Юджиния Райли - Скажи мне «люблю»
— Так мы будем ездить за станками вместе? — приподняв бровь, поинтересовался Фабиан.
Мисси уверенно посмотрела ему в глаза:
— Ты прекрасно слышал, что я сказала.
Во взгляде Фабиана можно было рассмотреть и восхищение, и недоумение.
— Дорогая, кажется, ты не прочь заняться делами.
Мисси горделиво вскинула подбородок:
— Я уже тысячу раз говорила тебе, что мне недостаточно просто быть чьей-то женой!
— Да, действительно… — пробормотал мужчина.
Мисси минутку помолчала, но затем все же сказала:
— Вообще-то недавно я обсуждала этот вопрос с Робертом Бринкли, и он согласился профинансировать мою затею.
Фабиан был ошеломлен:
— Но почему ты не обратилась к своему отцу или ко мне?
Девушка горько рассмеялась:
— Фабиан, и ты, и отец сделали бы все возможное, чтобы помешать мне открыть свое дело. Ведь за все время, пока я здесь, вас посещало только одно желание — указать мне мое место.
— До сих пор это у нас не получалось, — ухмыльнулся мужчина.
— Еще бы! — фыркнула Мисси. — А теперь ответь мне честно: если бы ты открыл фабрику, ты хотел бы, чтобы я тоже здесь работала?
— Мисси, ты просишь слишком многого, — вздохнул ее жених.
— Но на меньшее я не соглашусь.
Он подошел к ней и одарил самой красноречивой из своих улыбок:
— Вот что я тебе скажу, дорогая. Мы поедем в Нью-Йорк и Бирмингем, чтобы присмотреть там станки для фабрики, — но это будет в наш медовый месяц.
— А что будет потом, Фабиан? — поинтересовалась Мисси.
Фабиан поднял обе руки:
— Не спеши так! Ты попираешь все общественные нормы, и я не в силах это столь быстро принять.
Подбоченившись, Мисси продолжала наседать на него:
— Кажется, у нас торг? «Выходи за меня, и я куплю тебе оборудование», так, что ли?
Подавив улыбку, мужчина ответил:
— Мисси, ты же знаешь, что я твердо решил на тебе жениться…
— А я говорю тебе, что не…
Он сжал ее в объятиях:
— …и поэтому я сообщаю тебе вторую и более важную цель нашего посещения этого места: я намерен показать тебе свое… оборудование.
С этими словами его губы жадно впились в ее уста.
Мисси хотела запротестовать, но жар губ Фабиана, как обычно, быстро усмирил ее. Она подумала, что, как это ни грустно, ей вдруг так захотелось его, словно он не целовал ее вот уже несколько недель.
Собрав в кулак всю свою волю, она все же оттолкнула его:
— Не торопись, Ромео! Я хотела бы прямо сейчас услышать ответ!
— Поцелуй меня, и я обещаю тебе, что подумаю над этим вопросом, — пробормотал Фабиан, после чего языком раздвинул ее губы и проник ей в рот. Его пальцы пробежались по ее локонам и утонули в них, и теперь она, даже если бы захотела, не смогла бы увернуться от него.
И Мисси сдалась — ответила на его поцелуй и прижалась к нему всем телом. Ей мгновенно не стало никакого дела до того, что она так и не получила от него ответа. Она даже забыла, каким был ее вопрос! Ну почему губы Фабиана так восхитительны на вкус, почему от него так чудесно пахнет? Она запустила пальцы в его шелковистые волосы, а их языки сплелись. Снаружи гремел гром, по крыше барабанил дождь, но неистовство природы лишь прибавляло происходящему романтичности и возбуждало девушку.
— Ты вся промокла, — проговорил Фабиан, покрывая поцелуями ее лицо и волосы. Мисси затаила дыхание: его руки опустились ниже и начали откровенно поглаживать ее тело прямо через платье. — Надо посмотреть, где еще ты мокрая.
— О Боже! — пробормотала она, повиснув на нем.
Не снимая с нее платья, Фабиан начал поглаживать ее грудь и легонько сжимать пальцами возбужденные соски, а руки Мисси занялись восхитительно твердой палкой, проступившей сквозь его брюки. Его реакция — чуть слышные судорожные вздохи — лишь усилила сладкую ноющую боль внизу ее живота.
В следующую секунду Фабиан опустил руки и внимательно посмотрел ей в глаза.
— Сними с себя все! — приказал он.
— Прямо здесь? — испуганно проговорила девушка.
Он бросился к входной двери, задвинул засов и обернулся: его глаза горели страстью.
— Да, здесь, при свете дня. Ангел мой, в этот раз я хочу увидеть тебя всю.
От его возбуждающих слов все ее тело затрепетало от вожделения, тем не менее она выдавила из себя слабый протест:
— Но это же общественный склад…
— Уверяю тебя, нас никто не увидит. Засов крепок, а окна расположены слишком высоко над землей.
— Но где…
Фабиан с коварной усмешкой перебил ее:
— На дальней стене висит кипа хлопка.
— Но если я приду домой с клочками хлопка в волосах, а также и других местах… — испуганно проговорила девушка.
Мужчина подошел ближе:
— Ты можешь сесть на меня сверху.
Ее колени подогнулись, и, если бы Фабиан не подхватил ее, она обязательно бы упала. Он рассмеялся и вновь принялся целовать ее.
Все еще посмеиваясь, он отпустил ее и начал развязывать галстук, после чего снял сюртук и подошел к столу.
— Его поверхность такая шероховатая, — произнес он. — Что об этом думает моя дама?
— Но мне казалось, что ты говорил про кипу хлопка? — едва слышно спросила Мисси.
— Это будет позже, — сказал Фабиан, приближаясь к ней.
Мисси опять чуть было не упала, но Фабиан вновь подхватил ее. Некоторое время они стояли, слившись в поцелуе и срывая друг с друга одежду. Вскоре ее платье и корсет, так же, как и его сорочка, лежали на полу. Когда он поднял Мисси и понес к столу, на нем были лишь брюки и сапоги, а на ней — нижнее белье. Он усадил ее на стол, стянул с нее чулки, подвязки и панталоны, затем снял сорочку, оголив грудь. Его восторженные глаза принялись рассматривать ее, а умелые пальцы начали играть с сосками, отчего она часто задышала, охваченная сладостным восторгом. Фабиан, с обнаженным торсом возвышающийся перед ней, был красив, как бог, его волосы были взъерошены.
Затем, чувственно усмехнувшись, он подтянул ее к краю стола, развел ей ноги и опустил лицо к темному треугольнику.
— Фабиан! — вскричала она, пытаясь вырваться.
Но мужчина лишь крепче прижал ее к столу.
— Ты знаешь, как давно мне хотелось это сделать? — хрипло прошептал он. Затем он поднял голову и начал шаловливыми пальцами возбуждать ее, жадно наблюдая за этим процессом. Поцеловав родимое пятно на внутренней стороне ее бедра, он пробормотал:
— Как приятно смотреть на тебя, такую прекрасную, такую открытую для меня, освобожденную от всех этих кружев и ленточек… Как хорошо будет любить тебя, пока ты не взмолишься о пощаде…
Когда его губы вновь погрузились в ее влажную расщелину, она действительно закричала, но это не был крик о пощаде. Его язык гулял внутри нее до тех пор, пока она совсем не обезумела и не начала бешено дергать головой и впиваться ногтями ему в спину.
