Тайны Сумрака (СИ) - Белая Лилия Альшер
В кабинете на долю секунды воцарилась ошеломлённая тишина. Эльмирриан и Альшерриан едва не с открытыми ртами смотрели на Принцессу Иллиабель, которая только что предложила совершенно несусветное преступление. Вмешаться в венчальный обряд? Она серьёзно?
- Ты серьёзно?! – вырвалось у обоих.
Но Принцесса была непроницаема.
- Разумеется, я серьёзно. В шутку мне бы это в голову не пришло. Но это идеальный план!
- Тебе перечислить все законы, которые мы этим нарушим? – спросил Князь Инниар, непримиримо складывая на груди руки.
- Не утруждайся, отец, я сама прекрасно знаю их по списку, - отмахнулась она. - Но ведь в жизни демона главное – не законы, главное – страсть! Главное – жизнь! И я хочу, чтобы она у нас была длинная, яркая и запоминающаяся! Поэтому я не позволю Вилькортинам нам её портить.
- Даже такими методами? – Альшерриан был слегка обескуражен.
- Милый, нам нужна эта девушка. Нужна сейчас же, сию же минуту, чтобы она нам доверяла. Но ещё нам нужно, чтобы никто пока ничего не заподозрил.
- Знаешь, - промолвил Эльмирриан, успевший и так и этак рассмотреть план, - в этом что-то есть. Ты права. Это вполне безопасно и надёжно. Если магия свяжет её с Альшером, то и оттолкнёт от Шейлирриана, девочка действительно будет на нашей стороне. Наш шпион в стане Вилькортинов.
- Почему ты думаешь, что магия свяжет её со мной, а не с Шейлом?
Иллиабель улыбнулась:
- Потому что магия выберет сильнейшего демона, а Шейл – наша проблемная полукровка. Это элементарно и гарантировано.
- Хорошо, - согласился Принц. – Мы это сделаем. Нужно только заранее всё подготовить. И никаких сообщников.
- Я уже подумала об этом, поэтому позвала вас двоих. Папа, ты должен узнать у Тианрэля, как добраться до церемонного вина, он должен знать.
Альшерриан качнул головой:
- Нет. Нам нужна только церемониальная чаша. Она чёрная, никто не заметит крови на ней, и до неё проще добраться.
- А я как раз хорошо знаком с Преподобным Лан-Элем. Его вовсе не удивит, если я приглашу его выпить вина у камина. Скажем, в ночь маскарада, ведь он на него не пойдёт.
- Отлично. Займи его до утра свадьбы, и постарайся, чтобы с утра он был не слишком внимателен к деталям, - попросил внук.
- Легко! У меня есть несколько бутылок «Крови химеры», любопытная настойка, хочу сказать.
- На белладонне? – позабавился он, припоминая шеларино успокоительное.
- И на ней тоже. В общем, говорящее название.
- Значит, решено. Ты отвлекаешь главного настоятеля и узнаёшь, где искать чашу, а я найду её и добавлю кровь.
- А я?
- А ты, мама, будешь блистать на маскараде и следить за обстановкой.
- Ну, вот, опять лишили меня приключений.
- Если нас поймают, мы честно скажем, что ты нас заставила, так устроит? – спросил Эльмирриан, она разулыбалась.
- Вполне. А пока будем вести себя так, как от нас и ожидают?
- Конечно, - подтвердил Альшер. – Иначе все поймут, что мы что-то готовим. Я буду волочиться за Шеларой, а ты, - он указал на Эльмирриана, - не будешь мне мешать!
- То есть, помогать теоретически можно?
- Что вы уже натворили? – непонимающе осклабилась Иллиабель.
Князь Инниар пожал плечом:
- Я всего лишь слегка подтолкнул тебя в нужном направлении.
- Ты использовал чары, это не честно.
- Ты же помнишь, как я тебя учил, что честно поступают только неудачники? – изогнул бровь Старейшина.
- Помню, - засмеялся Принц, припомнив, как лет в десять Князь учил его бою на мечах и подставил первую в его жизни подножку. – И я никогда не был неудачником.
- Скорее бы свадьба Шейла, да, милые? – Иллиабель счастливо откинулась на спинку кресла.
Вечер пришёл в Шанакарт с грозой и ливнем. Он сплошным потоком стекал по стеклянным стенам Замка и трепал открытые сады. В быстрых ручьях дождевой воды утопали листья и лепестки, уносимые водой, исчезали в сливах, падая прямо в Океан. Селлестераль поднял с чёрного пола сорванный ветром цветок белого левкоя, который прибило ливнем к его ногам, и вернулся в оранжерею. Когда он прикрыл двери, гром грозно загрохотал в тёмных небесах, и капли с шумом забарабанили в стёкла, прося впустить их. Но Наместник остался к их мольбам и угрозам глух и вернулся в коридор, прошёл через него к шестой оранжерее первого крыла и вошёл. Убедившись, что он единственный посетитель сада, привычно открыл тайный ход и спустился в Тоннель забвения.
Ещё на лестнице он услышал тихое пение своего пленника. Он пел устало, почти неразборчиво, и, услышав, что кто-то спускается в его темницу, вовсе замолчал и поднялся с ложа.
- Песнь о Золотом Драконе? Давно не слышал её, - вместо приветствия сказал Селлестераль и, привычно вытащив на середину коридора стул, сел.
- Я слышал, как кто-то рассказывал эту легенды сегодня.
- Галлюцинации по-прежнему составляют тебе компанию?
Узник медленно и хищно подошёл к решётке и остановился напротив Наместника.
- Ты пахнешь ветром и грозой. И ещё чем-то, я забыл, что это.
Селлестераль улыбнулся и кинул ему через решётку белый цветок, который машинально крутил в пальцах за сломанную ножку.
- Это левкой. Чудесное растение. А как пахнет в грозу и по ночам! Символ гордости, упрямства, стремлений!
- Замолчи, я всё вспомнил, - арши с горечью смотрел на цветок в своей ладони. Белые лепестки были так нежны и хрупки. И после стольких лет казались ему настоящим чудом. Интересно, магия темницы подействует на него? Сохранит его свежесть?
- Я всего лишь делюсь впечатлениями, - пояснил Наместник. - Сегодня восхитительная гроза, над Океаном поднимается шторм, Стихия бушует. Видел бы ты эти молнии! Лиловыми стрелами они пронизывают небо, будто рвут его на части! Жаль, ты не видишь.
- Так отпусти меня, и я увижу.
- Я смотрю, ты всё ещё не растерял оптимизма?
- О, нет. Я нахожу его вновь.
- И где же ты открыл этот чудесный источник?
- В знании, что близок час моего освобождения. И моей мести. Мы поменяемся местами, Селлестераль, поменяемся.
Наместник лишь усмехнулся. Его полубезумные слова пленника не потревожили совершенно. Столько лет уже прошло, и пройдёт ещё целая вечность.
- Это пустые надежды. Когда я перестану к тебе приходить, это будет означать, что весь мир забыл о тебе.
- Я напомню миру моё имя, Наместник! Оно ещё прогремит!
Селлестераль поднялся:
- Мир не слышит тебя отсюда. Смирись.
В лице арши что-то поменялось на мгновение, сверкнули ночной чернотой глаза, и по коже прошли трещинки, словно истинный облик хотел вырваться наружу.
- Никогда, - прорычал мужчина.
- Вот, видишь, как просто принять это. Если ты никогда не смиришься, это значит, что ты всегда будешь вынужден терпеть эти неудобства.
На этот раз он не стал горячо спорить, а просто ушёл в тень, вернулся на своё ложе и сел, бережно взяв в обе ладони маленький белый цветок. Селлестераль убрал на место стул и покинул темницу.
Когда шаги его стихли, лампы погасли, а наверху прошуршали стены, узник отложил левкой и подошёл к решётке. С сапог Наместника и краёв его камзола, который он не потрудился высушить, натекла небольшая лужица дождевой воды. Арши сел на колени, и вытянул руку за решётку, которая при каждом прикосновении опаляла его, как раскалённая.
Не хватало нескольких дюймов, всего ничего. Арши с шипением отпрянул от решётки. Отдышавшись, он распластался по каменному полу и вновь просунул руку между прутьями, прижался плечом, не обращая внимания на боль. А она всё нарастала. Зарычав, он зажмурился и всё-таки дотянулся ладонью до этой лужицы. Вода… Он не видел и не чувствовал её так долго…
Робкий стук в дверь отвлёк Альвика Рейнса от сосредоточенного бормотания над страницей письма, которую он расшифровывал весь день. Ничего не сходилось. Без оригинального словаря он никак не мог прочесть этот диалект, и уже чаще бормотал проклятия, чем повторял отдельные слова, которые понял по сходству со светлоэльфийским языком. Стук повторился. Казалось, ещё более робко. И Альвик рассвирепел. Больше, чем когда что-то не сходится, он ненавидел такие вот неуверенные стуки в дверь. Сразу понятно, что там ждёт какое-то ничтожество, которое будет чего-то просить и лепетать.
