Сказка для Добермана - Алёна Нова
─ Скажи, ты ведь вспомнил всё? Всё, что не мог…
Резкий поворот тела, и мне кажется, меня сейчас сметёт этим взглядом, разрушающим стены.
─ Вспомнил, ─ кивает он, запуская мой пульс. ─ И знаешь, зайка, у меня есть к тебе некоторые вопросы.
Подступает неспешно, а я нервно сглатываю, только этого не хватает, чтобы смочить пересохшее горло.
─ Какие?
─ Вообще-то только один, но боюсь, что если задам его, совсем слечу с катушек, ─ даже уголком губ дёргает в намёке на улыбку, а я обмираю внутри от нехорошего, тягучего чувства, что мне совсем не стоило начинать этот разговор. Но когда его вообще, в таком случае, начинать?
─ А ты попробуй.
На секунду прикрывает глаза, словно так ему станет легче, и я напрягаюсь в ожидании приговора.
─ Тогда скажи мне вот что… ─ произносит спокойно, а потом резко взрывается, подаваясь вперёд: ─ Как ты могла усомниться в том, что я вернусь к тебе?!
Любой на моём месте сейчас бы сделал ноги, а вот я стою и не могу двинуться – только сердце сходит с ума.
─ Я думала, что не нужна тебе.
─ Не нужна?! ─ уже не боясь ввергнуть меня в ужас, рычит он, оказываясь совсем близко. ─ Тогда зачем я, по-твоему, строил этот огромный дом? Для себя одного? Зачем приставил к тебе парней, чтобы с твоей головы не упало ни одного волоска? Зачем я, как одержимый покупал эти книги, всякий раз, когда видел знакомое имя на обложке в витрине магазина?! ─ Схватив с полки одну из моих историй, уже не сдерживает себя, бросая книжку в стену над моей головой, а затем хватает за плечи, обжигает взглядом и спрашивает совсем тихо, обречённо: ─ Как я могу тебя не любить?
─ Я всего этого не знала… ─ звучит откровенно жалко, и мне за это стыдно, правда, сильнее всего в душе всё равно горит обида, а мне бы смолчать, да только не выходит. ─ Ты ведь просто исчез и даже не удосужился оставить пару слов! Откуда мне было знать, что ты от меня просто не отказался и не держишь зла за собственную смерть? Я уже со счёта сбилась, считая дни, пока ты соизволишь не то, что на пороге появиться, а хотя бы напишешь…
Пальцы на плечах всего на миг сжимаются, несколько поубавив градус моей злости, но тут же отпускают.
─ Потому что я был трусом, ─ выдыхает он, безмерно меня удивляя, потому что уж кого-кого, а Демьяна Лисицына можно назвать, кем угодно, но только не трусом. ─ Каждый раз, когда у меня был шанс увидеться с тобой, я предпочитал малодушно провести это время, избивая кого-нибудь на ринге или просто стоял в тени, наблюдая, как ты сидишь в саду и пишешь очередной свой роман…
─ Ты наблюдал за мной? ─ выхватываю главное, и меня обдаёт жаром от осознания, что этот мужчина, всё то время, что не проводил в плену чужого мира, был совсем рядом, а я даже не знала.
─ Наблюдал… Как одержимый, зайка, ─ признаётся, опять хватая руками, и на этот раз они смыкаются на моей талии, а меня дёргают ближе, и вдруг доходит, что Дем полуобнажён. ─ Следил за каждым твоим шагом и каждый раз обещал себе поймать тебя, если ещё раз рискнёшь своей жизнью так бессмысленно! Но приходилось останавливать себя, потому что я боялся сделать тебе больно…
В голову мгновенно ударяют совершенно дикие картинки того, как именно он собирался меня наказывать, и по тому, как поменялся вдруг его запах, чуть скрадывая злость, я поняла, что мысли у нас сходятся.
─ От тебя всё ещё несёт этой эльфийской падалью, ─ едва дышит, упираясь своим лбом в мой. ─ Но твой запах всё равно сводит меня с ума… Рядом с тобой я превращаюсь в животное.
─ И что же нам с этим делать?
─ Я не имею ни малейшего понятия.
Этот поцелуй со вкусом моих слёз и его отчаяния.
Я будто снова впервые пробовала его губы, а он мои, как в тот первый раз в переулке после нападения магов, на адреналине. Поцелуй, сорванный им наспех, но навсегда что-то между нами изменивший, и сейчас это происходит заново. Дем будто весь состоит из частиц силы, каждая из которых проникает в меня всё глубже, и я теряюсь от его долгожданной близости.
Простынь съезжает, падая к моим ногам, но мне всё равно, когда его руки жадно исследуют измученное тело, исцеляюще касаясь его, и больше всего на свете мне хочется, чтобы не останавливался. Только я отчего-то понимаю, что в этот раз всё будет иначе.
─ А может, сделать тебя своей, и просто умрём, а? ─ шепчет, выцеловывая плечи, и несёт к кровати, но я знаю, что он никогда не сделает такой выбор. ─ Думаешь, мне есть дело до целого мира, когда ты, наконец, в моих руках?
─ Думаю, ты можешь себя контролировать… ─ задыхаясь от жадных прикосновений, выдыхаю я, и Дем заставляет оседлать его бёдра, с силой прижимая меня к своему твёрдому естеству.
─ Серьёзно так считаешь? ─ рокочет, прихватывая губами соски, проходясь по ним языком, и я не знаю, отчего так жарко – от того, что зелье ещё в крови или от близости моего мужчины, но голова кружится лишь сильнее, когда я лечу спиной на мягкую поверхность. ─ Потому что я не могу за себя ручаться. И хуже всего, что я на самом деле могу нас обоих убить!
Он нависает надо мной, а я не способна удержаться, чтобы не прикоснуться, и пальцы тянутся к напряжённым плечам, гладят их, только раззадоривая зверя, рычащего что-то, что находит отклик в самых потаённых частях моей души. Но Дем не ведёт себя, как одержимый – напротив, его поцелуи становятся слишком нежными, что это не просто начинает сводить с ума, нет… Мне начинает казаться,
