Галина Митрофанова - Академия Сайоран

— Ничего плохого от поездки не будет, — в бесшумно открывшихся дверях возникла вездесущая Урсула.

— Это предвидение? — удивился ректор.

— Это логика, — ухмыльнулась она, занимая освобожденное девушкой кресло. Киара встала у нее за плечом, почувствовав, что только что заполучила союзницу.

— Я против, — Азар Неорей отрицательно покачал головой. — Я не собираюсь отправлять единственную дочь в другой мир, о котором сам мало что знаю.

— Пожалуйста-а, — затянула девушка, тем не менее понимая, что отец почему-то уперся. — Я все равно поеду, — разозлилась она и вылетела за дверь.

— Зря ты так, — спокойно сообщила Урсула.

— Она моя дочь, и я волнуюсь, — вполне резонно сообщил лаоли.

— Она нормально проучилась семестр, не устраивая тебе неприятностей просто из вредности, у нее хорошие отметки и появились заслуги перед академией. Неплохо было бы ее поощрить. Да покопайся в ее голове и разузнай про этих ее друзей побольше, если так уж переживаешь. Что, этика мешает?

— Нет, ее читать я не могу, — признался ректор, — стал бы иначе приставлять к ней куратора?

— Ты замечательно разбираешься в психологии, — попробовала зайти с другого бока оракул, — неужели не понимаешь, как важно это для девочки?

— Чтобы все шли у нее на поводу? — рыкнул ректор. Приказать Урсуле не лезть в его семью он не почему-то не мог. Возможно, женщине понятно больше, нежели ему.

— Чтобы ей доверяли, — фыркнула женщина. — Поговори с дочерью, и отпусти с друзьями. — Урсула поднялась и направилась к дверям.

Только тут ректор понял, что за все время она не допустила ни одной фривольной мысли на его счет. Мало того, она была одета в глухое черное платье с единственным длинным разрезом до бедра. Но, если сравнивать с ее привычным гардеробом, это было просто одеяние жрицы Пресветлой.

— Урсула, — окликнул он гостью, — зачем ты приходила?

— Помочь, — откликнулась она и с загадочной улыбкой скрылась за дверью.

Рейн нервничал тем больше, чем ближе они подъезжали к дому родителей Виолы. Но сестра гордилась бы им — он ничем не выдавал своего волнения. Он был достаточно благоразумным аллари, прекрасно понимающим, что шансов понравиться родителям любимой у него маловато. В конце концов, кому понравиться, что любимая дочь связалась с никому неизвестным полукровкой. Не смотря на то, что его мать была замечательной ласковой женщиной, она не относилась к дворянам, а происходила из семьи торговцев. В чем-то Рейн даже понимал своего деда, такой брак его родителей не принес бы роду Саюмаши ни влияния, ни богатства. А теперь он сам попал в точно такую же ситуацию. Почти…

Остановившись возле большого особняка, Рейн вздохнул и постучал. В нем боролись два противоположных чувства: опасение и желание увидеть любимую.

Дверь открылась, и аллари увидел представителя самой ненавистной ему профессии — дворецкого, сухопарого мужчину с пристальным взглядом, до ужаса напоминающего Дримма, дворецкого Аллукарта.

— Могу я узнать ваше имя и цель визита? — даже голос похожий.

— Рейн Миор, я приглашен на ужин Виолой Амарой ас'Араг.

— Прошу вас, — парень едва не застонал, настолько все похоже.

Его провели в малую гостиную и пообещали сообщить хозяйке о его визите. Теперь оставалось только ждать.

— Рейн, — Виола влетела в комнату и чмокнула его в губы, — не волнуйся, они не кусаются, — прошептала она, приподнявшись на цыпочки, мгновенно уловив его напряжение.

— Надеюсь, — чуть усмехнулся он. — Как ты?

— Уже в предвкушении поездки к Гелари, меня отпускают, — с заговорщицким видом сообщила девушка.

— Понятно, меня как раз Аллукарт в гости пригласил, — чуть шкодливо улыбнулся аллари.

— Знаю, — улыбнулась она, — Гелари уже известила. Пойдем, — Виола потянула его за руку. — До обеда я успею хоть представить тебя папе с мамой.

Рейн стоял у окна и чуть улыбался. Знакомство с родителями прошло гораздо лучше, чем мог ожидать безродный полукровка. Его приняли как достойного.

Здесь царили уют и доброжелательная атмосфера, как когда-то давно было в его доме, когда еще была жива мама.

Шинар Саюмаши обеспокоенно смотрел на внучку. После возвращения из академии она была задумчива и казалось чем-то обеспокоенной. Что не вязалось с ее обычным спокойным состоянием. Предположений было много, но самый простой способ понять, что твориться с девушкой, которая сейчас сидела на полу, положив голову ему на колени, был просто спросить:

— Что с тобой, Гелари?

— Дедушка, почем у аллари все так сложно? Почему, если мы любим, то только раз, один единственный?

— Мы воины, малышка. А чтобы воины хорошо сражались, у них должно быть две вещи: чувство долга и что-то, что стоит защищать.

— С этой точки зрения все кажется не таким уж сложным, — вздохнула девушка. — Но все-таки как иногда тяжело…

— Долг — это всегда тяжело, девочка. От него не уйти, не сбежать. Мы всегда должны ставить интересы семьи выше своих, потому что мы в ответе за их интересы.

— И не имеем права быть счастливы? — вздохнула аллари. — Папа просто хотел быть счастлив.

— Гелари, — пожилой мужчина с болью посмотрел на внучку. Ему ли не знать, как било по маленькой девочке, с рожденья потерявшей мать, пренебрежение отца. — Границы нашего счастья заканчиваются там, где начинаются границы счастья другого. Не хочу ничего сказать плохого о твоей матери, она была очень мягкой и нежной женщиной, но тогда два наших клана находились на грани открытой войны и политический брак эту войну предотвратил. Но мой сын оказался слаб.

— Теперь это не имеет значения. Дедушка, знаешь, наверно я тоже слабая, но иногда мне так хочется быть не наследницей, а просто твоей внучкой. Но… — Гелари подняла голову и посмотрела на собеседника. — Придет время, и я выполню свой долг.

— Не сомневаюсь, — кивнул мужчина.

Девушка снова положила голову ему на колени, а Шинар задумался. Любимая внучка порой задавала такие вопросы, что он не мог стразу ответить. Он не знал, кто прав был тогда, он или его сын… Но одного уже давно умершему сыну Шинар не мог простить — тот оттолкнул малышку, когда она впервые протянула к отцу руки. Именно та сцена стала причиной, побудившей главу клана шантажом вынудить сына выполнить свой долг. Акару пришлось отказаться от той, другой семьи ради их безопасности, ведь отец четко сказал, что если он еще раз придет к ним, то больше не увидит ни той женщины, ни мальчишки. Тогда им двигал гнев, а впоследствии старый аллари не мог нарушить свое же слово. Вот только кто сказал, что Шинар не следил за внуком и его матерью? О мальчике старый интриган знал все!