Замок ледяной розы (СИ) - Снегова Анна

Когда у меня уже начала подкрадываться слабость к коленям и живот от напряжения скрутило в тугой узел, допрос, наконец, был остановлен. Девушки за моей спиной к тому моменту, судя по всему, уже закончили свои мучения и гомон усилился.

- Ну что ж… достаточно! – мистер Оскотт опёрся обеими ладонями на край столешницы и повернулся к коллегам. – Предлагаю решить вопрос мисс Лоуэлл голосованием. Кто за то, чтобы принять эту девушку в наше учебное заведение, несмотря на вопиющие пробелы в знаниях, которые она обнаружила, и крайне неубедительные ответы по ряду предметов?

Если я хоть что-то в чём-то понимала, это называется «наводящий вопрос». Я вскинула подбородок и с нетерпением ждала вердикта.

Старичок и полная дама подняли руки. Остальные двое ожидаемо оказались против.

- Хм… полагаю, что в отсутствие леди Джиневры Темплтон решающим является всё же мой голос, как голос заместителя ректора… - начал самодовольно Оскотт, а я внутренне сжалась.

Неужели это конец? Какой позор будет, если я не оправдаю доверия Рона и вернусь сейчас домой… Против воли слёзы навернулись у меня на глаза.

И тут двери за моей спиной распахнулись, и гомон в аудитории тут же стих, как по волшебству. Оскотт запнулся и выпрямился на своём стуле.

- Хотела бы я знать, как так получилось, что эту самую леди Джиневру Темплтон, которая является деканом женского факультета, если ты, Чарльз, ещё не забыл, не уведомили о приезде новой ученицы?

Я обернулась, не веря своим ушам.

По проходу с достоинством, но не по годам резво, шла, придерживая юбки тёмно-серого платья, та самая старая дама, что давала мне такие замечательные советы на балу в Замке ледяной розы.

(6/7 - 7)

- Девочки – я смотрю, вы всё закончили? Сдайте работы преподавателям. Устная часть переносится на завтра.

Говорливый стремительный поток очень быстро освобождает помещение.

Старая леди подходит ко мне и становится рядом. Я скрещиваю пальцы в складках платья.

- Мистер Эверли, так какого вы мнения о способностях кандидатки? – обращается она напрямую к старичку, минуя Оскотта, отчего тот ощутимо злится.

Ну же, миленький дедулечка, не зря ведь я в карете всю дорогу повторяла те ужасные зубодробительные формулы, хоть они и скакали как зайцы перед глазами!

- Я думаю, возникнут трудности с практическим применением теоретических знаний. Вряд ли девушка могла самостоятельно должным образом проконтролировать правильную последовательность решений и корректность полученных ответов… - и я уж было собралась нос повесить, но он милостиво кивает в мою сторону, - впрочем, полагаю, при должной старательности это преодолимо. В конце концов, для чего ещё нужны учителя?

Он ободряюще мне улыбается, и я снова воодушевляюсь. С надеждой перевожу взгляд на полную даму.

- Я тоже за. Мисс Лоуэлл сумела меня удивить своим тонким знанием флоры и фауны Королевства. Пожалуй, некоторых деталей по части автохтонной болотной живности даже я не знала. Так что с удовольствием послушаю ещё – на семинарских занятиях.

- А я против! - неожиданно вклинивается та, что по теории искусств. – Сомневаюсь, что она сумеет отличить ранний неофутуризм от позднего футуроклассицизма, а некоторые ее трактовки живописи Фиеропонте…

Леди Темплтон резко обрывает её:

- Фиеропонте творил под воздействием сильнодействующих веществ, так что я очень рада, что мисс Лоуэлл не преуспела в трактовке его «шедевров». А половину ваших ретрофутуронеоклассиков я бы лично недрогнувшей рукой вычеркнула из учебников. Оскотт?

Искусствоведша стремительно краснеет, а мой экзаменатор недовольно поджимает губы:

- Моё мнение вы прекрасно слышали, Джиневра.

- Для вас – миссис Темплтон! Ну что ж, тогда добавлю к мнению комиссии своё – для того, чтобы преодолеть неизбежные трудности, девочке понадобится персональный куратор. Готова выступить в этом качестве. Осталось прояснить детали. На какой курс определим мисс Лоуэлл с учетом уровня проявленных знаний?

Через несколько минут я выхожу из аудитории ошеломлённая, ученицей выпускного курса Королевской школы Эбердин. Леди Темплтон заботливо обнимает меня за плечи, потому что меня до сих пор немного потряхивает.

- Ну же, милочка, успокойся! Пойдём, выпьешь со мной чаю. Карету твою я отпустила, вещи уже в комнате. Все ученицы проживают здесь же, под жилые помещения отдан весь трети этаж. Правда, должна предупредить, что оставалось единственное свободное место – так что в соседках у тебя барышня, с которой никто больше не желал жить вместе, но ты девочка стойкая, справишься.

Я машинально киваю, не сводя глаз с здоровенных картин в золочёных рамах, мимо которых мы проходим. На них различные исторические события и торжественные моменты – коронации королей, смотры парадов, стройные ряды кораблей под штандартами Стратагенетов… Невольно вздрагиваю, когда попадаются самые старые полотна, в тонкой сетке трещин – те, с которых на меня смотрят оскаленные морды чёрных зверей, терзающих рыцарей в доспехах.

Мне следовало догадаться, что по закону подлости соседкой по комнате у меня окажется та самая брюнетка, которой так не понравились мои испачканные ботинки. Аврора де Меритон просто испепелила меня своими огромными голубыми глазищами, когда я с самым дружелюбным выражением лица сообщила ей, что теперь мои грязные ботинки, саквояж и два чемодана книг будут жить вместе с ней. Она даже не удостоила меня ответом. Впрочем, такая игра в молчанку меня вполне устраивала. Я планировала полностью сосредоточиться на учёбе, чтобы оправдать оказанное мне доверие. Конечно, когда выяснилось, что Аврора приехала учиться аж с самого Материка по протекции своего дяди, одного из королевских ловчих, меня так и подмывало начать выпытывать её, что там да как, но я огромным усилием воли сдержалась.

Время потекло невероятно быстро. Я не успела оглянуться, как пришла весна. Учёба давалась мне легко – быстро выяснилось, что я, пока ехала в карете, провела в обнимку с учебниками больше времени, чем добрая половина этих богатых избалованных барышень за все года обучения. Некоторые прямо заявляли, что кроме уроков домоводства, живописи, музыки и танцев их не интересует ничего, поскольку главные экзамены они будут сдавать на балах, охмуряя женихов. В роли экзаменационных билетов были они же – и любимой темой для обсуждения являлось, кто вытащит билет получше.

Ещё у меня наконец-то появилась настоящая подруга! Мы накрепко сдружились с Эмили – внучкой миссис Темплтон, и я даже чистосердечно постаралась забыть, что эта миниатюрная блондинка с по-детски открытым и мечтательным лицом когда-то точила зуб на моего Рона. С её помощью я быстро научилась ориентироваться в нашем сложном девичьем коллективе – избегать тех, от которых можно получить свежую порцию яда в спину, и держаться рядом с теми, с кем можно просто поболтать, посмеяться и поделиться милой девичьей чепухой.

‍​‌‌​​Мне давно не было так легко и спокойно, даже несмотря на то, что я по-прежнему днями и ночами просиживаю над книгами, выкраиваю для них каждую свободную минутку. Но если раньше мои занятия были как плавание в хаосе океана без руля и ветрила, то теперь они напоминают путешествие по выверенному речному маршруту – и леди Темплтон мой надёжный лоцман. Долгие вечерние посиделки в её кабинете у камина с чашкой чаю – это, пожалуй, лучшее, что есть в моей школьной жизни. Сложно только избегать острых тем и не выдать ей слишком много, потому что эта пожилая женщина ужасно любопытна и невероятно наблюдательна, а ещё умеет задавать правильные вопросы.

Правда, в моём лице она нашла достойного конкурента по части любопытства. Довольно быстро я смогла вызнать, что меня чуть не зарезали на вступительных просто потому, что Оскотт испытывает личную глубокую неприязнь к некому графу Винтерстоуну из-за того, что тот во время учёбы за словом не лез в карман, а ещё в своей любимой манере обожал задавать преподавателю на занятиях вопросы, на которые у того не было ответов. Так что, как любезно пояснила миссис Темплтон, на его уроках залог моего успеха – не задавать лишних вопросов. А еще непременно взять в библиотеке и вызубрить от корки до корки единственную монографию профессора – тощую книжицу, которую он писал восемь лет кряду – и при каждом ответе цитировать.