Сьюзен Кэррол - Охотница
Оскорбительное признание для любого мужчины. Мартин ни с кем, никогда не говорил о событиях той ночи, даже с Мири. Он не мог взять в толк, как Кэт заставила его открыть ей душу.
Он ждал от Катрионы одного только презрения к его слабости, но женщина обхватила его руками со спины и заговорила:
— Мартин, я знавала очень многих дочерей земли, которые готовили любовное зелье или духи, способные совратить любого мужчину. — Голос ее звучал так же нежно, как и ее прикосновение. — Если честно, я вовсе не осуждала их за это. Я испытывала одно только ожесточение против мужчин, после того как Рори О'Мира предал мою веру в него. И обычно говорила: «Так им и надо! Пускай мужчины сами позаботятся о себе». Но подчинять себе мужчину, пользуясь своим преимуществом над ним, ничуть не лучше насилия над женщиной.
Кэт оказалась права, хотя ему и неприятно было признаваться себе в этом.
Ему стало легче. Он выплеснул из себя часть ядовитых воспоминаний, пускай даже он и не сумел полностью открыться Кэт. По-прежнему с ним оставался страх, связанный с Кассандрой и их дочерью, который все равно останется с ним и будет часто посещать его, страх такой невероятной силы, что он редко признавался в нем даже самому себе.
Он притянул Кэт в свои объятия и опрокинул ее на спину. Их губы встретились в поцелуе, наполненном жаром и страстью, но тут до Мартина внезапно дошел смысл слов, произнесенных ею, которые неожиданно сами собой всплыли в его голове.
— Кто это, дьявол его разбери, этот Рори — Рори О'Мира? — требовательно спросил Мартин, отодвигаясь и нависая над ней.
— Никто. Парень, которого я когда-то знала.
Она попыталась отвлечь его мысли новым поцелуем, но Мартин не поддавался.
— Это совсем несправедливо. Я поделился с тобой всеми моими самыми темными тайнами.
— Жизнь вообще несправедлива, — с вызовом ответила Катриона, запустив пальцы в волосы на его груди. — Разве никто до сих пор не научил тебя этому?
— Я учен достаточно, чтобы получать то, что я хочу. Праведным или неправедным путем.
Прижав Кэт к матрацу, он стал водить пальцами по ее ребрам, подвергая ее беспощадной щекотке. Кэт корчилась, била его по рукам, задыхаясь от судорожного смеха.
— Ладно, ладно, будет тебе, ты, французский изверг, — она глотнула воздуха. — Я все расскажу, только прекрати.
Когда он остановился, она метнула в него свирепый взгляд исподлобья. Игнорируя ее свирепость, он поцеловал ее в переносицу.
— Рори — племянник моего отчима, — неохотно пояснила Катриона. — Тэнист клана О'Мира.
— Тэнист?
— Это своеобразный титул, который носит наследник, мужчина, которому предстоит стать следующим предводителем, ну что-то вроде принца в своем клане, и Рори казался мне принцем во всем, до кончиков ногтей. Он был потрясающе красив. Высокий, широкоплечий, с блестящими огненными волосами и синими глазами. Все девчонки были без ума от него.
Я никогда и не надеялась, что Рори вообще удостоит меня взгляда, когда столько девушек стайками ходили за ним, намного более женственных и изящных. И высоких. ...И все же весной, когда мне стукнуло пятнадцать, он обратил на меня внимание. Мне... мне показалось чудом, когда он в первый раз улыбнулся мне. Как если бы весь остальной мир куда-то исчез, просто растаял вместе со всеми моими невзгодами, пренебрежением и презрением, которым меня травили, придирками от слуг и домочадцев, которые я терпела в доме своего отчима.
Мартин еще больше нахмурился, его неприязнь к этому принцу из воспоминаний Кэт выросла до настоящей ненависти. Он явно не желал и слышать ничего больше об этом Рори О'Мира.
Но стоило Кэт замолчать, как он попросил:
— Продолжай.
— Он сразил меня окончательно. И он вел себя так, что заставил меня поверить в свою любовь ко мне. Я отдала ему свою девственность теплой весенней ночью на вересковом поле. — Ее синие глаза затуманились, и она уткнула голову в матрац, пытаясь спрятать лицо. — После того, как Рори получил все, что хотел от меня, он даже не оглянулся. Вовсе не новая повесть, все та же душераздирающая история, случающаяся со столькими глупыми девчонками. — Ее губы сжались от презрения к самой себе. — Я думала, что я-то уж точно окажусь гораздо умнее. Через неделю после того, как он взял меня, Рори обручился с дочерью предводителя соседнего клана, премилым, довольно пухленьким созданием по сравнению с таким костлявым подростком, как я, да еще богатой и значимой в обществе.
Мартин поднес руку Катрионы к своим губам и стал целовать кончики ее пальцев.
— Выходит, этот мерзавец разбил ваше сердце. Я хотел бы завтра же поплыть в Ирландию и там размозжить ему голову.
— Вот уж чего делать не нужно вовсе. Последнее, что я слышала о Рори, что он возглавил клан после смерти моего отчима. Как и большинство ирландцев, О'Мира дико мстят всякому, кто угрожает их предводителю. — Она гордо вскинула голову, выдвинув вперед подбородок. — Да и не нуждаюсь я ни в ком, чтобы проломить ему голову. Какая в этом была бы для меня радость? Я предпочла бы сделать это сама. — Губы Кэт сложились в хитрющую и злобную улыбку. — По правде говоря, я уже все сделала.
— Ох, та petite chatte, — хмыкнул Мартин. — Как же я раньше не догадался!
— Я хорошим резким ударом сломала Рори нос. В день его свадьбы, в качестве свадебного подарка. Мать упала в обморок, а отчим основательно выпорол меня. Мне было все равно. Дело того стоило. К тому времени, как болячки на моей заднице зажили, я уже больше не думала о Рори.
— Правда? — скептически поинтересовался Мартин.
— Сердца не разбиваются, Мартин. — Она посмотрела на него с грустной улыбкой. — На них только остаются вмятины. Я научилась осторожности.
— Настолько, что с тех пор отгородила себя от всех мужчин.
— У меня бывали другие любовники.
— Но вы никогда больше не позволяли себе рисковать, потакать любви, которая возносит над землей, захватывает все твое существо.
— Хотите сказать, такая любовь была у вас к Мири Шени? — насмешливо фыркнула Кэт.
— После случившегося с Кассандрой я чувствовал себя не вправе касаться даже ботинка Мири. Но да, я потратил годы, стремясь стать достойным Мири.
— И вы хотите сказать, что в течение всего того времени соблюдали обет безбрачия?
— Ну, ...нет. Моя служба на короля Наварры часто забрасывала меня далеко от Мири. Порой мне приходилось потворствовать чувственным инстинктам своего организма, но это не имело никакого отношения к моему обожанию Мири.
Внезапный выпад застал его врасплох, и Катриона опрокинула его на спину и нависла над ним, укоризненно разглядывая.
— Знаете, в чем ваша беда, Мартин Ле Луп?
