Марьяна Сурикова - Не зная пощады

— Доброе утро, — поздоровался Бенедикт, а сам Кристиан чуть склонил голову, и сердце снова предательски дрогнуло, хотя именно сейчас я яснее всего поняла, как тяжело будет принять на себя роль любовницы верховного инквизитора, если таковая будет предложена. И дело даже не в роли, ведь и моя мать, и сестра не были замужем за своими возлюбленными, но в отношении окружающих: не миновать косых взглядов, грязных сплетен и мерзких подколок со стороны слуг.

— Ты чем-то взволнована? — спросил Кристиан, глядя на меня своими умопомрачительными глазами, из-за взгляда которых все здравые мысли в голове обращались в позорное бегство.

— Нет, все в порядке.

— Позавтракаешь с нами? — вновь спросил он как всегда спокойно, без малейшего намека на сильное внутреннее волнение, которое сейчас испытывала я в его присутствии.

Кивнув, я направилась к столу, а Кристиан подошел и отодвинул стул, даже не коснувшись меня. Присев, проследила взглядом за тем, как он возвращается на свое место. Не могла перестать наблюдать за ним.

Дядя Кристиана, мягко улыбнувшись, слегка кашлянул, чем привлек мое внимание.

— Мы не хотели вас будить. Думали велеть слугам принести вам завтрак в комнату, когда проснетесь.

— Что вы, — ответила я, — это ни к чему.

В этот момент слуги внесли блюда с едой. Они обслужили Бенедикта и Вильдана, но ко мне никто не подошел. Я заметила, как нахмурился глава дома, а Кристиан кинул взгляд на служанку с подносом, на котором лежали ароматные булочки и отварные яйца с беконом.

— Знаете, дорогая, мы обычно не едим много за завтраком. Может, хотите чего-нибудь особенного?

— Нет, я не слишком голодна.

— Жан, — обратился Бенедикт к мужчине с серебряным чайником в руках, — отчего ты стоишь? Сперва следовало бы подать завтрак нашей гостье.

— Конечно, господин, — ответствовал слуга, потом подошел ко мне и с каменным выражением лица стал наливать в чашку горячий чай, даже не потрудившись придержать крышку. Крышка, конечно же, соскочила, стоило ему наклонить чайник пониже, и кипяток плеснул на скатерть, а несколько обжигающих капель попало мне на руку. Я сдержала возглас, отлично понимая, что это было проделано нарочно, и ощущая, как снова сжалось от обиды сердце. Что я им сделала?

— Простите, госпожа, — обратился ко мне слуга. — Надеюсь, не ошпарил вас?

— Нет, — покачала я головой, не желая устраивать скандал, скорее испытывая сильнейшую потребность где-нибудь скрыться.

Слуга поднял крышку и отошел от меня, а потом он и девушка поклонились хозяевам и вышли за дверь. Кроме чая мне не досталось ничего другого. Я тихо сидела на месте, ощущая, как от обиды комок встал в горле, а затем услышала шорох отодвигаемого стула и, подняв голову, столкнулась с непроницаемым взглядом Кристиана. Мужчина поднялся и молча вышел за дверь.

Я вновь уставилась в пустую тарелку.

— Как ваше самочувствие? — раздался спокойный голос хозяина, вынудивший меня взглянуть на Бенедикта, который отчего-то казался сейчас бледнее, чем раньше.

— Я чувствую себя лучше, спасибо.

— Это прекрасно.

Мы опять замолчали и просидели так какое-то время. Дверь снова отворилась, вошел Кристиан и сразу же направился ко мне.

— Идем, Алира, — протянул он руку, помогая встать со стула.

— Куда?

— В холл.

Я не стала спрашивать, зачем, просто подчинилась, коснувшись его ладони, и вздрогнула, когда ощутила иголочки силы на его коже. Он злится? Раньше я ощущала магию, лишь когда Кристиан делился со мной мощью щита, зато по себе знала, как трудно сдерживать дар, когда чувства плещут через край.

Мужчина молча вывел меня за дверь, где — о, ужас! — замерла в ряд вся прислуга большого дома.

Я встала как вкопанная, а Кристиан ухватил меня за талию и буквально поволок вперед.

— Я не пойду, — смалодушничала я, пытаясь упереться в пол ногами, но это было так же бесполезно, как цепляться за тонкий волосок с одной стороны, когда с другой тянут на веревке.

В этот миг сзади раздался тихий голос Бенедикта:

— Вы наша гостья, и сейчас мы всем доходчиво это разъясним. Перед лицом членов совета вы вели себя очень смело, а простых людей испугались?

Вот как объяснить, что именно простых людей я, с одной стороны, жалела, а с другой, безумно боялась с самого детства, с той памятной ночи, когда толпа лишила жизни нашу с Арикой мать.

Все слуги от кухарки, кучера, управляющего, до горничных и посыльного, всего человек тридцать, стояли, вытянувшись в длинную шеренгу. Когда Вильдан подошел к ним, отпустив мою талию и скрестив руки на груди, все как по команде опустили головы вниз.

— Все вы знаете, — начал Вильдан, — что эта девушка является нашей гостьей. Она приехала сюда вчера и поживет в доме несколько дней, пока не будут решены важные вопросы. Ее зовут госпожа Алира Данази и вы обязаны выказывать ей уважение согласно ее статусу.

Слуги стояли молча, но я видела по их лицам, что главнее для них был не мой статус, а то, что я ведьма.

— Я мог бы просто потребовать от вас подчинения прямому приказу, — продолжил Кристиан, — но желаю прояснить ситуацию не столько ради вас самих, сколько ради госпожи Алиры. Вам, конечно же, известно, что она ведьма, что она — одна из тех, кто участвовал в решающей битве. Вот только никто из вас не знает, что именно эта девушка спасла мне жизнь, заслонив собой в тот миг, когда Сантана направила самое мощное из своих заклятий.

При последних словах неприкрытая враждебность на лицах слуг сменилась искренним изумлением.

— Если бы не древний защитный медальон, она бы погибла на месте. Ее поступок лучше всяких слов говорит о ней как о человеке. Вот и относитесь к ней как к простой девушке, а не как к ведьме.

Я с облегчением вздохнула, полагая, что это все, но мужчина продолжил, теперь совсем тихо:

— Вы искренне полагаете, что все ведьмы — сущее зло. Я тоже так считал долгое время, а теперь должен признать, что сильно ошибался. Эта девушка — светлая колдунья, как и многие из тех, кого я отпустил после битвы. Она никогда не причиняла никому вреда и не убила ни одного человека, даже находясь в лагере Сантаны. Колдуньи, подобные ей, лечат людей. Вы сами зовете их травницами и частенько прибегаете к их услугам, пока живете в своих деревнях. А потому, как бы вы не относились к ведьмам в целом, этой конкретной девушке вы будете выказывать уважение и не посмеете обидеть ее ни словом, ни делом, а кто посмеет, будет иметь дело лично со мной. Всем ясно?

Слуги вновь склонили головы в молчаливом согласии, а Кристиан повелительно махнул рукой, отпуская их.