Сердце Кровавого Ангела. Дилогия (СИ) - Снежная Марина

Я помолчала некоторое время, внимательно наблюдая за реакцией. Красс смотрел недоверчиво, но я знала его достаточно хорошо, чтобы понять — что-то мои слова все же в нем затронули, навели на определенные подозрения.

— Если отключите эмоции, — наглела дальше я, — то сможете прийти к тому же выводу. Неужели, по-вашему, Аден Ларес — такой идиот, что решил бы так подставиться? Пусть даже он захотел бы меня украсть, но неужели не нашел бы способ отвести от себя подозрения?

— Пусть так, — Красс начал нервно мерить шагами комнату, явно задумавшись о чем-то, — тогда почему он лично не привез тебя ко мне и не попробовал оправдаться? Да поступи он так, я бы первый перед ним извинился! И нашел виновных в том, что случилось. То, что вместо этого он укрывал тебя от меня все это время, лучше всего доказывает, что ты лжешь, — хмуро бросил он, останавливаясь рядом.

— Я попросила его помочь мне, — понимая, что подписываю себе смертный приговор, выдохнула я. — А он оказался слишком благороден, чтобы отказать. Думаю, вы хорошо знаете Адена, чтобы понять — это правда. Все, в чем он виновен, это в том, что помог мне, рискуя собой. Но я не могу больше пользоваться его добротой. Потому и пришла. Если хотите меня убить — убейте. Но он подобного не заслужил.

Глаза Красса затягивались темной пеленой бешенства, а у меня все сильнее срывался голос, пока я говорила. И утешала одна лишь мысль — если он в достаточной мере разозлится, то я умру быстро и легко. Прямо сейчас.

Большая сильная рука схватила за шею и вздернула наверх, заставляя встать на ноги. Я захрипела, напрасно пытаясь высвободиться и чувствуя, что задыхаюсь.

— Настолько любишь его? — выдохнули мне в ухо, вызывая вереницу холодных мурашек. — Так любишь, что собой решила пожертвовать? Сука! Проклятая лживая тварь!

Рука сжалась еще крепче, почти ломая позвонки. И я поняла, что сейчас моя жизнь закончится. В следующие несколько секунд. И дальше не будет ничего. Тело еще отчаянно цеплялось за жизнь, трепыхаясь и пытаясь оторвать от шеи стальные пальцы. Но мысленно я уже осознала, что спасения попросту нет. В какой-то момент сопротивляться перестала, руки повисли плетями вдоль тела. Я смотрела в лицо своей смерти с какой-то усталой обреченностью, понимая, что единственное, что в моих силах сейчас — умереть достойно.

В первый момент даже не поняла, что произошло. Я снова могла дышать и воздух почти болезненно, со свистом врывался в саднящее горло. Руки Красса теперь сжимали за плечи, а он смотрел с таким странным выражением, что все во мне содрогалось. Дикая смесь ненависти и страсти.

— Да что ж ты со мной сделала, тварь?! — сдавленно прохрипел он. — Я хочу тебя убить, и не могу! Все еще хочу так, как не хотел ни одну женщину! Даже зная, что ты всего лишь ничтожная презренная шлюха! — жесткие властные губы впились в мои, чуть ли не до крови терзая и клеймя. Я снова начала задыхаться, судорожно забившись в цепких объятиях. Все во мне сопротивлялось этому поцелую, этим прикосновениям, и я изо всех сил начала отталкивать Красса, хоть и понимала, что это может вызвать в нем новую вспышку ярости. — Ты моя, запомни это! — выдохнул он, отрываясь, наконец, от моих губ. — Только я имею право тебя касаться!

— Вы же сами меня хотели отдать своим людям, — выпалила я, охваченная отвращением и протестом, поражаясь тому, как быстро он меняет решения.

А потом вдруг пронзила догадка, заставившая ошеломленно умолкнуть. Да не отдал бы он меня никому! Разорвал бы любого, кто только осмелился притронуться, даже если бы сам отдал этот приказ. Это жестокое чудовище и правда неравнодушно ко мне! Только почему это скорее пугает, чем радует? Может, потому что предпочла бы смерть его благосклонности? Даже с теми, кого любит, он ведет себя, как зверь. В этом успела убедиться на собственном опыте. И я больше не хотела быть для этого зверя игрушкой, пусть даже любимой.

Следующие мысли исчезли, смятые новым властным поцелуем. А потом меня попросту швырнули на пол животом вниз и вынудили встать на четвереньки.

— Нет! — я попыталась вырваться из захвата сильных рук, но тут же почувствовала, как острые клыки пронзают плечо, будто предупреждая, и захлебнулась собственным криком.

Красс сделал два глубоких глотка хлынувшей из ранок крови и рванул за молнию моих джинсов.

— Не надо, пожалуйста! — жалобно попросила я, хоть и понимала, что мои слова только разозлят.

— Похоже, мне придется учить тебя с нуля! — процедил Красс, снова впиваясь в мою кожу, только теперь уже под лопаткой.

Я взвыла, чувствуя, как проникают зубы почти до кости, разрывая мягкую плоть. Казалось, будто осуществился мой худший кошмар. Я снова в руках безумного садиста, в этот раз в реальности. И совершенно ничего не могу сделать. Никто не придет на помощь, а мои крики только вызовут ухмылки у вампиров, служащих в доме. Снова беспомощная игрушка, ничтожество, которое не заслуживает ничего доброго и светлого! Слезы градом катились по щекам, падая на ковер, горло сдавил подступивший к нему ком.

Я больше не кричала, не вырывалась. Больше не чувствовала себя человеком. Только вещью. Вещью, с которой ее хозяин имеет право делать все, что заблагорассудится. И поняла, что отныне должна запретить себе даже думать об Адене Ларесе. Иначе будет только больнее. Может, даже сумею убедить себя однажды, что он мне всего лишь приснился. Прекрасная мечта, которая поманила крылом синей птицы и исчезла навсегда. В моей жизни есть только унижение, кровь и грязь. С каждым прикосновением Красса я сама себе все больше казалась грязью. Подстилкой. Шлюхой.

Его руки уже спустили с меня джинсы вместе с бельем, обнажив ягодицы. Зарычав, как дикий зверь, Красс еще сильнее подгреб меня к себе, так, что я с трудом устояла на локтях. А потом ощутила, как огромный член толкается в мое лоно. Уже знала, что будет дальше. Он ворвется в мое тело даже без подготовки, резко и грубо, ничуть не заботясь о том, будет ли мне больно, как буду себя чувствовать при этом. И с каждым его толчком я буду терять нечто важное и хрупкое, что зародилось во мне за эти две недели. Самоуважение, ощущение себя личностью, заслуживающей того, чтобы ее уважали, любили.

Раздавшийся за дверью требовательный стук вырвал из горла Красса рык.

— Проваливай, зачем бы ни пришел! — крикнул он тому, кто стоял снаружи, а я замерла, чувствуя, как бешено заколотилось сердце. Лишь секунда отделяла от того, чтобы все в моей жизни снова вернулось на круги своя. Я чувствовала нетерпеливое нажатие твердой плоти у входа в мое тело и готова была молиться на того, кто неожиданно помешал Крассу.

— Господин Падернис, — послышался вежливый невозмутимый голос Церетра. — Простите, но дело не терпит отлагательств. Явился Наперсник. Он желает видеть вас немедленно. С ним еще кое-кто… — секретарь замялся.

Красс витиевато выругался, но все же отпустил меня и поднялся, напоследок грубо ущипнув за ягодицы.

— Скоро продолжим.

А я едва могла поверить, что чудом избежала насилия. Хотя не сомневалась, что в итоге Красс все равно завершит задуманное. Вот только вряд ли я дам ему такую возможность. Глаза в упор смотрели на лежащий на столике рядом со стопкой газет канцелярский ножичек. Если постараться, этим хлипким оружием можно перерезать себе вены. Так что, когда Красс вернется, ему придется смириться с тем, что любимая игрушка нашла все-таки самый верный способ сбежать.

Сейчас же я медленно поднялась и натянула обратно белье и джинсы, пока Красс распахивал дверь.

— Чего ему надо? — проворчал он секретарю.

— Настаивал, что скажет это вам лично, — Церетр с любопытством бросил на меня взгляд, но тут же снова устремил его на Красса. — Вы же понимаете, что это Наперсник. Я не имел права требовать у него более конкретного ответа.

— Чванливый ублюдок! — отвесил Глава вампиров в адрес Бурра не слишком-то лестный комментарий, и они вдвоем покинули гостиную.

Я же, будто зачарованная, медленно двинулась к заветному ножичку, а на губах расползалась умиротворенная легкая улыбка. Смерти я больше не боялась…