Наследница Ордена - Анна Этери
— Не понимаю…
— Разумеется, нет. — Он высвободил руку и прошёл по каменному мостику, отделяющему один резервуар от другого — всего их насчитывалось шесть. — Это то, что помогает хай-охотникам противостоять хаосу. Триллиан, разве это не прекрасно? Не удивительно?
Он перегнулся через поручни, будто хотел получше разглядеть сияющую белую жидкость. От нее поднимался искристый туман, его затягивало в трубки, которые шли наверх и примыкали к оборудованию отдела прогнозирования, библиотеке и еще бог знает чему. Безумие!
— Посмотри, два из них отличаются, — указал Ив.
Субстанция в двух из шести резервуарах была белая, без светящихся точек.
— И что это значит?
Он не ответил и подозвал жестом.
Я подошла и перегнулась через поручни, вглядываясь в белесый туман с вкраплениями золота. Сквозь него проступали очертания…
— Боже мой! Там человек!
— Тише.
Я прикрыла рот ладонью. Мне хотелось кричать. Там, в белой искристой субстанции, от которой тянуло холодом, лежал человек. Мёртвый или живой…
— Здесь четверо. В каждом из четырех бассейнов по одному. И они живы. Я думаю.
— Но почему они здесь? Они… — Далекое воспоминание стукнуло в голову. Дарен мне об этом говорил… Материя анти-хаоса… модификация души… Всё это здесь? Это и есть Второе Крещение? То, через что прошёл Дарен?
— Душа вступает в реакцию с материей анти-хаоса… Это преобразует душу, её энергию, которую можно использовать для сражений… — пояснил Ив, будто читал лекцию в аудитории. Ему это всё просто интересно, он не испытывает душевной боли и сочувствия.
Модификация души… Что может быть страшнее?
Я уже не удивлялась, что ему всё это известно.
Ив прошёл дальше, на платформу, что располагалась в конце зала, и остановился перед кругом шириною в семь шагов.
— Что это? — подошла я ближе.
Он прикоснулся к панели, возвышающейся на подставке рядом с кругом, и внутри круга зажёгся свет и раздался странный гул.
— Полагаю, здесь и происходит разделение души…
Меня обдало жаром. Это ненормально. Невозможно. Где-то в глубине души я не верила Дарену, но теперь всё сама видела. Кошмарный сон, бред больного.
— Откуда в нашем мире… такие аппараты? Разделение души… Материя анти-хаоса… Откуда всё это?
Демон усмехнулся, но невесело.
— Мы тоже задавались этими вопросами. А также… — он посмотрел на меня, — откуда взялись вы?
— Что?
— Да. — Ив обошел странный круг на платформе. — В наших землях никогда не было людей. Мы жили в своём мире и о вас знали только… из легенд и сказаний. Но затем появился хаос. Он разрушал наш мир… И однажды мы с вами встретились. Разумеется, это не точные сведения. С тех пор прошла не одна тысяча лет, осталось мало достоверной информации о времени Перемен.
— Хочешь сказать, что… наши миры однажды просто объединились?
— Считаешь не так? Разве в вашей истории нет времени, когда нас не было? Ты можешь за это поручиться?
Я покачала головой. Всё слишком неправдоподобно.
— Хаос разрушает границы между мирами, — заключил Ив.
Я вскинула голову и посмотрела ему в глаза. Но что я могла сказать?
— Твари, что лезут из прорывов реальности, порождают нестабильность… или же нестабильность порождает тварей, — продолжал демон. — Наш мир разрушается… Вернее, оба наших мира. И, по всей видимости, не в первый раз. Это и трагично, и… обнадёживает.
— Что же тут хорошего? Мир снова… — я осеклась, осознав, что в его словах есть правда.
Ив улыбнулся, но на сей раз в его улыбке была теплота.
— Если мир уже разрушался, — сказал он, — но смог восстановиться — значит, шанс есть.
— А есть ли? — мне не верилось. — Если однажды наши миры объединились благодаря хаосу, не станет ли следующий мир, с которым мы объединимся, для нас последним?
— Всё не обязательно так трагично, — развел руками Ив. — Возможно, адепты хаоса в чём-то и правы… Мир обновляется, меняется. — Как он может оправдывать адептов? — Для прежней версии мира, более трех тысяч лет назад, наше совместное существование было невозможным. Но потом случилось объединение, изменились условия, и демоны и люди смогли стать частью одного мира.
— Изменились условия? И кто же их изменил? Хаос? Ты рассуждаешь так, словно у хаоса есть разум.
— Почему нет?
— Если бы это было правдой, он бы понимал, какое зло творит! — не выдержала я. — Не порождал бы монстров, убивающих людей… наших детей! Он бы… — Я тяжело дышала. Невыносимо трудно было обо всём этом говорить. Невероятно, что Ив так думает. Возможно, даже верит в это!
Ничего нельзя изменить. Ничего.
Из арки, ведущей в зал, неторопливо вышел эл’сафид. Его пылающие глаза остановились на мне.
Внутри меня всё перевернулось… Если он здесь, значит Дарен…
— Спрячься за моей спиной, Триллиан, — протянул мне руку Ив.
Я стояла на мостике и переводила взгляд с демона на монстра и обратно.
Мир, который когда-то был другим… наш мир… В нем не было демонов, не было хаоса. Но теперь всё это реальность. И Нэйт часть этой реальности. И он, этот маленький мальчик, тоже объединился… с хаосом, который поглотил его душу, занял его тело.
От Нэйта ничего не осталось, кроме оболочки. Все его воспоминания… всё, чем он был — исчезло. Но одна маленькая частица его памяти ещё жива и находится здесь — коснулась я сердца. Здесь я храню его воспоминания.
Эл’сафид двинулся ко мне, и в этот миг ударная волна света пронеслась по залу, сметая всех, поднимая в воздух.
Я ничего не успела почувствовать, ничего, как наступила темнота.
Глава 28. Дыхание Хаоса
— Всю ответственность я беру на себя.
Генерал ничего не ответил на моё заявление, с непроницаемым лицом глядя на Триллиан. Она лежала на кровати лазарета, бледная и неподвижная, как восковая кукла.
Тикали часы, отсчитывая секунды, отмеряя мгновения, и как никогда прежде я чувствовал, как идёт время, застывающее в воздухе янтарными нитями, оплетающими, словно паутина.
Генерал о чём-то думал, откинувшись на спинку стула. Беспокойная морщинка прочертила его лоб. Первая гроза миновала, оставив на его лице смутную тревогу.
Казалось, новость, что Триллиан едва не погибла, выбила почву у него из-под ног, и он не сможет здраво мыслить, и партия, которую я только начал, будет проиграна — влиять на человека, сошедшего с ума, невозможно. Но он взял себя в руки, да так быстро, что подумалось, не привиделось ли его помешательство?
Кто для него его дочь? Быть может, тоже только фигура на шахматной доске. И выиграет тот, кто окажется самым терпеливым.
— Она придёт в себя. — Я этого не знал, но мне хотелось верить. — Я говорил,
