Очень древнее Зло - Екатерина Лесина
Кожа загорелая, но сам бледен.
— Спасибо, — сказала Брунгильда. И руку подала. А её приняли.
— Пожалуйста, — голос у Легионера оказался скрипучим.
— Ты… говоришь?
— Похоже на то, — он повернул голову влево. Вправо. — Чувствую себя… странно.
— Вы не разговариваете. А сейчас…
Он прижал палец к губам и закрыл глаза. Потом положил ладонь на грудь и нахмурился. Брунгильда же подумала, что без шлема он изрядно утратил таинственности. И вовсе не особо-то пугает. Обычный мужик в темном доспехе.
— Сердце. бьется, — это было сказано с удивлением. — Горло…
— Бьется?
— Болит.
— Это с непривычки. Столько лет молчать. Как тебя зовут?
На сумасшедшего не похож, стало быть… может… может, того, ожил? Когда круг сотворили. И… и там Летиция мертвецов отпускала. А потом все сорвалось и случилась какая-то ерунда. Вот и ожил. И хорошо, если только он.
— Ульрих, — чуть помедлив, сказал Легионер. — Ульрих фон Виттенгроф. Седьмой барон Арвена.
— Это где?
— На севере. Далеко. Я шел совершать подвиг.
— Бывает, — Брунгильда оперлась на секиру. — И как?
— В честь прекрасной дамы, Элеоноры Северной. Я обещал ей привезти зеркало…
— Это ты зря…
— В которое она бы гляделась день ото дня, и красота её прибывала бы. Хотя не было девы прекрасней её… давно… очень давно. Я шел… и сражался.
Он посмотрел на руки.
— Это… как во сне. Я побеждал разбойников. Я добрался до Южного моря, до земель, где солнце никогда не опускается на землю. Я… попал в плен и был продан.
— Сочувствую.
— Я пытался бежать. Трижды. И убил моего пленителя. Тогда проклятые пираты привезли меня сюда. Сказали, что здесь моя ярость пригодится.
Ульрих.
Имя ему не подходит. Слишком уж вычурное.
— И меня купил тот, кто повелевал Тьмой. Он предложил службу. Три года… три года верности и я получаю свободу.
Он пошевелил пальцами.
— Я прослужил два. А потом меня убили. И подняли. И… и дальше все, словно в тумане. Спасибо тебе, дева, — он поклонился до самой земли. И Брунгильда смутилась. — Ты силой своей сняла темные чары…
Наверное, все-таки что-то такое у него с головою приключилось. За сотни-то лет.
— И я отблагодарю тебя. Я на тебе женюсь.
— Лучше золотом, — вырвалось у Брунгильды. И Ульрих нахмурился. — Извини. Это… нервы. И жениться на первой попавшейся деве — плохая затея.
Вот ведь… ожил на её голову. А остальные? Если один ожил, то и остальные… и что, они тоже жениться захотят? Или это один такой, Брунгильде попался?
— Ты сперва оглядись… — сказала она мягко, успокаивая. — Дев много, может, какая другая…
— Ульрих фон Виттенгроф всегда держал свое слово! — возмутился Легионер. — И мы знакомы. Некогда ты в милости своей снизошла до меня, зачарованного, подарив мне знак своего расположения.
Это когда ж она успела-то?
Легионер вытащил откуда-то платок. Её, Брунгильды, платок… и вот что с ним делать? С Легионером.
— Я, пусть и беспамятный тогда, понял, что судьба смилостивилась над душой моею…
Чтоб его, болезного…
— Слушай, — перебила Брунгильда, пытаясь отделаться от мысли, что не совсем живым Легионер ей нравился больше. — Тут… такое дело. Мы в Проклятом городе. Понимаешь?
— Я помню, о прекраснейшая…
— У тебя уже есть одна прекраснейшая. Твоя эта… Элеонора…
— Увы, она давно мертва, как и дети её, и внуки… время беспощадно к людям.
Интересно, он такой болтливый сам по себе или потому что молчал долго? Брунгильда подавила вздох. Ладно, пусть прекраснейшая. Ворон еще когда говорил, что хоть горшком называйте, только в печь не сувайте.
— Нам надо найти остальных.
— Прекрасных дев?
— Очень прекрасных.
— Ни одна из них не сравнится с вами! Ибо очи ваши сияют, подобны звездам…
Боги, дайте сил!
— Найти и спасти. От демона. Или демона.
— Демона спасти?
— Пока не разобралась, — честно сказала Брунгильда. — Но вполне возможно. Так что, ты идешь или и дальше тут стоять будешь?
Легионер поклонился.
— Отныне жизнь моя всецело принадлежит вам! И нет чести выше, служить той, что поцелуем своим…
— Не было поцелуя! — Брунгильда задохнулась от возмущения.
— Будет, — уверенно заявил Ульрих фон Виттенгроф. — На свадьбе.
Вот… вот встретит она Арицию, точно отвесит затрещину, чтоб знала, кого оживлять. А ведь казался приличным человеком.
— …и подвиг, совершенный…
Чтоб его!
И Брунгильда решительно направилась к следующим дверям, которые были больше и роскошнее предыдущих. Глядишь, и повезет добраться до демона раньше, чем терпение иссякнет.
Глава 41 В которой случается еще одна встреча
И тогда увидел он деву прекрасную. Лежала она в стеклянном гробу, на серебряных цепях подвешенном. Подошел юноша, и стрела любви пронзила сердце его. Склонился он над гробом, не в силах противиться светлому чувству. Коснулся губами мертвых губ. Вдохнул в них свое дыхание. Тогда и ожила дева. И улыбнулась. И восстала из мертвых, чтобы вырвать сердце влюбленного глупца да пожрать его.
Страшная сказка о мертвой принцессе и её женихах.
Ариция воровато огляделась и, убедившись, что никого-то рядом нет, сплюнула. Во рту был гадостный привкус. Нет, не так. Во рту был на диво гадостный привкус, будто она дохлую кошку пожевала. Не то, чтобы случалось этакое в жизни, но вот… ощущения, как представлялось Ариции, были бы схожими.
Где она?
Опять непонятно. И эта непонятность, признаться, утомляет.
Мрамор слева. Мрамор справа. Картины какие-то, заросшие пылью так плотно, что не разглядеть, чего ж на них-то намалевано.
Ковер… остатки ковра.
Позолота, но тоже пропыленная.
— Эй, — Ариция вытерла рот рукой. — Есть тут кто…
— Кто, кто, кто… — печально отозвалось эхо.
Понятно.
Вот ведь… туман… и где она теперь? Ариция добралась до окна, благо, окна были роскошные, в пол и еще с витражами. Витражи, правда, немного грязью заросли и вообще местами треснули, но увидеть далекую площадь и дорогу к ней получилось.
Стало быть, она во дворце.
Это хорошо?
С учетом того, что сюда и направлялись, наверное, хорошо. А остальные где? Или… ну да, опять раскидало? Дворец-то издали гляделся огромным, а вживую и того больше будет. И бродить в нем можно долго.
— Эй, — крикнула Ариция. И прислушалась. Ничего. Только эхо покатилось по коридору. Хотя… раздался тихий шелест.
Скрип.
И Ариция уже прокляла себя за дурость, когда куча тряпья, некогда, надо полагать, бывшая шторами, шевельнулась.
Так… ей надо оружие!
Ей…
Из кучи выглянула узкая
