Стелла - Чарльз Гэвис
Она посмотрела на него печально.
– Это правда, правда, – сказала она.
– По собственной воле? Ты колеблешься! Ах!
Она на мгновение всплеснула руками перед глазами, чтобы набраться сил, чтобы нанести ему удар, затем с бледным напряженным лицом сказала:
– По моей собственной воле!
Он отпустил ее руки, но стоял, глядя на нее.
Голос Джаспера вывел его из оцепенения, охватившего его.
– Пойдемте, милорд, – сказал он сухим, холодным голосом, – вы получили свой ответ. Позвольте мне предположить, что вы причинили этой леди более чем достаточно боли, и позвольте мне напомнить вам, что, поскольку я ее жених, я имею право просить вас оставить ее в покое.
Лейчестер медленно повернулся к нему, но, не говоря ни слова, подошел к Стелле.
– Стелла, – сказал он, и его голос был резким и хриплым. – В последний раз я спрашиваю тебя, в последний раз! Это правда? Ты предала меня ради этого человека? Ты обещала быть … его женой?
Ответ прозвучал низким ясным голосом:
– Это правда. Я буду его женой.
Он слегка пошатнулся, но пришел в себя и выпрямился, сцепив руки, вены на лбу вздулись.
– Этого достаточно, – сказал он. – Ты говоришь мне, что это по твоей собственной воле. Я в это не верю. Я знаю, что этот человек имеет на тебя какое-то влияние. Что это такое, я не могу догадаться. Я чувствую, что ты мне не скажешь, и что он солгал бы, только если бы я его спросил. Но для меня этого достаточно. Стелла, я называю тебя так в последний раз, ты обманула меня; ты скрывала это от меня. Да простит тебя Небо, я не могу!
Затем он взял шляпу и повернулся, чтобы выйти из комнаты.
Когда он сделал это, она качнулась к нему и чуть не упала к его ногам, но Джаспер скользнул к ней и удержал ее, и, когда Лейчестер повернулся, он увидел, что она опирается на Джаспера, ее рука была в его руке.
Не говоря ни слова, Лейчестер открыл дверь и вышел.
Фрэнк бросился к нему, но Лейчестер крепко схватил его и оттолкнул.
– О, лорд Лейчестер! – заплакал он.
Лейчестер на мгновение замер, положив руку на плечо мальчика.
– Иди к ней, – сказал он. – Она солгала мне. Между ней и этим мужчиной что-то есть. Я видел ее в последний раз, – и прежде чем мальчик смог найти слова упрека или мольбы, Лейчестер оттолкнул его в сторону и вышел.
Глава 31
Лейчестер спустился по лестнице неуверенной походкой пьяного и, выйдя на свежий воздух, на мгновение замер, оглядываясь вокруг, как будто лишился рассудка, как, впрочем, так почти и было.
Потрясение пришло так внезапно, что лишило его способности рассуждать, доводить дело до логического завершения. Когда он шел дальше, пробираясь по людной улице и привлекая немало внимания своим диким, обезумевшим видом, он понял, что потерял Стеллу.
Он понял, что потерял прекрасную девушку, которая проникла в его сердце и поглотила его любовь. И то, как он потерял ее, сделало эту потерю такой горькой! То, что такой человек, такое существо, как этот Джаспер Адельстоун, встал между ними, было ужасно. Если бы это был любой другой, в чем-то равный ему – Чарли Гилфорд, например, джентльмен и дворянин, – это было бы достаточно плохо, но он мог бы это понять. Он бы почувствовал, что его честно избили, но Джаспер Адельстоун!
Тогда стало так очевидно, что не только любовь была причиной ее предательства и дезертирства, было что-то еще, какая-то тайна, которая давала этому мужчине власть над ней. Он резко остановился в самой людной части улицы, приложил руку ко лбу и застонал.
Подумать только, что его Стелла, его прекрасная любовь, которую он считал ангелом за невинность, должна иметь секретом с таким человеком. И что это было? Был ли с этим связан стыд? Он вздрогнул, когда подозрение пришло ему в голову и ударило в сердце. Что она сделала, чтобы так полностью отдать себя в руки Джаспера Адельстоуна? Что это было? Этот вопрос беспокоил и мучал его, исключая все остальные стороны дела.
Было ли это чем-то, что произошло до того, как он, Лейчестер, встретил ее? Она знала этого Джаспера Адельстоуна еще до того, как познакомилась с Лейчестером, но он помнил, что она говорила о нем как о тщеславном, самоуверенном молодом человеке. Он помнил легкое презрение, с которым она описывала его.
Нет, это не могло произойти раньше. Когда же тогда? И где это было? Он не мог найти ответа на этот вопрос, но ужасный итог заключался в том, что она отдала себя, свое тело и душу, в руки Джаспера Адельстоуна и была потеряна для него, Лейчестера!
Шагая вперед, не заботясь о том, куда он идет, он, наконец, оказался на Пэлл-Мэлл. Он вошел в один из своих клубов и направился в курительную комнату. Там он закурил сигару, достал свидетельство о браке и долго и рассеянно рассматривал его. Если бы все пошло как надо, Стелла была бы его, если не к этому времени, то совсем чуть позже, и они уехали бы в Италию, они вдвоем, вместе и наедине.
Но теперь все изменилось.
Он сидел, зажав в пальцах недокуренную сигару, опустив голову на грудь, и кошмар тайны давил ему на плечи. Это была не только потеря Стеллы, это было чувство, что она обманула его, которое было так горько переносить. Это было существование тайного взаимопонимания между ними двумя, которое так сильно ошеломило его. Он мог бы жениться на Стелле, даже если бы она была уличной нищенкой, но он не мог иметь никакого отношения к женщине, которая делилась секретом с таким человеком, как Джаспер Адельстоун.
Лакей из курительной комнаты слонялся вокруг, украдкой и с любопытством поглядывая на неподвижную фигуру в глубоком кресле; знакомые неторопливо вошли и приветствовали его, но Лейчестер сидел, размышляя о своем горе и разочаровании, и ничего не ответил.
Более несчастного молодого человека невозможно было бы найти во всем Лондоне, чем этот виконт и наследник графского титула, со всем его огромным богатством и гордыми наследственными титулами.
Наступил полдень, жаркий и душный, и ему стало душно. Лакей, уже всерьез встревоженный спокойствием безмолвной фигуры, как раз раздумывал, не является ли его долгом принести ему что-нибудь освежающее или разбудить его, предложив газету, когда Лейчестер встал, к большому облегчению мужчины, и
