Во власти зверя - Людмила Александровна Королева
– У меня тоже была такая мысль, а потом я задумалась. Почему все эти годы он сидел, затаившись, а тут, рискуя собой, выполз из норы? Что за кулон он тебе передал?
– Ты же знаешь, что Маркус дарил своим волкам кулоны в виде полумесяцев, так он помечал тех волков, которым сохранил жизнь. Когда я с ним познакомилась, то рассказала ему легенду своего народа. Мой предок передавал вожакам других кланов медальон в виде полной луны. Это был особый знак. Он говорил о надвигающейся угрозе, которая может уничтожить все кланы. Так вожаки, получая такой подарок, готовились к битвам или к борьбе со стихиями.
– Значит, Маркус передал тебе этот кулон, пытаясь предупредить о какой-то страшной опасности? – ахнула Аврора. – И это что-то ужасное, раз он, рискуя шкурой, покинул свое укромное место.
– Или это ловушка. Маркусу доверять нельзя, – вздохнула она.
– Когда Мелисса поправится, попросим ее отвести нас туда, где она его видела.
Больше я ничего не услышала, так как тьма поглотила меня. Когда сознание вновь вернулось, я уже чувствовала себя гораздо лучше. Боль ушла. Потянулась, а потом села на кровати.
– Как ты? – спросила Аврора, посмотрев на меня с тревогой.
– Лучше, – призналась я.
– Ты три дня восстанавливалась. Мне хочется придушить Одди, – покачала головой Аврора.
– А как он? – поинтересовалась я.
– У него были незначительные повреждения. Давно все зажило, – махнула она рукой. – Я договорилась. Мужчины будут тебя тренировать. Ты должна уметь сражаться не только с помощью меча, но и в звериной ипостаси. Времена у нас тяжелые. Рядом обитают не очень дружелюбные кланы. Поэтому мы всегда должны быть готовы к обороне. Так же теперь твоей обязанностью будет приготовление ужина для детей и стирка. Семья у нас большая, мы все помогаем друг другу.
– Хорошо, – кивнула я.
– Сможешь отвести нас с Сиреной туда, где ты видела Маркуса? – спросила Аврора.
– Он сказал, чтобы я привела ее днем к горной реке.
– Значит, на рассвете отправимся, – кивнула она.
– Мне можно пройтись? Хочу на свежий воздух, – призналась я.
– Конечно.
Я осторожно поднялась с кровати. Удивленно осмотрела себя. Кто-то переодел меня в чистые вещи и смыл с тела кровь. Голова еще немного кружилась. Осторожно вышла из дома и втянула в легкие прохладный воздух. Земля покрылась толстым слоем снега, а с неба падали снежинки. Внутренний зверь требовал свежего мяса. Мне хотелось вцепиться в глотку какому-нибудь хищнику. Догадалась, что на восстановление организма ушло много сил, поэтому меня так одолевала жажда.
– Ты как? – спросил Одди, показавшись из-за деревьев.
– Так, будто меня пожевал зверь, а потом выплюнул, – натянуто улыбнулась.
– Прости, – смотрел в глаза, не моргая.
– Как Касандра? – поинтересовалась я, переживала за подругу.
– Сутки отлежалась и восстановилась. Уже командует Актазаром, – усмехнулся он.
– Отец не отправил ее в другую стаю? – насторожилась я.
– Хотел, но Эйнар не позволил. Одобрил этот союз. Ты же знаешь, все бояться гнева истинного альфы и знахарки. Аврора обещала отравить всех волков, которые проявят свое недовольство. Поэтому стая смирилась с тем, что Актазар и Касандра теперь вместе.
– Хорошо. Рада, что у твоего брата наладилась жизнь, – кивнула я.
– Поохотимся вместе? – предложил он.
– Да, – сухо ответила.
Одди подошел ко мне и крепко обнял. Уткнулся носом мне в висок. В его крепких руках мне стало гораздо спокойней.
– По закону стаи мы с тобой являемся парой.
– Люди заключают брак, чтобы создать семью, а волки устраивают поединки? – уточнила я.
– Да.
– Значит, теперь ты мой муж, а я твоя жена по волчьим правилам? – поинтересовалась.
– Да, – кивнул он, а потом с нежностью поцеловал меня. – Аврора права. Мне не стоило разрешать тебе участвовать в поединке без подготовки. Но я не сомневался в том, что у тебя все получится.
– Я безумно голодна. Давай поохотимся, а потом уже все остальное, – выдохнула, отстранившись от Одди.
Мне не хотелось случайно загрызть его. Ведь полукровкам нет разницы, кем питаться. Любимый кивнул мне, чтобы следовала за ним. Пробираясь через сугробы, смогли отыскать белых медведей. Я наелась так, что аж подташнивало. Внутренний зверь урчал от удовольствия.
Мы направлялись к дому, когда наше внимание привлек ястреб, камнем свалившийся в снег. Птица тяжело дышала, явно была ранена, о чем свидетельствовало окровавленное оперение.
– Аро! – воскликнул Одди, подскочив к ястребу. – Это один из моих посыльных, – пояснил любимый.
Аро сделал несколько вдохов, а потом застыл неподвижно, его голова повисла на бок, а глаза стали стеклянными. Я смотрела на происходящее, открыв рот от удивления.
– Ты много лет служил мне. Пусть твой дух обретет покой, – тяжело вздохнув, сказал альфа, взяв на руки бездыханное тельце. – Волки умеют навязывать свою волю ястребам. Эти птицы сделают все, чтобы принести послание хозяину, – поведал мне вожак, отстегнув от лапки Аро кожаную трубочку.
Любимый извлек оттуда кусок пергамента. Вожак мрачнел и менялся в лице, хмурился. Я поняла, что Аро принес плохие новости.
– Что случилось? – затаив дыхание, спросила и вцепилась в руку любимого.
– Это от Ирис… – задумчиво проговорил он, устремив тоскливый взгляд куда-то вдаль.
У меня невольно под ребрами кольнуло от ревности. Судя по всему, эта девушка много значила для него. Любил ли он ее? Или же был просто привязан? Этого я никогда не узнаю.
– Она написала это перед смертью, – заявил Одди, протянул мне бумагу.
Я взяла дрожащей рукой записку, внимательно читала, пытаясь вникнуть в суть, но из-за оглушившей меня ревности, не могла сосредоточиться.
«У Серафима есть сын. Его кровь лишает волков способности оборачиваться. Серафим решил захватить волков, сделать их рабами, а потом напасть на короля Артура, чтобы присвоить себе престол и править миром. Начнет он с тех стай, которые ближе к границе. Я смертельно ранена, но ни о чем не жалею. Береги себя, Одди».
– Твоя семья в опасности, – проговорила я на одном дыхании, осознав, что Серафим нападет на Эйнара и Аврору. – Их надо предупредить! – воскликнула взволнованно.
Удивительно, но мне действительно не хотелось, чтобы родные Одди пострадали, потому что не желала видеть печаль и боль в любимых глазах. Альфа зажмурился, сдавил
