Их любимая кукла - Алекса Адлер
Ну и раз такое дело, пожалуй, мне тоже не помешает ещё раз попробовать сбежать, или хотя бы выбраться куда-то на открытую местность, чтобы снова попытаться докричаться до Са-арда, или Шоа-дара. А вдруг получится?
Ну а если нет, то хотя бы отвлеку внимание от Трещотки.
Объяснив другу свои намерения, я осторожно подхожу к двери. Днём она была открыта. Надеюсь, её так никто и не закрывал.
Потрогав, убеждаюсь, что так и есть.
− Я пойду первая. А ты спустя некоторое время, − присев на корточки, шёпотом говорю Трещотке. – И будь осторожен, хорошо? Не попадайся никому на глаза. Я не хочу, чтобы у тебя из-за меня были неприятности. Уходи, даже если меня поймают. Если бы я могла выбраться с этой планеты, я бы тебя с собой забрала. Но… меня, скорее всего, убьют на рассвете, и защитить тебя будет совершенно некому. Поэтому береги себя, малыш.
− Ур-р-р, − жалобно утыкается он головой мне в живот. Всеми силами транслируя мне тепло, привязанность и что-то очень похожее на попытку ободрить.
− И я тебя тоже уже успела полюбить, − шмыгаю носом, крепко обнимая малыша. – Ты мой самый лучший друг во всех вселенных.
Как бы ни было страшно выходить за пределы этих комнат, как бы ни пугала меня перспектива новой встречи с Хаманой, время не ждёт. Ночь тут наверняка не бесконечная. Приходится приступать к выполнению своих безумных планов.
Сделав глубокий вдох, шумно выдыхаю и решительно толкаю дверь.
За дверью вижу просторное круглое помещение с множеством таких же дверей, расположенных полукругом. Напротив таким же полукругом расположены арки, выходящие на круглые балкончики. А в центре комнаты возвышается что-то наподобие цилиндрической открытой кабинки с ажурными полупрозрачными стенками. Может, это лифт такой?
Однако стоит мне сделать шаг в его направлении, как в одной из арок появляется высоченный имар. Как я уже поняла из мысленного общения с Трещоткой, это представитель воинской касты. А значит, скорее всего, мой стражник.
Я ускоряюсь, надеясь успеть заскочить в кабинку. Но он взмахивает крыльями и в мгновение ока оказывается передо мной, перекрывая дорогу.
Бросаюсь в другую сторону, чудом поднырнув под раскинутыми лапищами, но на моём пути вдруг возникает ещё один имар, невесть откуда взявшийся. Они воинственно стрекочут мне что-то, явно намекая, что я должна вернуться в комнату.
Но мне пока никак нельзя. Надо отвлечь их, чтобы хотя бы Трещотка выбрался.
Так что, издав безумный боевой клич, я принимаюсь, как сумасшедшая, носиться по помещению, периодически пытаясь то на балконы выбежать, то в кабинки забраться, то в других комнатах спрятаться.
Поначалу имар рьяно пытаются меня поймать, не причиняя физического вреда. Но когда мне почти удаётся выскочить на большой центральный балкон, они, видимо, теряют терпение. Стрекочут что-то злое и раздражённое. Воздух вдруг наполняется низкой, гулкой вибрацией, от которой у меня сразу закладывает уши, а голова взрывается тошнотворной болью, вмиг сковавшей и выкрутившей все мышцы.
Как меня забрасывают обратно в мои так называемые покои, я уже едва ощущаю. Самым постыдным образом теряя сознание.
Прихожу в себя спустя чёрт знает сколько времени. И сразу обнаруживаю, что теперь закрыта не только входная дверь, но и все выходы на балкончики запечатаны прозрачными заслонками. Непробиваемыми.
Но самое главное, Трещотки не обнаружилось ни в одной из комнат. Кажется, ему удалось улизнуть.
Теперь остаётся только держать за него кулачки и молиться, чтобы у малыша всё получилось.
И ждать.
За мной приходят, когда небо начинает сереть на горизонте.
Двое громадных имар весьма воинственного вида с чёрными острыми копьями. Кажется, те же, что меня ночью скрутили.
Я ждала чего-то подобного, поэтому лишь молча поднимаюсь им навстречу.
− Мать клана зовёт тебя, чужестранка, − гулко трещит один из них. – Иди с нами.
Отрешённо кивнув, я послушно направляюсь к выходу.
Та кабинка действительно оказалась лифтом, с помощью которого мы спускаемся на несколько ярусов ниже.
Дальше минуем анфиладу огромных, пустынных и в буквальном смысле круглых залов.
И вот наконец меня выводят в длинную галерею, вдоль которой выстроились в два ряда гигантские статуи крылатых высших имар.
В другом конце я вижу открытый вход в ещё один зал, кажется, самый большой из всех, которые мне тут довелось наблюдать. В этом зале, насколько отсюда возможно рассмотреть, виден прозрачный потолок, а через него − предрассветное небо. А ещё этот зал полон имар. В основном, высших, как мне кажется.
О боже. Чего они все ждут? Неужели действительно жертвоприношения?
Уже с того места, где я нахожусь, мне хорошо виден проход, вдоль которого застыло множество этих крылатых белокожих существ в чёрных одеяниях. И все они смотрят на меня. Ждут меня.
Чёрт. Страшно так, что ноги подгибаются.
Проход ведёт к ступенькам. На верхней меня ждут Хамана и… это Нуатхар? Или Чарпатчхе? Не рассмотреть отсюда. По идее должна быть Нуатхар, она ведь тут Мать клана. Но мне почему-то кажется, что это всё-таки Чарпатчхе.
Может, ей тоже предложили власть и влияние? Может, тут уже какой-то переворот случился за минувшие сутки?
Замерев, даю себе пару секунд, чтобы собраться с духом. И ступаю навстречу… своей судьбе, наверное.
Чтобы миновать эту длиннющую галерею, мне требуется минут десять. И к тому моменту, как я ступаю под своды ритуального зала, внутри меня что-то окончательно перегорает. Я перегораю. Смиряясь со всем, что должно случиться. Смиряясь с тем, что моё пребывание в теле куклы Эйши вполне могло быть всего лишь отсрочкой неминуемого. Отсрочкой моей смерти. Смиряясь с тем, что приняв решение, я, скорее всего, вынуждена буду заплатить за него своей жизнью.
Лина, конечно, сказала, что шанс выжить у меня есть. Я попытаюсь его использовать. Но готова уже ко всему. Мне так кажется. Потому что «шанс есть» это совсем не то же самое, если бы она сказала, что я точно выживу. «Шанс есть» слишком похоже на неубедительную попытку утешения, когда перспективы совершенно не радужные.
Ну как я сбегу от божества, способного ходить сквозь пространство?
Ещё Лина сказала, что на-агары тоже будут здесь. Но я надеюсь, что мой план сработает, Трещотка справится, или уже справился. И они, предупреждённые об опасности для всей нашей Вселенной, не станут зря рисковать.
А я буду до самого конца тешить себя иллюзиями и верить в то, чего так жаждет моя душа. Верить, что они не предавали меня на самом деле. Что не бросали. И не говорили все те
