Забвение Миров (СИ) - Мирослава (Мира) Кулеш

сиянием лампад. Алиса была первая, кого Андрей увидел у ворот города, которые были распахнуты настежь впервые, а не как обычно чуть приоткрыты. Тонкая фигура в длинном светлом платье и красном душегрее. Драконы приземлялись у ворот, обращались, одевались и шли вдоль улиц. Андрей замыкал шествие, потому что задержался у портала, который нужно было закрыть, преодолеть неведомую силу, что столько лет держала его открытым. Это оказалось просто и непросто одновременно. Идей на этот счёт не было, но он пошёл ва-банк, он ведь Королевский Золотой, ему нужно использовать выпавший шанс. Он вдохнул полные лёгкие и выпустил в портал огненный залп. Пламя охватило портал, и он медленно стал уменьшаться. Андрей произвел ещё один залп и ускорил процесс. Конечно, его пламя работало, ведь это магия Драконов, соединённая с магией Видящих. Это было правильно, и это единственно верное решение. Через десять минут портала не стало. Впервые за четыре века в небе Аркса больше не было дыры, ведущей в мир холода и смерти. Это была чистая победа. Да, мир не виноват, что он такой и что именно его Эниф избрал своим домом.

— Sanctus tuus genus,[1] — приветствовали победителей.

— Sanctus tuus genus, — отвечали они.

— Кто рассказал, что мы с победой, — спросил Андрей, обнимая Алису.

— Албин, — прошептала она, зарываясь пальцами в его волосы.

Андрей улыбнулся, зарываясь носом в волосы любимой.

— Теперь всё будет хорошо, — прошептал он.

— Обещаешь?

— Да, если ты мне поможешь.

— Всё не так просто, верно?

— Да, родная, ещё очень много дел, это была лишь одна победа, но она самая главная, осталось совсем немного.

Он оторвался от любимой, взял её за руку, переплёл свои пальцы с её, и они вместе зашагали по улице. Всякий встречный приветствовал его, кто-то даже вручил ему сияющую золотым светом лампаду.

— Hodie Aureus,[2] — услужливо подсказал кто-то из толпы.

Эти слова Андрей знал, он закивал, но не понимал, что ответить, как поздравить. Новый Год на Арксе. Это весьма символично — день победы и Новый Год, день «Золотого». А ещё это означало, что разница во времени между холодным миром и миром Аркса существовала, но была совсем незначительной, всего несколько дней.

В соборе в тронной зале был накрыт щедрый стол, на алтарях горели свечи и лампады. Люди приходили в собор, отдавали дань памяти павшим, чествовали победителей. Гохус подозвал Андрея к себе и тихо прошептал:

— Пойдём.

Они прошли в комнатку за троном, которая оказалась огромной библиотекой в два этажа с балконом на втором этаже, рабочим столом на первом и окном, выходящим во двор. Тихо потрескивал огонь в камине, перед ним был расстелен тяжёлый ковёр с длинным мягким ворсом, а рядом стояли два кресла. Андрей тихо присвистнул, разглядывая заполненные стеллажи. Книги не имели названий, только номера на корешках. Гохус осторожно разложил алую мантию на кресле, словно она была самым дорогим сокровищем в его коллекции.

— Меня называют Хранителем Памяти, — начал Гохус. — Но, к сожалению, память уже давно меня подводит, ты и сам это заметил, копаясь в моём сознании. Что-то я не хочу помнить совсем, а что-то стёрлось из памяти само. Примерно с института я веду дневники. Здесь описано всё, — он обвёл руками книги в библиотеке. — Мои исследования, мои мысли и планы, события, что происходили, захваты миров. Теперь это всё принадлежит тебе.

Андрей с пониманием посмотрел на Гохуса, он знал, куда тот клонил. Старик подошёл к столу, выдвинул ящик и достал оттуда корону из чёрного металла с небольшими пиками, украшенную рубинами.

— Это корона Дариуса Брэма, — он подошёл к Андрею и протянул её ему. — Она по праву рождения и праву битвы твоя. Моя же история на этом заканчивается, — он с тоской оглянулся на мантию. — Я знаю, что ты уничтожишь все конвертеры, когда максимально избавишься от Смертаков, что не бросишь правое дело и убедишься, что миры в безопасности. Ты получился достойным человеком и Драконом даже несмотря на то, что тебя воспитывали неродные родители.

Андрей набрал воздуха, чтобы ответить что-то колкое на этот счёт, ведь это была вина Гохуса, но тот остановил его, подняв вверх руку.

— Не надо, — прошептал он, но потом уже громче продолжил. — Я осознаю всё, что сделал, и ни о чём не жалею, если бы так случилось, то я бы всё повторил вновь, ведь в конечном итоге это привело к победе. И я понимаю, что рано или поздно ты бы сам заставил меня уйти со сцены. Во мне больше нет нужды.

— Твои знания опасны, — подтвердил Андрей.

— Когда будешь читать мои дневники, вырви страницы с описанием механизма и разработкой конвертера и сожги, — инструктировал Гохус. Андрей хотел фыркнуть, ведь именно так бы он и поступил, но то, что Гохус осознаёт опасность и понимает, что его записи и знания должны быть уничтожены, делало ему честь. — Я обращусь в Дракона, уйду в спячку и надеюсь, больше никогда не проснусь.

— Обещаю охранять твой сон, — Андрей заглянул ему в глаза и в сознание, старик не врал, он действительно устал и хотел покоя, а Андрей стал его… преемником?

— Memorabile Aureum, puer,[3] — Гохус ласково улыбнулся Андрею и, похлопав его по плечу, вышел в тронную залу.

Андрей ещё какое-то время топтался на месте, разглядывая врученную ему корону. Тёмный металл был сплетён в замысловатом кружеве тонкой работы. Шесть небольших пик поднимались над основным обручем, украшенным ярко-бардовыми камнями. Её носил его дед, Андрей надеялся, что он был великим королём и воителем. Великий Дариус Брэм, король и Дракон. Гохус сказал, что корона его по праву рождения и по праву боя. Но достоин ли он быть королём? У него есть народ. Но примет ли его народ, не как вожака, которому доверяли и который привёл их к победе в войне, в которую никто из них не хотел ввязываться, а как короля? В комнату вошла мама.

— Гохус сказал, что тебе…

Она замолчала на полуслове, увидев корону в его руках.

— О, мой милый…, — она протянула к нему руки и заключила в объятия. — Не волнуйся, ты достоин, — она оторвалась от него, взяла за руку и вывела в тронную залу.

— Memorabile Aureum, — заговорила она, привлекая к себе внимание. — Hodie non solo Aureus, dies triumphi vitae super mortem. Et hodie ego sum sicut heres Bremus…[4]

— Sanctus tuus genus, [5]— прокатилось в толпе после упоминания королевской семьи Брэмов и принадлежности Киры к ним.

— Thronum et coronam pono in manibus victoris, — продолжила Кира, — fili mi, Coronae Principis Arx. Sanctus tuus