Ирина Молчанова - Вампиры - дети падших ангелов. Голоса дрейфующих льдов

- Кажется, ты забыла… - сквозь зубы начал он, но она бесчувственно оборвала:

- Я ничего не забываю. - Широко распахнутые черные глаза смотрели точно сквозь Атанасиоса, а на губах по-прежнему играла кроткая и оттого, явно, безумная улыбка. Этой девушке кроткость не была присуща никогда.

Она едва заметно кивнула Вильяму.

- И ты тут… ну да, ну да, наш главный заводчик тряпичных кукол - никчемная тень Лайонела. - Ее смех в установившейся тишине зала прозвучал сухо и отрывисто.

А затем она круто развернулась и зашагала к своей цели, более не останавливаясь.

Глава 23

Катя вернула недопитый бокал крови Бриану, не чувствуя себя способной держать что-то в руках. Пальцы дрожали, и она прижала руки к бедрам, чтобы никто не заметил ее состояния.

В мраморном розовом зале с колоннами, увитыми ароматными белыми и розовыми цветами, установилась такая тишина, что девушке казалось, музыка у нее в голове грохочет на всю вселенную. Вихрь сороковой симфонии Моцарта звучал настолько величественно и триумфально, точно в эти самые секунды торжествовала сама Справедливость.

Девушка неотрывно следила за приближением хозяйки дома и с каждом шагом той все отчетливее понимала: справедливость - она не такая, справедливость не может обладать столь страшной красотой, она не носит таких беспощадно острых шпилек и не смотрит глазами цвета бездны, пронизывающе и жестоко. Нет, справедливость - другая, Моцарт просто не понимает.

И вот прекрасная златовласка, подобно бесстрашному воину, заключенная в кольчугу, остановилась всего в паре шагов.

- Не устаем поражаться! - с привычным дружелюбием воскликнул Бриан, восхищенно оглядывая ее.

Анжелика не удостоила его взглядом, она неотрывно смотрела на Катю, отчего та чувствовала себя маленьким дрожащим зайцем под смертоносной лапой лисы.

- Моя дорогая, - неожиданно мягко заговорила хозяйка, в черных стеклянных глазах промелькнула зловещая искорка. У Кати перехватило дыхание, она ощущала звериную силу, исходящую от Анжелики так же явно, как чувствовала когда-то силу Лайонела, а потом мощь Цимаон Ницхи. От изменений, произошедших с первой красавицей города, наэлектризовался воздух, вот-вот, казалось, заискрит.

- Вижу, тебя можно поздравить! - вновь попытался оттянуть на себя внимание Джонсон, но у него не вышло, Анжелика смотрела только на Катю и, видимо, вознамерилась говорить лишь с ней.

- Помню тебя несколькими месяцами ранее, - промурлыкала та, растягивая слова, - Ох и какой же нелепой ты мне показалась в своем зеленом платьице. А ведь я сперва приняла тебя за рождественскую индейку к нашему столу. Подумать только, одна ошибка, а чем все обернулось! Как опрометчиво было с моей стороны спустить тебе бесстыдные заигрывания с моим мужчиной. Какая глупая снисходительность к еде. Не-е-ет, такую еду нужно давить сразу и без раздумий!

Катя увидела, как позади Анжелики остановились Тане с Вильямом, но отчего-то их присутствие не спасло от дрожи и нарастающего страха.

«Ну и бес, - презрительно думала девушка, - казалось бы, страшный бес и бесстрашный, а на самом деле - заяц бессильный». Она даже разозлиться толком не могла, до чего внутри все дрожало, как в дребезжащей телеге, катящей по колдобинам. Очень не хватало сейчас привычного огненного шара, который рождался всякий раз, стоило лишь ощутить легкую досаду.

Анжелика не видела, как приблизился Вильям, но это не мешало ей знать. Не отводя от Кати глаз, она сказала:

- А вот, дорогая, и твой жалкий прихвостень. Как же ловко ты его провела, могу поклясться, он и представить себе не может, что ты позволила его братцу уже в день знакомства облапать себя.

Катя чувствовала как ее жжет взгляд Вильяма, моля опровергнуть гнусные обвинения хозяйки дома, но девушка не осмеливалась смотреть на него. Да и что она могла сказать? Поведать, в какой сумасшедший восторг привели ее прикосновения его нахального брата, а потом напугали до полусмерти? Ничего уже было не изменить, и если Анжелика хотела вызвать осуждение ангела, ей это удалось. Вильям больше не ждал оправданий, он смотрел в пол и выглядел растоптанным.

А златовласая красавица никак не желала успокаиваться, слова слетали с ее прекрасных губ, точно капли яда:

- Лживая и хитрая индейка. Корчила невинность, этакую хорошую девочку, а сама лицемерно опутывала всех нас своей паутиной лжи…

Катя внимала звонкому, хорошо поставленному голосу, даже не пытаясь перебить. И с потрясающей отчетливостью понимала, что если когда-нибудь смогла бы влюбиться в женщину, то это была бы только она - прекрасная в своей дикой ненависти, безжалостная и с несгибаемой волей к победе.

Девушка искренне недоумевала, как кто-то - Лайонел, Вильям и даже Ксана могли любить ее, когда на свете существовала Анжелика?

«Подлинное восхищение врагом - не лучший способ его победить», - горестно подумала Катя. Только тут она заметила, что позади Анжелики столпилось множество знакомых. Георгий стоял возле своей девушки Анны, напряженной и заметно огорченной из-за создавшейся ситуации. Тонкая высокая фигура Важко, упакованная в блестящее короткое платье, открывающее худые белые ноги, возвышалась между братьями-касатками. Адебое и Тамми, скрестившие руки на груди, походили на двух телохранителей, волосы, стянутые в длинные тугие косы, так натягивали кожу на лице, что от одного вида этих чернокожих парней становилось не по себе. Образ смягчали только светлые костюмы, без них братья Обаро ничем не отличались бы от головорезов с большой дороги. Сестры Кондратьевы в пестрых платьях с пышными юбками тоже были тут, то делали большие глаза, то жеманно прятались за веера, то покачивали аккуратными головками с убранными в высокие прически волосами. Здоровенный добряк Никита, выпиливший в начале весны в замерзшем бассейне прямоугольник изо льда, протиснулся поближе к Тане и Вильяму, явно готовый в любой миг вмешаться в драку, если таковая случится. Бриан с Анчиком переместились ближе к Кате, встав по обе стороны от нее.

Девушка смотрела на собравшихся во все глаза, боясь верить, что сливки общества стеклись сюда из-за нее. Она давно их всех не видела, но оказывается, те приняли ее в свои ряды и теперь были готовы защищать. От осознания, что она не одна, внутри потеплело и дрожь сама собой исчезла.

Анжелика оглянулась, смело встретила множество обращенных на себя взглядов и внезапно, закинув голову назад, захохотала.

Сестры Кондратьевы тоже нервно засмеялись, но увидев, что никто больше не смеется, испуганно переглянулись и спрятались за веера.