Своё место - Анна Максимова
— Зачем ты…? — пролязгала она зубами.
Вместо ответа опустился на самое ровное место площадки расстелив одно крыло по земле велел:
— Ложись, так будет теплее.
К утру несчастное крыло наверняка онемеет, но это лучше, чем смотреть, как Лейри буквально синеет на глазах. Сначала она сопротивлялась заявляя, что мне будет больно. Пришлось заверить, это не так. Хотя, говоря по правде, приятного, конечно, тоже мало.
— Всё хорошо? — спросила Лейри устраиваясь с огромной осторожностью.
— Нормально, — отозвался я, дотянувшись до сброшенных вещей.
Крылья греют хорошо, но голой спине от этого не легче.
— Можно потрогать? — спросила Лейри потянувшись ко второму крылу, которое собирался использовать на манер одеяла.
Со вздохом предоставил ей возможность осмотреть новую конечность, и даже пощупать.
— Снаружи такое твёрдое, а изнутри мягкое, как бархат, и такое тёплое, — выдала она заворожённо.
— Ложись уже, — хмыкнул я, привлекая её ближе и срывая с губ мимолётный поцелуй.
Чуть повозившись, Лейри замерла, прижавшись ко мне всем телом, позволяя накрыть нас обоих крылом, после чего я изловчился набросить сверху куртку, прикрывая спину. Какое-то время мы самозабвенно целовались, за это время Лейри перестала дрожать, после чего сон забрал нас в свои владения.
На утро, ожидаемо побаливало крыло, а стоило его убрать, заныла спина, но я ни о чём не жалел. Эта ночь была одной из самых запоминающихся и сладких в моей жизни, несмотря на окружающую реальность.
Мне не хотелось думать о происходящем со мной и Лейри. Я эгоистично отодвигал эти мысли на потом, не желая отравлять эти часы безмятежности. Слишком хорошо понимал — я переступил черту, заходить за которую не стоило. Кмар! Да я её переступил ещё в тот день, когда выбрался из лазарета после прорыва в Кертере!
Знал ведь, нельзя. Ничего хорошего из этого получиться не может. Потому и не собирался заводить в академии интрижек. Это чревато. Отец никогда не допустит, чтобы я связал свою жизнь с кем-то, кроме женщин нашей расы. Знал, и всё равно поддался своему порыву влечения к Лейри. После чего наступил настоящий кошмар.
Мне она и раньше была симпатична, а после того как познал нежную сладость её губ, эта симпатия мутировала в болезненное притяжение. Меня влекло к ней, против воли и здравого смысла. Она не хотела продолжать, мне пришлось согласиться, тем более, решение её было самым верным и логичным из возможных. Но как же было не просто следовать этому договору! Хотелось проводить с ней больше времени, говорить не важно о чём. Руки сами тянулись прикоснуться, а мыслях и снах порой возникали такие образы, что становилось стыдно смотреть Лейри в глаза. Только годы жизни во дворце отца, умение носить непроницаемую маску отчуждённости, позволили мне сохранить лицо. Не выдать жестом, словом или взглядом, что творилось у меня на душе.
Но здесь, когда смерть прошла совсем рядом, а её тень всё ещё висела над нашими головами, с каждым часом становясь всё отчётливее, я больше не хотел сдерживаться. Нет, я по-прежнему не собирался переступать последнюю границу. Несмотря на то, что от её пылких ответов на мои поцелуи и ощущения гибкого тела в руках, закипала кровь и всё во мне жаждало большего, я не собирался этого делать. Не здесь, когда рядом столько свидетелей, а ситуация не располагает к любовным играм. Да и потом — нет. Забрав её невинность, я только усилю нашу связь и усугублю агонию, которая нас неминуемо настигнет рано или поздно. Я не смогу быть с ней, связать жизнь и создать совместное будущее. Значит нельзя. Нельзя даже в мыслях себе это позволять. Я и так позволил всему этому зайти слишком далеко. Рано или поздно за эти мгновения блаженства придётся платить. Самое гадкое, не мне одному. Потому только поцелуи, сладкие и пьянящие. Если Лейри захочет всё оставить в прошлом, после того, как мы выберемся, я ей подчинюсь, храня эти мгновения, как бесценные сокровища в шкатулке своей памяти.
День прошёл в спорах и поисках выхода. С приближением ночи, снова стянул одежду выпуская крылья. Ещё одна ночь под вой мерзких тварей, но с возможностью обнимать девушку, чьё присутствие будоражить кровь и душу.
Готовясь устроиться на ночлег, оказался не осторожен. Засветился перед Шаоном. Он, естественно, молчать не стал.
— Какого кмара?! — заорал он со своего выступа. — У тебя крылья, шоден!
— Ну, крылья, дальше что? — вздохнул я, возвращая себе обычный вид и накидывая куртку обратно.
— Что?! — голос парня звенел возмущением. — Например, ты мог бы слетать к Лисвену и рассказать там, что мы живы и ждём помощи! Поверить не могу, имея такой козырь, ты молчишь и не думаешь помочь!
— Несмотря на наличие крыльев, шодены не летают, — поведал ещё одну особенность нашей расы.
— Тогда зачем они нужны? — удивилась Джали, выглянувшая на вопли Шаона и успевшая увидеть частичную трансформацию.
— В бою полезны, — отозвался мрачно. — Так что, наличие крыльев, ничуть не меняет ситуацию.
Эта тема была болезненной для всего нашего вида. Наши дальние предки были крылаты и легко могли подниматься в небо. Нам, их искусственно созданным потомкам, данная привилегия не была дана. Их тела были лёгкими и прочными, мы же, созданные из демонов и человеческих магов, были куда тяжелее и крылья, доставшиеся в наследство, не могли подарить нам радость полёта. Нам досталась только память на уровне генов, подсознательная жажда взлететь и тоска по небу. Наверное, каждый из нас мечтал об этом и часто парил в своих снах среди облаков, чтобы на утро с горечью осознать невозможность данной мечты. Максимум можно было пролететь несколько метров над самой землёй, за что потом приходилось расплачиваться сильной болью в спине. Или парить, прыгнув с высоты. Но это всё совсем не то, к чему тянулись наши крылатые души, привязанные к слишком массивным для полётов телам.
Эти мысли основательно
