Анастасия, боярыня Воеводина - Елена Милютина
— Ты, воевода, сам свою судьбу решил! — закончил разнос Михаил, — я тебе многое простить мог за прежние заслуги, но не ранение и почти гибель князя Михаила! Пусть будет так, как судьи твои решат. Получишь, что заслужил!
Итог был предсказуем. Никто не высказался в защиту Шеина. Так что он был осужден за измену и приговорен к смерти вместе с Измайловым и его старшим сыном. Остальные Измайловы тоже поплатились, но хоть живы остались. Долго на Москве обсуждали казнь воеводы. Мнения разделились, но больших волнений не последовало. Рассуждал народ так:
— «Как же надо было довести кроткого и спокойного царя, что он приговор подписал. Видно, было за что»!
Михаила в это время на Москве не было. Жена Шеина попробовала просить его супругу заступиться перед царем, попросить его смягчить приговор, но всегда мягкая Анна, помнив, в каком состоянии привезли Михаила, резко отказала. Так что Шеин головы лишился.
Пока шло следствие и выносился приговор Михаил не отвечал на призывы Владислава к миру. Хотел дождаться друга. Но вызывать его своей властью, не дав долечиться, не стал. Да и пользы это бы не дало. Владиславу давно объяснили, как его заставили согласиться с мягкими условиями капитуляции армии Шеина, поэтому он категорически настаивал, что бы глава Посольского приказа в переговорах не участвовал! Согласился на опытного переговорщика Шереметьева и второе лицо в Посольском приказе, замещающего его главу, молодого боярина Воеводина. Михаил переговорил с зятем Михаила перед началом переговоров.
— Фред, — обратился он к нему по старому европейскому имени, — ты сможешь заменить Михаила? Владислава настроили против него.
— Еще бы, подписать, с готовым валяться у него в ногах Шеиным, такие условия капитуляции, такого не забыть. Да, я попробую принять участие в переговорах, но многого от меня ждать не стоит. Я прекрасно читаю чужие мысли, хорошо понимаю настроение противника, но брать человека под полный контроль, как князь Михаил, просто не могу. Нет у меня дара, управлять человеком против его воли. Не дано, к сожалению.
— Прочесть мысли и понять, что человек хочет, невзирая на его сладкие, или, наоборот, заносчивые речи уже много значит. Помочь сможешь. Да я бы и не стал просить Михаила вновь взять под контроль короля. Слишком это дорого ему обходится. Так что чего добьемся, того добьёмся. Главное, чтобы он от титула Московского царя отказался. И хотя бы часть территории нам вернул. Оттяпали-то у него мы порядочно. И не выгодно нам сейчас добивать Польшу. Она турок сдерживает. Как твой тесть пояснил, султан Мурад запретил крымчакам на нас нападать, что бы мы Польшу сдерживали, дали ему время с Персией разобраться. Так что часть захваченного мы Владиславу вернем, а то, как бы его не свергли. Поляки это могут. Изберут кого-нибудь упертого, вроде того же Радзивилла, и опять он нам досаждать будет.
— Да, государь, правы вы, Владиславу сейчас мир нужен. Ему власть укрепить надо, жениться и наследников родить. А какой-нибудь дурной магнат на его месте опять на нас войной пойдет. Надо Владислава поддержать. Только я все же его мысли прочитаю. Если он мыслит так, как мы думаем, то пойдем на уступки, поддержим его авторитет!
Глава 45
Михаил в этот раз поправлялся медленно. Не помогало приволье башкирских земель, не радовали ни конный бег по простору степи, но охота. Он помнил предостережение Анны, что остаются в легких рубцы от недуга, и никакой чародей заменить поврежденную ткань новой не сможет. Мучала его при небольшом усилии одышка, начиналось сердцебиение. Так что от большинства забав пришлось отказаться.
Скучной поездка, на которую он возлагал такие надежды, выдалась. Одна радость — удалось снова выучить молодого беркута на замену подаренного турку Витязя. Да проехался неспешно вдоль реки Уфы, до ее верховьев. Удивлялись башкиры, ничего в тех краях интересного не было — ни дичи красной, ни рыбы, одни болота, да и вода в ручьях и речках плохая, ржавая, иногда даже в бочагах аж бахрома коричневая по берегу колыхалась. Нехорошие места, гиблые. Только владельцу Устюжина цвет воды и бахрома зловещая, признак нечистого духа для башкиров, о многом сказала. Так что нашел князь старшину местного, который на этой земле распоряжался и заключил договор, что берет он эти земли в аренду сроком на 49 лет. С правом выкупа в любой момент. Мысль у него была сначала послать сюда отряд рудознатцев из Устюжина, а если толк будет, то выкупить землицу ненужную у башкир. Сделку заключил и стал домой собираться.
Весна уступала свои права лету, травы зацветали, терял кумыс свою целительную силу. Пора в Россию, домой. Придется жить тихо, спокойно, с оглядкой на здоровье, ничего не поделаешь. Закончились его приключения. Беречься надо, если пожить еще хочет. Наверняка заждался его побратим. Письмо получил от Анны, что Владислав о мире просит. На переговоры ему, конечно, нельзя, сбежит Владислав при одном его появлении, побоится, что половину Польши его заставят отдать. Но помочь он советом сможет. Тому же Феде, то есть Фреду. Так что двинулся князь неспешно в Москву. Но прибыл, когда переговоры уже давно закончились. Не слишком удачно, но мир заключили.
Михаил вначале расстроился, что заключили не на тех условиях, на которые могли рассчитывать, но потом позвал его к себе побратим, сели они с ним за карты, Федю позвали, да Шереметьева, и понял Михаил, что не было у переговорщиков другого выхода, кроме как отдать почти все завоеванное. Получила Россия только довольно большие земли вокруг Серпейска, который первым у Поляков отобрали. Отодвинули границу от Москвы, да еще несколько приграничных волостей, не таких важных.
Фред все тестю объяснил. Государь одобрил. В тот момент у Владислава было очень шаткое положение. Он получил титул, фактически был избран, не за собственные заслуги, а как бы по наследству от отца. Сам особо не блистал, в войне с Россией особых побед не одержал, только разве что освободил Смоленск от осады, и то только из-за ошибок Шеина и предательства наемников. Кроме того, он не был стойким католиком. Метался между реформаторами и католиками. Даже сватался к кальвинистке Софии, сестре Фреда.
