своей крови. В основе противоядия должна быть та же кровь. Принесите ее, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти...

— Раянна, — перебила я. — называйте меня Раянной.

— Раянна... — эхом повторила Тамсин.

Повисла пауза.

Женщина явно колебалась, решая, говорить или нет, но все-таки продолжила:

— Жаль, что вы не супруги Демтор, а лишь изображали их, и вас не связывает ничего, кроме общего дела. Если бы вы оказались настоящей парой, это многое бы упростило. Любовь, благословленная Иратой — вот истинная защита от оскверненного сетаха. А физическая близость — самое быстрое противоядие.

Тамсин помолчала и сухо закончила:

— Но что толку об этом рассуждать... Ваша светлость, прикажите проводить меня в лабораторию. И я жду кровь. Чем скорее, тем лучше.

Жрица двинулась к выходу. Вэйден ненадолго отпустил меня, чтобы отдать необходимые распоряжения, но у самой двери вдруг обернулся.

— Я бы многое отдал Яна, чтобы оказаться сейчас твоим мужем, — произнес он, глядя мне в глаза, и стремительно вышел.

А я осталась, ошарашенная этими словами больше, чем новостью о сетахе.

Многое отдал бы...

Отдал бы…

Многое…

Значит, говорите, физическая близость все решила бы? Что ж... похоже, кое-кого ждет большой сюрприз.

Герцог отсутствовал всего несколько минут, но они показались мне вечностью. И когда он вошел, — стремительно, торопясь поскорее вернуться, испытала безмерное облегчение. И решимость.

Пора со всем разобраться. Избавиться от проблем, тайн, недомолвок, стоявших между нами. И лучшего времени для откровенности не найти.

— Яна, ты как?

Встала, не дожидаясь приближения Алистера. Меня словно сильным, невидимым потоком толкало ему навстречу. Подойти, прижаться, обнять сильно-сильно, слить с ним, стать единым целым… Каждый шаг казался вечностью, я шла к нему, как во сне, и остановилась, лишь когда уткнулась в его грудь.

Вскинула голову навстречу темнеющему взгляду.

— Хорошо. Теперь — хорошо.

— О чем ты сейчас думала?

Надо же, все замечает.

— О последних словах Тамсин, — призналась честно.

Мужчина резко выдохнул, поймал мое лицо руками, пристально вглядываясь, будто впитывая в себя то, что видел. Большие пальцы на мгновение сжали мои виски, потом один из них скользнул к губам. Провел по ним, невесомо, нежно, и двинулся ниже — к ямке у основания шеи, где учащенно, неистово билась жилка.

— Я бы многое отдал Яна, чтобы оказаться твоим мужем, — произнес он хрипло, и я замерла, потрясенная силой, прозвучавшей в этих словах.

Многое отдал бы...

Отдал бы…

Многое…

И как-то сразу потеряли смысл, стали не нужны все объяснения, выяснения отношений. Мы поговорим, обязательно поговорим… Но потом.

А Вэйден все смотрел и смотрел в мои глаза — не отрываясь. Под его взглядом в груди рождалась горячая волна, поднимавшаяся к шее, лицу.

— Ал…

Он наклонился, коснулся губами моих губ, ласково, осторожно, будто боясь обжечься. Но я не хотела сейчас ни мягкости, ни нежности — когда угодно, только не сейчас. И, стиснув, смяв его рубашку в ладонях, призывно прильнула к нему.

Мир потускнел, отдалился. Существовал только он — мой мужчина, заслонивший собой все. Не осталось ничего, кроме его плеч, жара упругого, сильного тела, прижимающегося к моему, влажной шелковистости его языка, шума в ушах, изнуряющей сладости во всем теле. И еще, его неповторимого запаха, который хотелось пить и пить.

Он целовал меня с неистовой, ненасытной жадностью, а я самозабвенно отвечала.

Снова… снова… и снова…

Вэйден отстранился первым, и я будто вынырнула из воды. Все вокруг стало прежним — цвета, звуки, запахи. Я стояла перед ним, мои руки, лежавшие на его груди, подрагивали от напряжения, а дыхание было частым, прерывистым, как после бега. И Алистер дышал так же сбивчиво и неровно.

— Я не должен, Яна… Не должен… Ты сейчас не контролируешь себя. Примешь противоядие и тогда…

Он напрягся, собираясь отступить, но я опередила — обвила его шею руками, удерживая, чувствуя его жаркое, пьянящее дыхание.

— Нет… Ты мне нужен, Алистер. Нужен был до приворота. Нужен будешь потом… Всегда… Не уходи…

Мой прерывистый шепот, его гортанный стон — и нас кинуло навстречу друг другу. Слитным, единым движением.

Руки Алистера прошлись по позвоночнику вверх, зарылись в волосах, и он рывком прижал меня к себе, чуть оттягивая голову назад, приникая к шее губами — горячими, требовательными, жадными. Прикосновения его пальцев, губ плавили кожу, тело словно отяжелело, особенно там, где Ал дотрагивался до меня. Ноги подкашивались, а внизу живота разливалось тепло, собираясь в тугой, обжигающий узел — и он отзывался на ласку почти болезненными спазмами.

— Яна… Желанная…

Торопливые поцелуи, один за другим — от уха до впадинки между ключицами…

Ладонь Ала скользнула по моей груди, талии, опустилась на ягодицы, а затем он почти впечатал меня в свое тело, давая почувствовать собственное возбуждение, и я застонала, теряя себя.

Мы начали раздевать друг друга одновременно — в какой-то отчаянной, иступленной лихорадке. Как два одержимых безумца, которых захлестнуло жгучее, непреодолимое желание обладать друг другом. У меня даже кончики пальцев покалывало от нетерпения.

Рубашка Алистера спустя миг уже держалась на одних манжетах, а вскоре полетела прочь…

С брюками справиться оказалось труднее…

Моя одежда… Кажется, она просто рвалась под сильными, уверенными пальцами, если не получалось что-то быстро расстегнуть, развязать, снять…

При этом, мы не хотели, не могли выпустить друг друга из объятий, из долгого-долгого поцелуя, который все не прекращался, и в котором оба захлебывались, тонули без возврата.

Алистер оторвался от меня лишь на несколько секунд, чтобы подхватить на руки и перенести на кровать. Несмотря на всю стремительность и страстность, осторожно, даже бережно опустил на покрывало и, прежде, чем накрыть своим телом, на мгновение навис сверху.

Черные от страсти глаза, чуть влажная прядь волос, упавшая на лоб, и блики от пылавшего в камине огня на его коже…

— Я первый?

Кивнула, подтверждая.

В потемневшем взгляде полыхнуло нестерпимо яркое, почти торжествующее пламя.

— Не бойся… — беззвучно сглотнув, выдохнул мужчина. — Больно не будет. Я заберу твою боль. Всю, без остатка.

— Я не боюсь.

Я, и правда, не боялась. Совсем не боялась. Несмотря ни на что.

Обнаженные, мы снова прильнули друг к другу, сплелись руками и ногами. Поцелуи становились все более жаркими, объятия — тесными.

В какой-то миг я оказалась сверху. С трудом оторвавшись от губ Ала, стала целовать его глаза, шею, плечи, грудь, постепенно спускаясь все ниже и ниже. Чувствуя, как сильное, мускулистое тело вздрагивает под моими губами. И Алистер не выдержал — застонал, снова подмял меня под себя, развел мои колени…