Шоу Подбор (СИ) - Софья Лямина
Стало невыносимо жалко президента. Габриэлю Арчибальду и так, должно быть, не сладко. А еще и я тут показательные сцены устраивают.
— Почему бы им тогда просто не убить меня? — вопросила я, контролируя интонации.
— Нужно быть полным глупцом для того, чтобы не заметить заинтересованность рода Арчибальд в вас, мисс Оплфорд. — усмехнулся маршал Инквизиции, украдкой поглядывая на наручные часы. — Вы не утруждали себя конспирацией, когда вламывались в кабинет с очевидным желанием всех убить наиболее зверским способом. Согласитесь, такое поведение свойственно исключительно ближнему кругу. Любой другой же боится слова против президенту сказать. Поэтому, предположительно, заговорщики решили включить вас в план.
— Каким боком я вписываюсь в план заговора против рода Арчибальд? — искренне удивилась я.
— Это нам предстоит выяснить, — пожал плечами Клодель Арчибальд.
— Раз уж пошла такая пьянка, — протянул Агустини, покосившись в сторону начальства. — и Инквизиция решила снять груз тайны со своих плеч, думаю, вам не повредит также узнать, что место нападения на вас оказалось чистым. Были собраны все пули, выпущенные в землю. Ни одна из них не была обнаружена нашими людьми. Признаться, ваши слова бы звучали бредом, если бы мы не видели ваше ранение.
Я задумчиво кивнула. Кто бы не напал на меня, он подчистил за собой. Но для чего? Как сказал Агустини, доказательства преступления были прямыми — дырка в плече, называется. То есть, если бы я не сверкала своими плечевыми внутренностями, то вполне можно было бы подумать, что я лгу. Но преступник явно преследовал другие цели, скрывая следы. Что же? Возможно, там было что-то, что указывало на Хоткинса.
Стоп! А продюсер левша или правша?
Еще раз задумчиво кивнув, под напряженными взглядами мужчин я взяла в руки сенсорный планшет Агустини, уселась в кресло в углу и тихо-мирно заполняла форму, мысленно вынашивая план.
***
Вечер обещал быть насыщенным. План был прост и гениален. Инквизиция, как я уже успела понять, особенным энтузиазмом мое обвинение не поддержала, ссылаясь на отсутствие улик. А если у нас нет улик, то нет и доказательств. Но не будь я Оплфорд, если Хоткинс не окажется за решеткой.
Поэтому мной было решено сделать кое-что совсем незаконное, но вместе с тем и эффективное. Боялась ли я ответственности за это? Во-первых, у меня был контракт с Арчибальдами, согласно которому никто из их рода не имеет права причинить мне вреда. Во-вторых, этот же род гарантировал мне абсолютную неприкосновенность даже в том случае, если инквизитор решит-таки исполнить свой профессиональный долг и посадить меня. И, конечно, в-третьих, я рассчитывала на всеобъемлющее прощение в том случае, если мой план удастся.
А нужно-то было всего лишь пробраться в апартаменты Хоткинса, чтобы перерыть его вещи и отыскать хоть какой-то намек на причастность к преступлению. Глупо, конечно, было надеется на то, что Калеб хранит в шкафу с носкам ГЕНО 744, но надежда штука липкая. Появится и не уйдет.
План же был безупречным. Если я отыщу улику в комнате продюсера, то Инквизиция уже не сможет назвать ее косвенной. Тем более, что я — доверенное лицо Арчибальдов, согласно все тому же контракту.
Оставалось лишь несколько маленьких, но важных деталей. Нужно было избавиться от внимания телохранителей, вычислить месторасположение Хоткинских апартаментов, каким-то образом проникнуть в них незамеченной, отыскать улику и выбраться, опять же, без свидетелей. И для это мне нужна была помощь.
Встретившись с агентами в коридоре, я, хлопая глазками и демонстрируя совершенно убитый горем вид, направилась в сторону третьих этажей, целенаправленно выискивая нужные мне апартаменты одной очаровательной особы.
Замерев напротив нужной двери, я вежливо постучалась. Спустя минуту дверь отворилась, продемонстрировав моему вниманию удивленное выражение лица Гвен. Девушка была в шелковом халате, с маской на лице и махала руками в воздухе, пытаясь быстрее высушить лак на ногтях. И почему бы не воспользоваться сушкой?
— Этель? — вскинула она брови. — Что случилось? Боже, да на тебе лица нет! Проходи же скорее.
Я проскользнула в распахнутую дверь, жестом попросив невидимых глазу телохранителей оставаться в коридоре. Агенты спишут это на желание девочек излить друг другу души, поэтому даже не возразят, если я их избавлю от обременительного наблюдения за размазыванием слез. А на самом же деле у меня был чистый деловой вопрос к Гвен.
Как только я закрыла дверь, то сразу выпрямила осанку, утерла скупую женскую слезу и обворожительно улыбнулась вскинувшей брови Гвеннади. Та, скрестив руки на груди, со странной смесью эмоций наблюдала за мной. Мелькало удивление, подобие восхищения и настороженность.
— Похоже, нам нужно многое обсудить. — произнесла девушка, направляясь в сторону диванов с золотой росписью. — Я распоряжусь о чае.
Пока Гвен отдавала приказы, я украдкой разглядывала ее апартаменты. Планировка идентична моей, в цветах также преобладают светлые оттенки, только эти помещения выглядели основательнее. Золотая роспись, тяжелые рамы, произведения искусства Древней Греции, более массивная мебель. Помещение напоминало обиталище взрослой женщины. И если на меня обстановка действовала немного давяще, то Гвен чувствовала себя явно комфортно.
Спустя десять минут мы устроились за чайным столиком, чинно разливая ароматный напиток по фарфоровым чашкам. Но интересовали нас обеих явно не аппетитные пирожные, домашние конфеты и джемы. Определенно, нет. Нашим вниманием полностью владел предстоящий разговор.
— Итак, — произнесла Гвен, скрещивая руки в замок. — что же ты удумала, Эль?
— Ничего криминального, Гвен. — нагло соврала я, дружелюбно сверкнув зубами. — Помнишь ли ты недавний случай с попыткой моего заживосожжения?
— Конечно, — серьезно кивнула потомок британской монархии. — такое трудно забыть, Этель. Прими мои искренние сожаления.
— Спасибо. — вежливо отозвалась я, мягко улыбнувшись. — То, что сейчас я расскажу тебе, не должно дойти до ушей других людей. Я не могу просить тебя сохранить в тайне поведанное сейчас, но прошу лишь внимательнее отнестись к тому, кому ты доверишь сегодняшний мой рассказ. Эта история не должна дойти до ненадежных ушей.
Я плавно обхватила колечко чашки пальцами, делая осторожный глоток. Мягкий, нежный цветочным вкус тут же обволок язык, балуя вкусовые рецепторы необычным сочетанием. Я откинулась на спинку стула, устремив взгляд через окно на улицу. С некоторым удивлением обнаружила, что окно плотно закрыто. Мое постоянно нараспашку, пропускает в помещение прохладный воздух, но Гвен, похоже, из тех людей, что не любят лишнюю прохладу. Как и любой житель Англии, где всегда холодно, многие из моих соотечественников предпочитаю удушливую жару.
— Хорошо, — согласилась Гвен, приняв решение выслушать
